Заодно мы поговорили о требованиях к школам, кадровых проблемах, формировании вкуса и домашнем образовании. Разговор получился большим. Вот основные тезисы с гиперссылками:
- Тестирования педагогов перед началом учебного года не было. Если случаи COVID подтверждают у детей, на карантин отправляют класс, если у педагогов — скорее всего, школу закроют полностью.
- Перейти в доковидный режим работы в департаменте надеются в следующем году.
- Дистант увеличил количество стобалльников в Екатеринбурге.
- В Екатеринбурге каждый год вводятся в строй новые и реконструированные школы. Техзадание выдает департамент образования, но школы все равно получаются разными.
- У города не хватает денег на обновление всех учебных учреждений, которым это требуется, так что любая помощь — хорошо, даже если школа получается кичевой.
- Каждый год в школы и садики Екатеринбурга приходит минимум 300 выпускников педвузов и колледжей.
- В некоторых районах города молодым учителям выделяют квартиры.
СанПиНы по COVID действуют до нового года
1 сентября без торжественных линеек и массовых мероприятий школы приняли учеников. Уже на следующий день 148-ю школу на Сортировке и 179-ю в Северке закрыли для посещений — из-за подтвержденного COVID у сотрудников учреждений. За неделю нового учебного года случаи инфицирования обнаружили еще в нескольких школах и детсадах.
— Разве педсостав не должны были протестировать на коронавирус перед началом учебного года?
— Никаких предписаний пройти тестирование у педагогов нет. Такие исследования проводятся при подозрении на заболевание. Решение принимает врач, анализ берут специалисты Роспотребнадзора (РПН) или уполномоченной организации. Если подозрение подтвердилось, мы буквально в течение суток получаем предписание Роспотребнадзора и на следующий день переводим на дистант либо школу, либо класс, либо круг контактных. Это прямо написано в документе: вывести первый круг контактных на дистант.
Когда заболевание обнаруживается у ребенка, мы отменяем очные занятия в классе — потому что круг общения в основном ограничен одноклассниками. Когда дело касается педсостава, уже сложнее. В 179-й и 148-й диагноз поставили ключевым педагогам, которые успели за две недели проконтактировать со всем коллективом — все оказались под подозрением. То есть предписания от РПН закрыть школу не было. Но кто будет детей учить, если все учителя на самоизоляции? Поэтому решили перевести на дистант. Неприятное решение, нам оно тоже не нравится, но подвергать опасности никого нельзя.
— В соцсетях то и дело публикуют фотографии, сделанные у школьных дверей: там толкучка, а значит, риск заразиться.
— Каких-то особых сигналов об очередях на входе в школу я не получала. Возможно, такие ситуации есть, особенно там, где много первых классов, много начальной школы — просто слишком большой объем сразу. Конечно, мы рекомендовали открыть все возможные входы. Но если их всего три, а детей сотни — будет какое-то скопление. Это нормально для первых дней, когда только отрабатываются все процедуры. Как только школы поймут, сколько надо дежурных с градусниками, сколько антисептиков, все наладится.
— Пирометров в школах хватает? Вообще какое оборудование пришлось закупить из-за пандемии?
— Все школы и садики сегодня оборудованы дозаторами с дезинфицирующими средствами. Везде есть рециркуляторы — как стационарные, так и передвижные, есть термометры бесконтактные. Последнюю партию для школ получили в конце прошлой недели, садики были укомплектованы раньше. Спасибо областным властям — выделили из регионального бюджета средства в полном объеме на закупку оборудования. Главное — чтоб ничего не сломали.
— А есть такая возможность? Вроде бы по предписанию РПН дети на переменах даже из класса выходить не должны — чтобы не дай бог не заразиться.
— Нет такого запрета, с чего вы это взяли. В СанПиНах, которые сегодня действуют, прописано, что в школах необходимо:
- обеспечить использование средств индивидуальной защиты — маски, перчатки — персоналу пищеблоков. Многие педагоги, кстати, тоже их используют, мы не настаиваем, но приветствуем;
- закрепить за каждым классом отдельный кабинет, за исключением кабинетов, требующих специального оборудования;
- организовать учебный процесс по специально разработанному расписанию уроков, графику посещения столовой с целью минимизации контактов обучающихся;
- запретить проведение массовых мероприятий между различными классами.
 Фото: Сергей Логинов для 66.RU |
|---|
| Екатерина Сибирцева: «Нигде не написано, что на переменах дети не могут выйти в рекреацию. Более того, в тех же нормах указано, что во время перемены кабинет необходимо проветрить — а для этого учеников нужно вывести». |
Так что никто детей в классе запирать не собирается. Конечно, есть установка минимизировать взаимодействие школьников разных классов. Педагоги стараются организовать какие-то игры, зоны, где класс может находиться. Но сказать, что дети не пересекаются на переменах, — это значит сильно слукавить. В столовой все равно находится сразу несколько классов. Да, мы стараемся рассадить их подальше друг от друга, развести по времени. Но есть школы, где это в принципе сделать нельзя — места мало. Школы что-то придумывают. В одной даже сделали специальную перемену посреди урока — чтобы дети поели. Выкручиваемся.
Это же сегодня наша общая задача. Если мы сейчас наладим рабочий режим, дети научатся обрабатывать руки, лишний раз не касаться друг друга, глядишь, все эти ограничения станут ненужными. В конце концов, СанПиНы разработаны только до 1 января — дальше все надеются на возвращение в нормальный режим. С общими праздниками, творческими конкурсами, мероприятиями, которые и делают школу школой.
— А как пандемия повлияла на желание родителей обучать детей дома? В Сети говорят, что в этом году многие не пустили детей в школу.
— Мне встречалась такая информация, но на деле это не так. Просто слышно тех, кто громко кричит. Наши цифры показывают, что все в обычных пределах. Когда родители принимают решение о переходе на семейное образование, они подают уведомление. Эта процедура прописана в законе. У нас за март–сентябрь 2020 года 172 уведомления, за прошлый год было 158. Да, чуть выросла цифра, но говорить о массовом исходе из школы смешно. В среднем за год в городе, где более 150 тысяч школьников, семейное образование выбирают около 160 человек. И чаще всего это младшие классы — потому что многие родители могут дать знания по предметам в объемах школьной программы. Чем дальше, тем становится сложнее. В прошлом феврале, пока все не перешли на дистант, у меня на приеме были две семьи, которые хотели бы обратно с семейного образования вернуться в школу.
— Раз уж заговорили о дистанте, на который в прошлом году вынужденно перешли все школьники... Как вы оцениваете результаты? Особенно интересно, как дистант отразился на результатах сдачи ЕГЭ.
— Я ЕГЭ могу комментировать в очень узких рамках — это полномочия регионального министерства. Но у меня есть информация о предварительных результатах по городу. Могу сказать, что количество стобалльников возросло: в этому году их 82, в прошлом было 52. Медалистов тоже стало чуть побольше — это связано в том числе с тем, что в аттестат выставлялась оценка без учета единого экзамена.
В целом нормально дети сдали, не лучше, не хуже. Можно разные оценки давать дистанту, но он показал, что мотивированные дети будут учиться даже в таких обстоятельствах. А там, где мотивация хромала, провал был, конечно, сильным: школа все-таки хоть как-то, но дисциплинирует.
Департамент влияет на проект тех школ, деньги на которые дает бюджет
1 сентября 2020 года в Екатеринбурге открылись две новые школы — № 79 в Академическом, № 215 в Солнечном. Обе расположены в активно строящихся районах города, обе рассчитаны на тысячу и более учеников. С нуля возводили и пристрой к школе № 181, которая находится в микрорайоне Краснолесье. Еще несколько школ вышли из капитального и просто освежающего ремонта — среди них школа № 106 на Вторчермете, обновленная на средства своего бывшего ученика Андрея Симановского.
— Школы, которые в Екатеринбурге сегодня строятся или обновляются, на первый взгляд имеют мало общего. Учебные заведения возводят девелоперы — коммерческие компании, у них свое понятие идеальной школы. Мы сравнили несколько проектов: каждый застройщик реализует свою идею — для одного важна красота, для другого — количество учеников, для третьего — возможность трансформации. Департамент образования смотрит новые проекты, есть у вас право голоса?
— Почему вы считаете, что введенные школы непохожи? Все новые учебные заведения строятся по единым требованиям. Наверное, лучше спросить у строителей, но, поверьте, приходится учитывать массу всего — это куча документов, толстенные тома. Объем класса, объем рекреации, расположение кабинетов и других помещений — все это регламентировано. Скажем, размещать спортивное ядро или актовый зал на последнем этаже сегодня никто не даст. Как и пищеблок — он может быть только на первом этаже или первый плюс цокольный этажи. Кроме того, есть совместный приказ министерства просвещения и министерства строительства, касающийся стандартов комплектования. Там тоже достаточно обширный перечень требований: какая доска, какой проектор, какие парты. Понятно, что каждый проект проходит госэкспертизу, без ее заключения никто никогда не выдаст денег на строительство школы. Так что на самом деле каких-то возможностей посвоевольничать у застройщиков просто нет.
Департамент со своей стороны тоже участвует в процессе. В последние годы, когда так активно началась программа по строительству новых школ, подключаемся уже на этапе проектирования. Формируем техническое задание исходя из ситуации в конкретном микрорайоне. В Краснолесье, к примеру, было понятно, что не хватает мест именно по «началке» — поэтому новый корпус сделали под младшие классы. Может быть и наоборот — упор на 5–11-й классы. А когда работали над проектом 215-й школы, сразу исходили из того, что там будет «Кванториум». Поэтому предусмотрели помещение для клуба, с его учетом располагали кабинеты.
— Такие вещи возможны, когда речь идет о строительстве с нуля. При реконструкции школ это работает?
— Реконструкция бывает разной. Это может быть капитальный ремонт существующего здания, а может, как это называют строители, — «реконструкция путем сноса». Скажем, 1-ю школу на ВИЗ-бульваре обновляли именно так — снесли, построили заново. Есть еще вариант, когда меняют конструктив здания за счет пристроев. Так было со 2-й и 9-й гимназиями. В «девятке», к примеру, полностью реконструировали пространство, дополнив здание еще одной секцией, а двор закрыли тремя атриумами.
В каждом случае есть свои нюансы. Если реконструкция ведется без сноса, приходится учитывать тот конструктив, что уже есть. Вряд ли можно расширить коридоры, сделать дополнительные лестницы или перенести на другой этаж школьную столовую. Хотя там, где есть возможность изменить конструктив, чтобы он учитывал новые требования, это делается. Например, в 43-й школе, которая в этом году открылась во Втузгородке после капремонта, появился функционирующий подвал, где частично разместился пищеблок. Но вот актовый зал остался на третьем этаже — при строительстве школы с нуля сегодня это уже невозможно.
— Кто принимает решение о способе реконструкции — вы или строители?
— Строительная экспертиза. Если процент износа слишком высокий, если здание уже небезопасно, его проще и дешевле снести, построить новое на этой же территории. Правда, возникает определенная особенность: существующий земельный участок не всегда позволяет вместить то количество мест, которое было до реконструкции. Раньше были другие требования, а школа обновляется все-таки с учетом правил, действующих норм.
| Сегодня в Екатеринбурге несколько школ находятся в стадии реконструкции: 40-я на улице Мичурина (это она на рендере), 41-я на ВИЗе и 80-я на Уралмаше. Во всех трех случаях предыдущие здания снесли, школы, по сути, строят заново. |
— Как тогда возникают решения, подобные тем, что реализованы в 106-й школе — все ее уже называют «золотой школой Симановского»?
— Во-первых, 106-я не входит в перечень тех объектов, которые курировал департамент. Во-вторых, это не новая школа, это даже не капремонт. Андрей Моисеевич последовательно обновляет помещения и территорию. Делает он это за свои деньги. И в данном случае кто платит, тот музыку и заказывает.
— А как же здоровье учеников, безопасность, вкус в конце концов?
— Я вам сейчас отвечу как чиновник. Любая школа перед тем, как принять учеников 1 сентября, проходит акт приемки. Ее проверяют пожарные, Роспотребнадзор, антитеррористическая комиссия, другие ведомства. Они или подписывают документ, или выдают предписание, если что-то не устраивает.
106-я школа — как и все остальные — проходила приемку в конце августа. Ни у Роспотребнадзора, ни у МЧС, ни у кого-то еще претензий не было. Сертификаты на все материалы, на мебель есть, требования учтены. Про вкусы — это другой вопрос, об этом, наверное, сейчас не хотелось бы спорить. У меня позиция очень простая: если б я давала на это деньги, прописала бы техзадание. Но в городе больше 100 школ, которые нуждаются в обновлении, и денег на всех не хватает.
Поэтому я бы говорила в данной ситуации не о вкусовщине некой, а все-таки о поступке. Выпускник помогает менять среду школы. Он делает это так, как он видит, как умеет, но он это согласовывает со школой. Все помещения функциональны. Кому-то нравится, кому-то не нравится, но там можно заниматься, это современная среда, там очень приличная техника сейчас стоит, закуплены хорошие компьютеры в кабинет информатики. Как и в кабинете русского и литературы, который, к слову, на мой взгляд, совершенно классический получился. То же касается кабинета физики. Да, там все ярко, все светится… Но это функционирует.
— Дети не страдают от такой… ммм… пестроты?
— Мы поспрашивали нескольких ребят, как им ремонт. В 11-м классе ученики сказали, что им нравится. Но главное: дети это ценят. Первым помещением, которое отремонтировал Андрей Моисеевич уже лет пять назад, был туалет для девочек на втором этаже. И он до сих пор в том же виде, что был сразу после ремонта: ничего там дети не портят. Да, золота, может быть, где-то многовато, по крайней мере у меня дома такого нет. Но дети как-то уважительно относятся к этому: скамейки не царапают, не ломают.
Ну, пусть такая будет школа, в конце концов. У меня ведь есть моральные обязательства перед 106-й: рядом в Солнечном построили новое замечательное заведение, а на вас не хватает. Школа в Солнечном стоит миллиард с лишним. Надо понимать, что это огромные деньги. И если кто-то решается помочь своими средствами, наверное, не стоит отказываться. Думаю, мы еще поработаем с проектом стадиона в 106-й, но Симановский уже сказал, что готов выделить средства, чтобы сделать там хорошее футбольное поле.
Впрочем, город тоже вложится в 106-ю школу. Сейчас пищеблок там расположен в подвале, мы будем его выносить. Уже идет экспертиза здания, в следующем году начнется строительство нового пищеблока. Понятно, что он будет решен в другой стилистике.
 Фото: официальная документация проекта |
|---|
| Средняя стоимость традиционного школьного стадиона с футбольным полем — 5-6 млн руб. Конечно, это без зеленых скульптур и кованых решеток. |
Люди идут работать в образование, но кадров все равно мало
Реконструкция и строительство школ — одна из основных задач, которые стоят сегодня перед городскими властями. Перед началом учебного года Алексей Бирюлин, вице-мэр Екатеринбурга по капитальному строительству, заявил, что для организации учебного процесса так, чтобы дети учились в одну смену (этого требует президент РФ), нужно построить еще 42 образовательных учреждения на 42 тысячи мест.
— Школы в городе строятся — может быть, не так быстро и много, как хотелось бы, но новые учебные учреждения вводят в строй каждый год. Где берете учителей для них?
— Не буду скрывать, ситуация в Екатеринбурге с кадрами сложная. Но не катастрофическая. В прошлом году коллеги из Москвы, которые приезжали к нам читать курсы повышения квалификации, отметили, что среди аудитории очень много молодых и заинтересованных учителей. У меня нет точных цифр, но, наверное, средний возраст учителей Екатеринбурга — около 40 лет, это хороший возраст для профессии.
Последнее время — я возглавляю департамент уже пять лет, но думаю, так было и раньше — каждый год в отрасль приходит порядка 300 молодых специалистов. Это не только учителя, но и воспитатели: у нас огромное количество муниципальных детских садов, в которых тоже требуются работники.
— Под молодыми специалистами вы имеете в виду выпускников местных вузов?
— И вузов, и колледжей. Наш областной педколледж готовит очень неплохие кадры. Конечно, есть трудовая миграция, приезжают люди из городов-спутников. В новых районах — Академическом, Солнечном — среди педсостава много жен военных: на этих территориях выделяется жилье для семей военнослужащих.
 Фото: Сергей Логинов для 66.RU |
|---|
| Екатерина Сибирцева: «Для меня в Екатеринбурге нет. наверное, идеальной школы. Может, я перфекционист. В каждой есть над чем работать. Есть куда развиваться. Есть всегда возможность стать лучше. Потенциал развития у школы как у социального института очень высок. Он до конца сегодня, безусловно, не раскрыт, и над этим надо работать. Все-таки школа – это не стены, а люди — дети и педколлектив». |
— В новых школах, которые запустили в этом учебном году, все вакансии закрыты?
— В Солнечном укомплектовали штат еще в начале лета. В 79-й школе в Академическом набор идет, но это с расчетом на будущую нагрузку. Люди покупают квартиры, переезжают, переводят детей — в районе очень большой рост, на школу будет увеличиваться нагрузка. Но в отрасль идут, это хорошо.
С чем сейчас проблемы — это с начальной школой. В Екатеринбурге 172 тысячи детей в этом году сели за парты, половина из них — ученики младших классов. Это очень много, поэтому надо много педагогов, и мы стараемся их выращивать. У нас есть договоренности со всеми вузами и колледжами, которые готовят педагогические кадры. На прохождение практики практически в каждой школе предоставляем площадки для студентов. Но готовить кадры мы начинаем еще раньше: в каждом районе города есть школы с педагогическими классами. Заключен договор с педуниверситетом, с педколледжем: ребята поступают туда по целевому направлению.
Конечно, мы прекрасно понимаем, что сегодняшние младшеклассники — это завтрашние ученики среднего и старшего звена. Значит, нам обязательно надо увеличивать количество предметников: нужны физики, химики, биологи, математики. Пока таких учителей более-менее хватает. Но одно дело работать, когда параллель в два-три класса, другое — когда их десять, а сейчас у нас есть школы, где чуть ли не весь алфавит в параллели. Понятно, что тут уже не обойтись какими-то решениями точечными, надо привлекать людей системно.
— Давать жилье молодым учителям?
— Это был бы отличный вариант. И кстати, мы этот механизм используем, где возможно. Хорошо с нами контактирует Академический: если у педагога совсем нет жилья, они готовы предоставить квартиру на время действия трудового договора — обычно это год, а потом еще дают скидку на покупку жилья в этом районе. Конечно, это не системная государственная мера, но хоть что-то. Где-то мы предоставляем из муниципального фонд жилплощадь, но это, скажу честно, очень маленький объем.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
— Если будет хорошая зарплата, жилье можно купить. Но в Екатеринбурге педагоги получают немного — по этому показателю мы чуть ли не на одном из последних мест среди миллионников…
— Мы отчитываемся по зарплатам учителей и воспитателей перед министерством каждый год. И могу сказать. что выдерживаем все показатели дорожной карты, которые должны быть. По общеобразовательным школам в Екатеринбурге в этом году средняя зарплата 44 725 рублей, воспитатели в среднем получают 39 258 рублей. Другое дело, что в тех же садиках при такой зарплате очень высокая нагрузка. Вот над этим надо работать: чтобы нагрузка снижалась, а зарплата при этом не падала.
