Кибер без панка, но с Джаредом Лето. Павел Матяж — о фильме «Трон: Арес»

В 1982 году американский писатель, художник, мультипликатор, сценарист и режиссер Стивен Лисбергер продал компании Уолта Диснея свой «Трон». Этот фильм, без преувеличения совершивший революцию (и не только в кино), впервые представил публике новый сеттинг — виртуальную реальность, киберпространство. Компьютерная игра или программа стали местом действия истории, а компьютерная графика впервые выступила полноценной альтернативой практическим эффектам.

Чтобы жить там, среди неоновых линий, сеток и простых геометрических фигур, понадобился совершенно новый тип героя — не военный, не агент спецслужб, не полицейский, не моряк, не летчик и не космонавт, а программист — волосатый, неспортивный ботаник в халате. Первым в длинной череде этих неформалов стал Джефф Бриджес (впрочем, в 1980-е он еще выглядел довольно подтянутым).

Несмотря на кубики пресса, которые Бриджес старательно демонстрировал окружающим девчонкам, эксперимент провалился. «Трон» оказался слишком необычным и странным: публика ничего не поняла, критики ругали невнятный сюжет, а Disney так разочаровались в волне отрицательных отзывов, что даже не выдвинули фильм на «Оскар» за лучшие спецэффекты — тогдашние киноакадемики не признавали компьютерную графику искусством и не считали ее результатом работы художника.

На самом деле провалом первый «Трон» провалом не назовешь. В прокате он заработал 50 миллионов долларов — вполне солидная сумма для 1980-х. И как бы в Голливуде ни хейтили работу Лисбергера, у него довольно скоро появились последователи и подражатели, если не сказать больше. Уже в 1983 году и компьютерная графика, и виртуальная реальность появились в «Видеодроме» Дэвида Кроненберга, а в 1984-м Уильям Гибсон опубликовал свой программный роман «Нейромант».

После этого изобретённый Лисбергером технооптимизм (высокие технологии + высокое качество жизни) начал заметно мутировать в сторону киберпанка (высокие технологии + низкое качество жизни). Вместо аркадного, игрового и в целом ориентированного на детей и подростков «Трона» экраны заполонили мрачные истории о безрадостном и безнадежном будущем, полном жестоких киберпреступников, коррумпированных политиков, зловещих корпораций и партизанских отрядов хакеров, которые борются с насилием и диктатурой внутри виртуальных пространств.

«Акира», «Призрак в доспехах», «Джонни-мнемоник», «Хакеры», «Нирвана», «Газонокосильщик» и, наконец, «Матрица». Бескрайняя виртуальная сеть превратилась в клетку, и главной задачей героя стало не попасть в киберпространство, а выбраться оттуда.

«Трон: Наследие», вышедший через 28 лет после оригинала, тоже говорил об этом. Однако за годы сама виртуальная реальность сильно изменилась и уже не напоминала восьмибитную изнанку психоделического тетриса. Режиссер Джозеф Косински и его команда проявили себя как выдающиеся стилисты: их цифровой мир выглядел настолько безупречно, что сбегать из него особенно не хотелось. Возможно, именно этот диссонанс и стал настоящей причиной недовольства критиков. Разработанная Косински виртуальная клетка выглядела слишком красиво.

Огненно-желтый и ослепительно белый неон пересекались в идеальном равновесии, превращая обновленное киберпространство в ожившую микросхему, где каждый пиксель и каждый байт пульсировали, как нерв. Это был новый визуальный стиль — архитектура света, гармония жара и холода, агрессии и покоя. Совершенный визуал дополняла музыка Daft Punk, превратившая саундтрек в настоящую электросимфонию — эта часть фильма и сегодня звучит современнее многого.

Однако за всей этой неземной красотой не оказалось идей, ей соответствующих. Исчезло даже то наивное, хиппарское желание Лисбергера побороться с системой. Ну или, возможно, оно и сохранилось, но сценаристы не сумели связать его с возможностями персонажей.

Фильм вроде бы повторял сюжет тридцатилетней давности, запуская в Сеть младшего Флинна вместо отца. Но если папа Бриджес бегал по «матрице», чтобы разобраться со своими врагами в реальности, то у сына вообще нет никаких целей — он просто хочет поскорее вернуться в свой гараж. Компьютерный злодей Клу никак не связан со злыми капиталистами из скучной реальности, сюжет распадается на отдельные сцены — форма «Трона 2» побеждает содержание.

Это снова нельзя было назвать провалом. Да, положительных и отрицательных отзывов оказалось примерно поровну, но в прокате «Наследие» собрало почти в 10 раз больше, чем оригинал, и вполне могло превратиться в крутую, долгоиграющую франшизу — не хуже «Звездных войн» или «Аватара». Однако боссы Disney снова убрали «Трон» в долгий ящик и продержали его там еще 15 лет.

Объективно говоря, причины для этого действительно были. Сначала провал «Земли будущего» проделал существенную дыру в годовом финансовом отчете киноподразделения мышиной корпорации, а затем последовательные поглощения 20th Century Fox, Lucasfilm и Marvel надолго отвлекли руководство от очередного «Трона».

Сегодня их руки все-таки дошли до многострадального детища Лисбергера — скорее всего, потому что супергероика переживает кризис, а десятый эпизод «Звездных войн» остается настолько далекой перспективой, что не назначена не только дата релиза, но даже приблизительный срок начала съемок. Низкий приоритет «Трона» по сравнению с более многообещающими проектами кинокорпорации заметен невооруженным глазом.

Режиссером нового фильма назначен норвежец Йоахим Реннинг, рекрутированный Disney в 2012 году после того, как его фильм «Кон-Тики» номинировали на «Оскар». Он снял для студии два не самых обязательных, но кассовых сиквела: «Малифисента: Владычица тьмы» и «Пираты Карибского моря: Мертвецы не рассказывают сказки».

На главную роль пригласили Джареда Лето, явно переживающего кризис после провалов фильмов «Отряд самоубийц», «Морбиус», «Дом с привидениями» и «Дьявол в деталях», а также на фоне обвинений в харассменте (в июне 2025 года девять женщин обвинили Лето в изнасилованиях).

Других крупных звезд продюсеры привлекать не стали. Джефф Бриджес и Джиллиан Андерсон появляются в кадре всего на пару минут и нужны лишь как аватары, визуализирующие контраст между конфликтующими сторонами. Ведь на этот раз в киберпространстве идет война между двумя могущественными корпорациями.

Бывший глава ENCOM Эдвард Диллинджер, которого в финале первого «Трона» обвинили в плагиате (!) и уволили с поста, позже основал конкурирующую корпорацию. Но собственных идей у него от этого не прибавилось: все эти годы DILLINGER SYSTEMS занималась промышленным шпионажем, воруя концепты у Флинна и ENCOM.

Семейство Флинна после череды увольнений, слияний и поглощений тоже оказалось отстранено от управления компанией, а сама ENCOM перешла в руки какого-то китайского синдиката. В начале третьего фильма корпорацией руководят некие сестры Ким, причем младшая из них уже по какой-то причине умерла за кадром.

Короче говоря, вместо того чтобы продолжить историю «Трона» или «Трона: Наследие», новые сценаристы снова начинают с чистого листа и вываливают на зрителей такую гору экспозиции, что кажется, за 15 лет простоя виртуальной реальности «Трона» в тайне от всех успели снять несколько сезонов сериала.

Нынешний глава DILLINGER SYSTEMS Джулиан (Эван Питерс — Ртуть из «Людей-Икс») под присмотром своей суровой мамочки (Джиллиан Андерсон) наладил в киберпространстве производство танков и самолетов. Но главным его детищем стал новый терминатор — сверхумный и сверхсильный солдат по имени Арес (Джаред Лето). Впрочем, подобных терминаторов у Джулиана целая армия — просто остальным не досталось таких эффектных и звучных имен: все-таки бог войны в Древней Греции был всего один.

Его первую помощницу (Джоди Тернер-Смит) почему-то назвали Афиной. Хотя в мифологии богиня мудрости никогда не подчинялась Аресу, а в гомеровской «Илиаде» они вообще воевали на разных сторонах: Афина — за греков, Арес — за троянцев.

У противников божественных роботов Джулиана Диллинджера вообще нет никаких защитников. Ив Ким (Грета Ли — «Жизнь матрешки», «Прошлые жизни») использует киберпространство не как военный завод, а как ферму — чтобы решить для всех землян проблемы с голодом и болезнями. Ну то есть она как бы хорошая. Хотя, если подумать, стратегия Диллинджеров выглядит осмысленнее: с помощью танка или самолета, напечатанных на 3D-принтере, можно хотя бы кого-нибудь раздавить, а вот как накормить голодающего пластмассовым яблоком или апельсином — вопрос.

Но создателям «Ареса» этот вопрос никто не задает. Сложности у героев в другом: их изделия из киберпространства могут существовать в реальном мире чуть меньше получаса. А потом все, что было спроектировано в виртуале и напечатано в реальности, просто рассыпается в черный пепел — как жертвы щелчка Таноса.

Китайцы ближе к обнаружению «Кода постоянства», ведь у них есть доступ к архивам ENCOM, а Кевин Флинн все эти годы искал именно этот код в киберпространстве. Оказывается. Но у DILLINGER SYSTEMS есть Джаред Лето и его армия терминаторов. И как только становится известно, что код действительно существует и его в принципе можно найти, Арес, Афина и еще десяток их безымянных братьев и сестер взламывают сеть ENCOM, чтобы выкрасть эту информацию у конкурентов.

Дальше по сюжету начинается «Терминатор»: у ENCOM — только новая азиатская Сара Коннор, а у их конкурентов — целый легион буквально неубиваемых киборгов. И шансов у китайцев не осталось бы никаких, если бы не, собственно, Арес — нежный терминатор в исполнении иисусоподобного Джареда Лето, который сразу начинает сомневаться в этичности своей миссии.

Оказавшись в реальном мире, он попадает под дождь — а это, ещё со времен «Бегущего по лезвию», пагубно влияет на исполнительность репликантов. Потом он слушает Depeche Mode, читает «Франкенштейна» Мэри Шелли, «Пиноккио» Карло Коллоди — и едет с катушек. Он заявляется к своему создателю Диллинджеру, складывает фигу и заявляет, что отказывается быть терминатором. Вот что бывает, когда вместо закаленного в австрийских тренажерках Железного Арни на роль киборга-убийцы берут какого-то патлатого рокера.

Такого вольного обращения с любимым сюжетом фанаты Аресу не простили. У третьего «Трона» снова 50% положительных рецензий на Rotten Tomatoes. Половина критиков обвиняет фильм в безыдейности и чуть ли не в пиратстве, другая — восторгается картинкой. Но даже восторженные признают: смотреть на все это ослепительное неоновое великолепие стоит скорее как на инсталляцию, чем как на кино. «Арес» — словно скринсейвер, растянутый на два часа, и к финалу он изрядно утомляет.

Возможно, это заслуженно. Возможно, за революционным визуалом «Трона» никогда и не скрывались какие-либо идеи. Лисбергеру в 1982 году было достаточно просто придумать, что внутри компьютера тоже живут люди. Косински в 2010 году развил эту идею до почти религиозного перфекционизма. А Реннинг в 2025 году даже не притворяется, что ему есть что сказать.

Его «Трон» — это корпоративная презентация с элементами христианской и греческой мифологии, снятая с чувством осознания собственного величия, но без чувства меры. Вся эта техноутопическая чепуха с цитатами из Мэри Шелли и Гибсона производит впечатление не художественного переосмысления, а просто набора культурных отсылок, собранных нейросетью.

И все же хоронить «Ареса» пока рано. Disney традиционно не умеет выпускать блокбастеры без оглядки на китайский и индийский рынки — а там фильм стартует на неделю позже. Если алгоритмы подсчета окажутся благосклонны, «Трон» еще может выдержать этот заезд. И мир, уставший от супергероики и сказок про ситхов и джедаев, снова полюбит холодную неоновую геометрию — без морали и эмоций. В конце концов, может быть, именно в этом и заключается новый киберпанк — в полном отсутствии панка. Только код, стиль и бесконечная иллюзия смысла, рождающаяся из пустоты.

Удачного просмотра.