В Свердловской области становится больше женщин, избивающих мужей, детей или родителей. За 20 лет их доля среди агрессоров выросла примерно с 5% до 20%.
Женщины становятся агрессорами по четырем главным причинам. Их корреспонденту 66.RU назвала директор Центра поддержки инициатив в области семьи «Урал» и психолог Ольга Селькова.
— Это поколение Y — дети 1990-х, которыми родителям было некогда заниматься. В детстве они видели, как отец избивает мать, и поэтому в раннем возрасте уже усвоили модель: у кого сила, тот и прав. Они предпочитают решать вопросы силой и ведут себя так же, как их отец-агрессор — бьют мужей, детей и даже родителей, на которых у них могла скопиться обида за то, что они их унижали или оскорбляли в детстве.
— В некоторых ситуациях идет раскручивание семейного сценария. Если в семье бабушка легонько шлепала ребенка, мама сильно била, то дочь своего ребенка начинает уже практически убивать. Это происходит, потому что у женщины не было другого примера перед глазами, нет иного алгоритма, как решать ту или иную проблему с поведением ребенка.
Если бабушки были более стрессоустойчивы и после того, как пошлепали, все равно обнимали, гладили ребенка, то у их дочерей, которых они просто легонько стукали, ресурсов выдерживать детское поведение уже меньше.
Поэтому они раньше начинают применять насилие к своим детям. «Так как меня пороли, то и я тоже порю», — говорят они. Здесь идет такая индульгенция самому себе — я же не сильно тебя еще бью. А следующее поколение, которое говорит «Я тебя бью, но не убиваю», заходит еще дальше. И так по нарастающей.
— В обществе повышенная тревожность из-за внешнеполитических и экономических событий. Это не то чтобы сама причина, это внешний контекст, который забирает ресурсы, позволяющие выдерживать внутреннее напряжение из-за каких-либо жизненных ситуаций. В итоге женщины срываются. А семья — это тот клапан, через который как раз многие выпускают этот пар.
— В разгар коронавируса школьники ушли на дистант. Некоторые матери оказались не готовы так много заниматься с детьми уроками — практически заменить им учителей. В итоге напряжение из-за этой ситуации растет, и человек начинает позволять себе лупить ребенка, который, например, что-то не понял из программы.
Как правило, это дает краткосрочный эффект — ребенок начинает бояться и выполнять то, что от него просят. И когда мать увидела, что это действует, ей уже становится сложно это остановить. Поэтому таким же методом женщина продолжает решать проблемы с ребенком уже и после того, как пандемия закончилась и он снова ходит учиться в школу, а не сидит дома.
Ольга Селькова утверждает, что «агрессор» — это не приговор. Такое поведение можно поменять, потому что это усвоенная, а не врожденная модель.
«Есть много упражнений и действий, которые позволяют выпустить агрессию, никому не причинив вреда. И важно начать это делать, чтобы разорвать круг насилия в семейном сценарии», — добавила она.
В России все еще нет отдельного закона о домашнем насилии. Споры о его необходимости идут до сих пор. Глава комитета по госстроительству Павел Крашенинников в конце мая высказался в пользу «законодательства об этом», но не увидел необходимости в отдельном документе, потому что эти вопросы регулирует Уголовный кодекс. В октябре 2023 года депутаты от фракции «Новые люди» внесли в Госдуму законопроект по борьбе со сталкингом, но его отклонили. В этом году зампред комитета по госстроительству и законодательству Сардана Авксентьева назвала ситуацию с домашним насилием в России катастрофической и попросила депутатов доработать законопроект о сталкинге.
В июне 2024 года депутаты от ЛДПР предложили ужесточить уголовную ответственность для членов семьи за убийство, доведение до самоубийства, систематическое истязание, угрозу убийством и вымогательство. Также авторы законопроекта выступили за введение административной ответственности за оскорбление и побои в семье.