Проклятье Brownfields: как в США провинциальный мэр вытаскивает свой городок из могилы капитализма

«Америка — это страна контрастов, прямо как нас в школе учили», — рассказывает мне переводчик Илья, который переехал в Штаты еще в начале девяностых, получил гражданство и уже вполне здесь ассимилировался. Тут, продолжает он, «можно найти все самое лучшее в мире, но и самое худшее в мире тоже находится здесь».

США — страна огромных городов. Таких, как Чикаго, например. Этот мегаполис уже пережил последствия большой перестройки национальной экономики, когда дорогой доллар убил целые отрасли промышленности, но дал жизнь новому среднему классу. В городе небоскребов офисы производственных компаний заняли продавцы, адвокаты и консультанты. И Чикаго продолжил жить в привычном темпе: центр города шумит и суетится в будни, а после семи пустеет: люди разъезжаются по домам в благоустроенных, чистеньких одно-двухэтажных жилых микрорайонах либо еще задерживаются здесь — в многочисленных ресторанах и барах самых разных ценовых категорий.

Конечно, здесь есть и «черное гетто», и совсем бедные трейлерные парки. Но в целом — чисто, цивильно и богато. А для того чтобы увидеть другую Америку — страну, еще не оправившуюся от того, что ее промышленность никому не нужна, потому что в Китае или Индии то же самое делают в разы дешевле, — надо выехать из мегаполиса.

Два с половиной часа на машине — и мы в маленьком городке Фрипорт. «Вы бы хотели тут жить?» — спрашиваю я Илью на въезде в город. «Нет. Что вы! Боже упаси».

Вдоль дороги в буквальном смысле гниют дома: в черноте пустых окон кое-где можно разглядеть остовы мебели, задние дворы превратились в помойки, крыши не подлежат ремонту. Владельцы их бросили и уехали. Шансы продать строения или просто участки земли в этом городе стремятся к нулю. Проще бросить. Пока не поздно.

«Да, рынок недвижимости у нас находится в глубокой депрессии, — признается мэр Фрипорта Джеймс Гитз, — брошенные дома мы сносим за счет муниципалитета. Только за последние восемнадцать месяцев снесли порядка пятидесяти. Для нашего города это очень много».

Фото: 66.RU

С мистером Гитзом мы идем по мокрому полу заброшенных цехов. «К сожалению, мы пока не смогли найти средства на то, чтобы починить крышу и не допускать протечек», — почти извиняется он. Перед тем как во Фрипорте начали бросать дома, здесь, понятно, бросили производственные цеха, которые перестали приносить своим владельцам прибыль. В одном из таких зданий мы и находимся.

Муниципалитет потратил 15 лет и два миллиарда бюджетных долларов на то, чтобы просто очистить помещения бывшего химзавода от ртути и других ядов. Сейчас здания безопасны, утверждает мэр, и город готов даже бесплатно передать их тому, кто возьмется их приспособить под свои нужды, создать рабочие места. Желающих нет. Вообще.

Буквально в двух кварталах от заброшенного химзавода — другая промплощадка, скончавшаяся в прошлом веке. Ее уже превратили в груду металлолома и вывезли из города, разбив на месте цехов маленький парк.

Раньше тут были помещения гигантской международной компании — производителя аккумуляторов. Она тоже обанкротилась, сдала муниципалитету земли, которые оказались заражены из-за того, что производственники отходы своего опасного труда просто закапывали.

За отравление примыкающего к реке участка мэрия пыталась наказать банкрота через суд. Но активов, способных покрыть ущерб экологии, у разорившихся промышленников не оказалось. И муниципалитет снова полез в государственные программы. Потянул денег из бюджета экологического агентства страны. Их оказалось недостаточно. Тогда местные чиновники заявились на грант от министерства транспорта.

В итоге площадку они втиснули в концепцию сети велосипедных дорожек, связывающих несколько штатов. И по железнодорожному мосту, через который когда-то из Фрипорта уходили составы с произведенными здесь товарами, поедут туристы на велосипедах. А вдоль реки, рассказывает глава муниципалитета, появится нехитрая инфраструктура для комфорта таких отдыхающих: тут уже разместили парковку (чтобы можно было бросить машину и дальше ехать на велосипеде), скамейки, фонтанчик с питьевой водой. Обещают построить еще несколько беседок и рыбацкие мостики.

На деньги туристов здесь надеются. Помимо упомянутых велодорожек, в городе открыли гостинцу, театр и даже картинную галерею, развивают туры по фермам, которые здесь все еще работают и приносят доходы бюджету. Хотя мэр признает, что жить и развиваться только за счет скудного пока турпотока Фрипорт не может. «Конечно, вместо парка я бы предпочел построить здесь новое производство, — комментирует мистер Гитз, — но как вы понимаете, по целому ряду причин это просто невозможно».

Уже в машине на обратном пути замечаю, похоже, единственную стройку в этом городе. Здесь возводят очередной корпус частного дома престарелых, поясняет мэр. При том что во время короткой прогулки по Фрипорту мы насчитали еще два подобных заведения. «Большие города типа Чикаго и Нью-Йорка могут выжить за счет сферы обслуживания. Маленькие города не могут. И федеральная власть до сих пор не придумала, как их спасти. Потому, конечно, молодежь у нас не задерживается: получает образование и уезжает в мегаполисы», — заключает глава города. В общем, всё как у нас.

По данным Агентства по охране окружающей среды США, брошенные и загрязненные промплощадки страны, которые здесь называют Brownfields (дословно — коричневые, ржавые поля), совокупно занимают такую же площадь, как 60 крупнейших мегаполисов Соединенных Штатов. И по мнению сотрудников того же агентства, «это главная экономическая, социальная и экологическая проблема страны». В качестве иллюстрации этого тезиса американские чиновники приводят данные о бегстве населения из североамериканских городов, когда-то считавшихся важными промышленными центрами.