С Павлом Чиковым мы поговорили после его лекции в Ельцин Центре. В ходе своего выступления он рассказал, что госполитика, направленная на преследование конкретных пользователей виртуальной сети, претерпела неудачу. Поэтому сейчас фокус смещается на блокировку контента и суверенный Рунет.
— Постепенное наступление на свободы в интернете — это плановая работа власти или реакция на возникающие раздражители?
— Одно другому не мешает. Решение о госрегулировании интернета было принято где-то в 2011 году. С этого времени прослеживается четкая линия, направленная на ужесточение регулирования. Я так думаю, что в ближайшие годы этот тренд сохранится.
В ходе этих восьми лет происходили некоторые конъюнктурные вещи, которые усугубляли эту ситуацию. В том числе российско-украинский конфликт (он активно повлиял и на принятие различного рода законодательства), экономические санкции, ухудшение отношений с США. Последнее также повлияло на появление ответных санкций, в том числе в виде признания нежелательными различных организаций, средств массовой информации, запретов различного рода финансирования. Все вместе наложило своего рода ограничения, среди прочего и на интернет. Потому что основные интернет-корпорации — американские. Последнее давление и штрафы в отношении фейсбука и твиттера — это же американские соцсети. Поэтому да, тренд будет продолжаться.
 Фото: Полина Зиновьева для 66.ru |
|---|
| Павел Чиков |
— Но порой возникает ощущение, что инструменты для оказания давления подыскиваются второпях, зачастую используется то, что «под рукой».
— На самом деле инструменты были выбраны давно. Это блокировки, и они являются основным инструментом. Блокировки всячески развиваются, усугубляются и прочее. Но появился еще тренд, направленный на слежку и перлюстрацию: нарушение приватности, доступ к коммуникациям. Это то, что пришло позже всего, в последние два-три года, и сейчас активно продвигается Федеральной службой безопасности и главой Совета безопасности Николаем Патрушевым.
— Это же очень удобно для спецслужб.
— Это удобно только в том случае, если в это будут инвестированы гигантские деньги и если все будет работать так, как задумано. Но, к сожалению или к счастью для нас, пользователей, этого не будет. Не будет таких денег потрачено. А, кроме того, учитывая российскую специфику, у нас невозможно построить «китайский интернет».
— Китай строил свой интернет сразу, начав еще 20 лет назад.
— Да. А у нас вся структура российского интернета децентрализована. Для того чтобы ее взять в одни руки — то, что власть сейчас пытается сделать отключениями и принятием закона о суверенном Рунете, – это попытка постараться сделать как в Китае. Но проблема в том, что ребенок уже вырос, он уже пошел в школу и его нельзя заново зачать по-другому. А у китайцев он изначально был такой. Это основное отличие и основное препятствие для российских властей и основные гарантии для пользователей.
— Выходит, пользователи могут расслабиться?
— Нет. Потому что нос по ветру надо держать, и необходимо все время себя технологически образовывать. Повышать собственные навыки и знания. Пока безопасность стоит очень недорого. Ее может позволить себе абсолютно каждый. Если вы следуете в струе мейнстрима, то вы на сегодняшний момент находитесь в безопасности.
— Прокомментируйте последний громкий случай с блокировкой в Ярославле, когда по требованию Роскомнадзора был заблокирован ряд электронных СМИ, сделавших репортажи об оскорбительной надписи, посвященной Путину.
— Блокировка СМИ в Ярославле была проведена с нарушением закона со стороны Роскомнадзора. Потому что не было изначального уведомления, не было предложено удалить, а была сразу блокировка с последующим требованием: удалить в обмен на восстановление. В итоге к средствам массовой информации восстановили доступ после того, как они удалили спорный контент.
Контент был действительно довольно спорный. Особенно в случае, когда была размещена фотография, оскорбляющая президента. Я бы сказал, что эта фраза сомнительна, в том числе и со стороны закона. В другом случае оскорбительное слово было замазано. Соответственно, претензии были предъявлены явно необоснованно.
— Значит, СМИ могут обратиться в суд?
— Теоретически СМИ могут обратиться в суд. Мы уже были с ними на связи, и они приняли решение ограничиться удалением в обмен на восстановление доступа.
На самом деле нет значения, кого оскорбили в СМИ. Если бы вас оскорбили — это было бы таким же незаконным контентом. Его не должно быть в СМИ. Человек имеет право на реагирование.
Между прочим, Владимир Путин отличается тем, что не выступает в качестве заявителя по подобного рода оскорблениям. И это было всегда. Первые уголовные дела, связанные с оскорблением президента, я помню, были еще в 2002–2003 гг. Почти ни одно из них не дошло до приговора прежде всего потому, что Путин никогда не выступал заявителем или потерпевшим.
 Фото: Полина Зиновьева для 66.ru |
|---|
Это сейчас полицейские не стесняются быть потерпевшими по делам об оскорблении в отношении них. Например, в 90-е или начале нулевых невозможно было себе представить, чтобы полицейский расчувствовался, если пьяный назвал его обидным словом.
— После нулевых прошла реформа ведомства. Нас заверили, что все в милиции-полиции изменилось.
— Это явно неадекватное реагирование и явно — требование начальства. Очевидно, что рядовые полицейские от этого не в восторге, быть, пардон, терпилами по такого рода уголовным делам. Это просто неприлично.
— Еще одна спорная ситуация, когда в редакцию звонят люди и требуют удалить контент о них, размещенный еще несколько лет назад.
— Сразу скажу, на днях Конституционный суд опубликовал определение по жалобе на закон «о забвении» центра «Сова», которую представлял адвокат Саркис Дарбинян. Это как раз то, о чем вы и говорите. Конституционный суд счел этот закон соответствующим Конституции. К сожалению, на сегодняшний момент подобные требования являются законными, следовательно, контент необходимо удалять.
Другого выхода пока нет. Может быть, через какое-то время этот вопрос будет принят на рассмотрение Европейским судом по правам человека. В целом этот вопрос не такой однозначный, каким может казаться. Интересы частной жизни, конкретного человека, о котором написана негативная информация, и свобода слова — могут находиться в некоем балансе. Хотя, конечно, это один из законов, который ограничивает свободу средств массовой информации.
— Из этого следует, что давление на СМИ будет возрастать?
— Увеличится количество требований об удалении того или иного контента. Я бы не ожидал преследования журналистов конкретных, редакций или собственников СМИ. Все это сильно подвержено конъюнктуре. Как недавно прямым текстом сказал глава Роскомнадзора Жаров (отвечая на вопрос «Почему не наказываете Би-би-си»): «Потому что Великобритания не применяет санкции в отношении российских средств массовой информации». Это не имеет никакого отношения к законодательству. Ведь если кто-то нарушает закон, значит, закон должен применяться. Не применять закон только потому, что кто-то там чего-то не делает, это мягко говоря, странно.
 Фото: Полина Зиновьева для 66.ru |
|---|
За последние 10 лет мы видели разные способы наезда на редакции и СМИ. Но в целом я думаю, что основное, с чем все чаще будут сталкиваться СМИ, — это требование удаления контента.
— Как вы понимаете закон «О суверенном интернете» и для чего нужно отделять российский интернет от остального мира?
— Его нужно отделять, чтобы можно было контролировать, фильтровать и влиять на его развитие. То есть чтобы сажать на цепь. Как они это будут делать, пока не известно. Но общий замысел в том, чтобы у провайдеров, которые имеют выход на внешний трафик, а их не так много, установить оборудование, которое по требованию Роскомнадзора будет отсекать этот внешний трафик. Таким образом будет сохраняться только внутрироссийский трафик.
Как это будет исполняться технически, что это будет за оборудование, его стоимость, не будет ли серьезных последствий и шатдаунов — пока сказать трудно. Скорее всего, проблемы будут. Может серьезно порушиться архитектура, потому что она изначально создавалась децентрализованно. Это технологическая война, находящаяся в самом разгаре.
— Вы сами сказали, что пока в этой войне выигрывают пользователи.
— Потому что пока у власти ничего особого не получается.
— Но они могут научиться. Сколько это продлится?
— Это история про осла и падишаха.
— История с блокировкой Тelegram об этом свидетельствует.
— Да, это история про то же самое. Кто проживет дольше: Павел Дуров или Владимир Путин, допустим. Кто из них падишах — оставим на усмотрение читателей.
— В своих прошлых докладах вы рисовали довольно мрачное будущее России и Рунета, в частности. Сегодня же ваш прогноз в целом оптимистичен для пользователей, для россиян.
— Во многом повлияли изменения последнего полугода. Явно госполитика скорректировалась в целом. Конечно, завтра может все измениться. Но я примерно представляю, каким сегодня является наиболее рискованное поведение в интернете, и это гораздо более серьезные вещи, чем это было год назад.
Например, год назад достаточно было опубликовать смешную картинку с подтекстом. Сейчас же нужно призвать к насильственным или подрывным действиям или еще чему-то. Сейчас нужно заинтересовать ФСБ. А раньше достаточно было заинтересовать только «эшников» (центр «Э», отдел по борьбе с экстремизмом МВД РФ).
