Антон Буслов ведет постоянную колонку в журнале The New Times, где описывает свою историю борьбы с раком. Недавно он написал открытое письмо Ольге Голодец. Поводом послужило заявление вице-премьера о работе фондов, собирающих средства на лечение российских детей за рубежом.
По мнению Голодец, отправлять таких пациентов в заграничные клиники совсем не обязательно — чаще всего ту же помощь им могут оказать и в России, причем «на очень высоком уровне». Такого же мнения придерживаются и другие врачи: не так давно директор свердловского онкодиспансера Вячеслав Шаманский подробно рассказал в интервью Порталу 66.ru, чем российские клиники лучше зарубежных и почему он не советует своим пациентам ехать лечиться за границей.
Антон Буслов ответил на заявление Голодец, привел несколько весомых контраргументов и рассказал о своем опыте борьбы с онкологическим заболеванием — в Нью-Йорке.
| Антон Буслов лечился в Российском онкологическом научном центре им. Н.Н. Блохина (Москва) и Самарском областном клиническом онкологическом диспансере, а затем в клинике Колумбийского университета (Нью-Йорк, США). Деньги на лечение собирал в Сети, причем сделал это в рекордно короткие сроки — всего за неделю свои пожертвования на счет перечислили более 30 тысяч человек. До сих пор собрать деньги так быстро в интернете никому не удавалось. Фото: dni.ru |
— Уважаемая Ольга! Меня зовут Антон Буслов. Так вышло, что в 2011 году у меня нашли лимфому Ходжкина. Это такое очень простое онкологическое заболевание, и в большинстве случаев его отлично вылечивают в России. Так что я лечил его в России в РОНЦе, пока в 2012 году мне не сказали, что вылечить меня не удастся. Чуть больше двух лет назад меня перевели на метрономную терапию со сроком дожития полтора-два года и отправили домой умирать. Так вышло, что я все же решил попробовать выжить. Тысячи человек скинулись на это дело небольшими деньгами, пресловутые фонды посоветовали клинику (денег на взрослых пациентов, знаете, у них обычно не очень есть)… Ну в общем немного забавная история там вышла, но меня вылечили в США. Я живой, потому и решил вам написать…
Вы считаете, что в РФ оказывается отличная ВМП, на европейском уровне и даже выше. И я, конечно, мог бы просить вас уточнить у того, кто вам такое сказал, ответы на следующие вопросы:
1) Какова обеспеченность аппаратами МРТ (разрешающая способность выше 1,5 Тл), аппаратами ПЭТ (и с какой светочувствительностью), аппаратами КТ (и с каким пространственным разрешением) на душу населения хотя бы в Москве? Сколько в среднем проходит времени от назначения врачом такого исследования до получения его результатов?.. Но это глупо… Я знаю ответы, что называется, наглядно — в сравнении с тем, что есть в Нью-Йорке. То, что занимает в РОНЦе примерно два месяца, в Нью-Йорке делается за два часа. ПЭТ в ЦКБ (запись за месяц за свои деньги) выдает пиксельную графику… он даже не объединен с КТ. Его место — в Политехническом музее… Кстати, это в Москве. В Самаре вот вообще никакого ПЭТа нет в помине…
2) Как так получилось, что совсем недавно в Москве — городе с самым высоким обеспечением больных наркотическими анальгетиками (составляющим, впрочем, что-то около 6% от необходимого) застрелился вице-адмирал, не получивший вовремя обезболивания? Это, конечно, не ВМП. У меня тоже были боли… Но в соседней с РОНЦем аптеке мне не продали без рецепта даже ни капли не наркотический кеторолак — опасаясь проверок ФСКН. Высокотехнологичный врач в РОНЦе объясняла мне, что кеторолака нет в перечне и что рецепт не нужен. А я стоял в аптеке, мне было очень больно, а аптекарю было очень страшно. Он меня понимал… А я понимал его. И я обезболивал себя найзом… альтернативой был парацетамол.
Американцы считают, что боль терпеть нельзя — тут я, иностранный гражданин, по русскому паспорту купил оксикодон и пластыри в ближайшей аптеке, по рецепту, подписанному одной лишь старшей медсестрой, через 15 минут после обращения к ней.
3) Мой тесть пару недель назад с другом выносил на одеяле мужика из другого подъезда дома в автомобиль реанимации. Была середина дня, город Иваново. Так вышло, что человек умирал, а его жена кричала во дворе и просила помочь. Она была в панике. Дело в том, что бригада реанимобиля сказала ей, что «вынос тела» в их обязанности не входит, а потому они тут постоят немного и уедут…
В США, когда у меня случился септический шок, машина приехала практически мгновенно, и моя жена не искала дюжих мужиков по подъезду — у этих реаниматологов все было — включая хитрую каталку для переноски пациентов в любом состоянии по лестницам. Кстати, это была первая в моей жизни машина скорой помощи, в которой было тепло. Почему-то во всех машинах скорой помощи в России было очень-очень холодно…
4) Я вспомнил палату РОНЦа на двух человек, в которой было постоянно четыре. Трое больных — и жена одного пациента — из Рязани, который был совсем не ходячий. Она спала там на стульях. Мы все, ну кроме нее, получали ВМП по квоте. А она готовила еду своему мужу, убирала утки и так далее. Дело в том, что в РОНЦе из еды дают капусту, вареную капусту и тушеную капусту. А врачи говорят, что надо ОБЯЗАТЕЛЬНО есть мясо. Причем очень хорошее.
Так вот эта женщина купила электронную скороварку и готовила это самое мясо. И как-то это заметил на обходе завотделением. Он долго кричал на женщину, что «они ее и так терпят», а она тут еще такое устраивает. Что никаких электронных приборов тут быть не может, потому что устроят пожар. Он, кстати, врач. Высокотехнологичный — он сказал, что нужно мясо. Женщина с дрожащими губами спрашивала у него: что же ей делать — ведь больше негде взять мясо… А он отвечал: «Готовьте дома!». Она парировала, что дом — в маленьком городе под Рязанью, что ситуация такая почти у всех, кто лежит в РОНЦе.
Вы знаете… В США во всех отделениях есть кухни, открытые для всех пациентов и родственников во все время. А в палатах есть кресла — раскладные, в них любой родственник может спать. Он может туда приходить в любое время, он может там жить постоянно. Так в любой — в том числе многоместной — палате.
5) Вы вспомнили бабушек, дедушек и прочую родню… Я тоже считаю, что это очень важно. Особенно для ребенка — важно их видеть. Знаете… В России их не пускают в больницу. Ну то есть к инкурабельному ребенку, умирающему в реанимации в Железнодорожном (это Московская область), не пускали мать. Считается, что она может занести инфекцию… Такой режим в целом везде. В США моя жена ночевала в блоке интенсивной терапии рядом с моей кроватью, пока я был в коме. Она могла входить и выходить когда угодно.
В целом вы, конечно, правы. В России можно получить очень приличные объемы ВМП. Я с грустью смотрю на очень многие ситуации, когда люди пытаются собрать на лечение в Израиле, притом что совершенно не понимают, во что ввязываются. Есть куча посредников, организующих медтуризм и по сути убивающих людей. Людям навешали лапши, что у нас все заведомо плохо, а там все заведомо отлично… В общем, я к тому, Ольга, что вас пытаются выставить в очень глупом свете ваши же люди.
Р.S. На следующий день после публикации письма в блоге Ольга Голодец встретилась лично с Антоном Бусловым. По словам блогера, разговор получился «по существу, без попыток сказать, что проблем у нас нет и все отлично». Ответ вице-премьера вы можете найти здесь.
При этом на страховку приходится лишь основной перечень мед. услуг. Все остальное - так же, как и у нас, за кэш.
Да, признается, при наличии хороших денег все будет зе бест - и лучшие врачи, и лучшие препараты, и лучшая диагностика, и все быстро.
Так что те, кто считает, что "там" все легко и халявно - заблуждаются.
В любую нашу городскую зайдёшь и сразу понятно как у нас с медициной.
Знаю, потому что дядя онколог, который спас уже не одну сотню человеков.
Почему за пределами Сибири о нем не знают? наверное, потому что все хотят за границей полечиться.
А ещё в Новосибе самые лучшие сердешники работают, фанаты своего дела.
В Москвобад поехал только тот народ, кто бабло хотел срубить, а медицина и перекачка бабла это разные направления от здоровья пациента. Поэтому, там бизнесмены работают, а не врачи, к моему глубокому сожалению, в Москве остались Доктора в таком количестве, что их по именно назвать можно.