«Facebook меняет всё». Как соцсети влияют на место УрФУ в мировых рейтингах

В прошлом году государство выделило более 10 млрд рублей на повышение конкурентоспособности отечественных университетов на мировой арене. Из них Уральский федеральный университет им. Ельцина получил 761 млн. Ставки на уральский вуз сделали члены совета проекта «5 — 100». По плану правительства, через пять лет пять российских учебных заведений должны попасть в топ-100 ведущих мировых университетов.

Уральский университет регулярно принимает участие в различных рейтингах. В престижном Шанхайском рейтинге уральский вуз занял лишь 901-е место. В топ-500 смогли попасть только два российских университета: МГУ им. Ломоносова (86-е место) и СПбГУ (группа 301–400). Первое место традиционно занял Гарвардский университет. Попасть в десятку лучших университетов развивающихся стран Восточной Европы и Центральной Азии в прошлом году УрФУ также не удалось. Вуз занял 59-е место в общем рейтинге и 13-е среди российских университетов.

Вслед за замминистра образования России Александром Повалко в УрФУ приехали ведущие эксперты в области рейтингования вузов. Модератором встречи стал основатель и президент польского образовательного фонда «Перспективы», вице-президент Международной экспертной группы по ранжированию и квалификациям, а также член совета Ассоциации академического сотрудничества в Брюсселе Вальдемар Сивински. Эксперт представил свой доклад о методологии составления мировых рейтингов и дал интервью Порталу 66.ru.

— Легко ли российским вузам попасть в престижные международные рейтинги и кто сейчас в топе?
— Попасть-то, конечно, можно, но это непростая задача. Первые 500 университетов мира во всех глобальных рейтингах — это вузы, у которых есть ресурсы, есть традиции, есть международные контакты. Это большие университеты, на базе которых существует множество направлений: и медицина, и инженерия, и экономика, и гуманитарные науки. В России долгое время существовала другая традиция: вузы раздроблены на медицинские, политехнические, экономические. Все это привело к тому, что сейчас им труднее включиться в мировые рейтинги. Но главный минус заключается в том, что российские вузы только недавно начали налаживать широкие международные научные контакты.

— Международное сотрудничество — один из главных показателей во всех рейтингах для университетов?
— Больше всего процентов ты получаешь именно по этому показателю. И это понятно: научные труды, в которых есть соавторы из разных стран и университетов, как правило, становятся более цитируемыми. Дело ведь не в том, как часто ректор выезжает с визитом, чтобы заключить международное соглашение. Это еще не международное сотрудничество. Это только основа. Возможно, задел на будущее. Ну и, конечно, большинство ваших трудов пишется не на английском языке. А во всех рейтингах считаются работы, написанные на английском.

— Разве разобщенные российские вузы не могут показать себя в отдельных дисциплинах?
— Некоторые ваши вузы уже входят в число первых в мире. Например, по физике. Но речь идет о глобальных рейтингах в определенных дисциплинах. Попасть в общие рейтинги так значительно труднее.

— Давайте представим такую, наверное, фантастическую ситуацию: российские университеты попали в топ-10 престижного мирового рейтинга. Что это дает?
— Ну, в топ-10, допустим, конечно, не попадут. Хорошо если войдут хотя бы в сотню или даже в топ-500. А что это даст? Прежде всего о вашем университете узнают в других вузах. Потому что попадание в определенные рейтинги — это знак качества. Многие университеты выходят на сотрудничество только с теми вузами, которые считаются хорошими на международной арене.

Есть много программ господдержки, когда вузам дают деньги на сотрудничество с конкретными университетами, которые находятся в числе первых. Например, 100 первых или даже 500. Это все хорошие вузы. Если тебя нет в группе, то деньги из этих программ к тебе не попадут. Сегодня так поступают многие страны. Например, Бразилия или Казахстан. Они говорят: «Хорошо, мы выделим деньги на международное сотрудничество. Но тогда мы хотим, чтобы наши вузы входили в контакт (посылали туда своих ученых, студентов) только с самыми лучшими университетами мира!» А это на самом деле большие деньги.

— У российских вузов есть еще один мощный стимул попадать в топ престижных мировых рейтингов — это государственные субсидии. Если ты есть в сотне, то ты получишь поддержку, если ты в конце или тебя вообще нет в рейтинге, то, наверное, ты получишь меньше или вообще ничего…
— Сейчас государство дает деньги, чтобы его вузы вошли в группу самых лучших вузов мира. Например, у вас есть программа Министерства образования «5 — 100». Если ваш вуз будет в рейтинге, то он сможет получить дополнительные средства уже от других государств. Просто потому что его будут знать. Узнаваемость для вуза и для студентов, которые там участся, очень важна.

Например, разные страны принимают студентов или выпускников вузов, которые находятся в списках лучших, без каких-либо оговорок. Ты можешь получить право на работу в Дании, в Голландии, если ты выпускник хорошего вуза. Не важно, есть у тебя гражданство или нет. Если у тебя нет диплома Гарварда или какого-то другого вуза-бренда, то ты должен стараться много-много лет, чтобы о тебе узнали.

— По каким критериям будут оценивать вузы в будущем?
— Произойдет расширение всех научных показателей. Все больше будет учитываться международный фактор.

— Тотальная глобализация всего?
— Мир постоянно меняется. Посмотрите, как изменил нас интернет, социальные сети. Все это дает новый толчок для методологии развития рейтингов. Уже никто не сравнивает просто количество профессоров и студентов, хотя совсем недавно были такие показатели: сколько студентов приходится на одного профессора? Сколько из них иностранных студентов? А иностранных преподавателей? Это были простые индикаторы, теперь пришло время для более сложных. Будет учитываться не только количество, но и качество иностранных студентов. Какие отметки они получают в вузе? С какими отметками заканчивают школу и так далее…

— Как вы можете оценить шансы на попадание в престижные рейтинги Уральского федерального университета?
— Это один из самых активных российских университетов. Он одним из первых включился в программу «5 — 100» и, по-моему, очень правильно использует свои шансы и возможности. За последнее время университет смог создать новый единый центр. Очень важно, что УрФУ объединил и бывший политехникум, и гуманитарный университет. Так он стал более-менее похож на американский. Важно, чтобы инженеры могли общаться со специалистами из области менеджмента, с физиками и так далее. Существуют разные виды знаний. Необходимо использовать все.

— Во время доклада вы говорили, что в 2003 году методология составления рейтингов претерпела большие изменения из-за появления Facebook.
— Facebook продолжает менять всё прямо сейчас. Он дает возможность анализировать контакты, нетворкинг (социальная и профессиональная деятельность, направленная на то, чтобы с помощью круга друзей и знакомых максимально быстро и эффективно решать сложные жизненные задачи, — прим. 66.ru) каждого человека. Те связи, которые существуют между нами.

На самом деле интернет дает возможности, которых мы с вами еще не понимаем. Мы находимся в ситуации человека, который живет спустя 10 лет после появления печатного станка Гутенберга… Только вместо этого станка у нас с вами — Facebook. Тогда еще никто даже не мог подумать, как это изобретение повлияет на общество. Какие цивилизационные изменения нас ждут. Facebook является таким же явлением. Он коренным путем изменит всё. Но мы еще не в состоянии все это осмыслить.

— Важен именно сам Facebook или вообще возникновение такого явления, как социальные сети?
— Важно всё: и социальные сети, и сайты… Всё, что мы называем словом «интернет». Это новая генерация общения, обмена знаниями. А наука, если подумать, это что? Это тоже обмен знаниями. Поэтому и в науке нужно искать новые технологии. Новые виды контактов, обмен мнениями. Например, курсы через интернет. Ты можешь с помощью интернета участвовать в занятиях — и получить диплом выпускника Гарварда здесь, в Екатеринбурге. Это всё меняет!

Еще одна важная вещь — открытый доступ к научным работам. Все хотят, чтобы всё, что уже было сделано, стало общедоступным. Так не только богатые страны могут использовать полученные знания. Если до сих пор эти знания можно было публиковать только в научных газетах и журналах, то сейчас, если всё будет в открытом доступе, публиковаться могут все.

— Какие ошибки сегодня допускают российские вузы при составлении своих рейтинговых стратегий?
— Вы только начинаете входить в эти рейтинги. Два года — это слишком маленький срок. Поэтому, с моей точки зрения, ошибок пока и нет. Тут дело еще в том, что не существует простого способа попасть или улучшить свои позиции в рейтинге. Например, взять три тысячи студентов из Кыргызстана — и всё, у нас сразу повысился международный показатель. Это не так просто.

— Большинство молодых людей сегодня видят себя чиновниками или менеджерами. Хотят работать в крупных компаниях. Редко кто мечтает стать инженером или металлургом, поступить на стройфак. Вы чувствуете эту тенденцию?
— Молодежь всегда использует те возможности, где больше шансов для успешной карьеры. Обращает внимание на те отрасли, которые быстрее развиваются. Если никто не хочет идти в промышленность, то это не проблема студентов, это проблема промышленности. Значит, она не предлагает каких-то заманчивых карьер для выпускников вузов. Нужно повышать престижность этой отрасли.

Всегда найдется группа молодых амбициозных парней и девушек, которые будут делать карьеру. Но они видят себя в таких компаниях, как Google, Facebook. Значит, нужно иметь такие фирмы у себя в стране. Если у вас будут современные проекты, то найдутся и талантливые люди, которые будут их делать. Не стоит винить молодежь, если она ищет места в вузах по экономическим, управленческим специальностям.