Николай Коляда о кровавом побоище в уральском гарнизоне: «Я там служил. Как выжил — до сих пор не понял»

Новости об очередном ЧП в Еланском гарнизоне уже мало кого удивляют. В одном из последних инцидентов — массовой драке с поножовщиной между контрактниками — разбирается Военная прокуратура.

Главная новость по теме

Военная прокуратура завела два уголовных дела после кровавого побоища в Еланском гарнизоне

Уральский драматург Николай Коляда, который, как оказалось, в молодости полгода отслужил в Елани, рассказал корреспонденту 66.RU, что творилось в военной части почти 40 лет назад и с какими чувствами он вспоминает солдатские будни. Приводим его дословный монолог.

***

Служил в армии я очень давно, но поскольку Елань произвела сильное впечатление, за происходящим там слежу до сих пор. Сообщения о том, что там кто-то повесился, и другие подобные новости до меня доходят регулярно. И у меня сердце кровью обливается за молодых парней, которые только пришли туда на службу.

В Елани ничего не меняется. В 1978 г. я служил полгода в батальоне связи, моя воинская специальность — радиотелеграфист. То, что там творилось, — дедовщина, издевательства над молодыми солдатами, — всё это продолжается до сих пор.

Меня призвали в ноябре. И полгода каждый день: в шесть утра подъем, выгоняют всю роту на улицу, мороз 40 градусов, мы все в гимнастерках, бежим три-четыре километра. Потом сержант командует: «Гусиный шаг!» Садимся на корточки, руки за голову — и ползем в гору километр или два. Потом еще куда-то бежим, что-то делаем, прибегаем в казарму. Все разгоряченные, простывшие, все кашляют. Со мной служили в том числе парни из южных республик, они не привыкли к такому холоду. У многих были отморожены носы, руки и ноги, но всем на это было насрать.

Когда после этой «утренней зарядки» тебя заставляют заправлять кровать, ты стоишь возле нее, и голова кружится, ты уже ничего не можешь. Повторюсь: это продолжалось полгода, каждый день. Не знаю, как я это выдержал. Немыслимое издевательство.

Потом построение на завтрак, опять в гимнастерках, опять по морозу, опять бегом… Кормили каким-то говном, падалью, жрать это было невозможно. За стол садились по десять человек, сначала ест сержант, он съедает все масло, а мы на него смотрим. Кто-то из парней прятал хлеб под подушкой. Однажды его нашли старослужащие, подняли всех ночью, начали избивать, издеваться над ними.

В Елани есть так называемая долина смерти, это такой обрыв, глубокий котлован. Эти твари заставляли сбрасывать вниз огромное бревно. А потом мы — человек 20–30 — должны были спуститься и по почти отвесному склону это бревно поднимать. Зачем это нужно было делать? Для чего? Разве это называется «солдатская закалка»? Это было просто чудовищно! Самым жестким издевательством было драить «очко» зубной щеткой. Целью было унизить и оскорбить. Тяготы солдатской службы — это марш-бросок, какие-то учения. А там было просто издевательство над людьми, которое приводило их в состояние свиней. Иногда вспоминаешь — и дико становится. Как я выжил там — до сих пор не понимаю.

Наверное, в тюрьме еще хуже, но то, что было со мной и с моими сослуживцами в Елани, это был кошмар и полная катастрофа. Однажды один парень повесился, другой сильно обморозился, но всё замалчивали.

Когда мы в мае закончили службу, меня отправили в Пермь, в военную часть «Красные казармы». И там по сравнению с Еланью была полная расслабуха. Самое главное отличие — нормальные людские взаимоотношения. Я общался со знакомыми, кто служил в одно время со мной, например, на Дальнем Востоке. Они были поражены моими рассказами, не верили. У них в учебке всё было нормально.

Там надо всех командиров посадить или провести какую-то проверку. За все эти годы там ничего не изменилось. По-моему, они потакают этому, им кажется, что от этого дисциплина лучше. Или пускают на самотек. Сидят в кабинетах и бумажки перебирают. Эти традиции продолжаются скоро уже 50 лет. Елань — это какое-то отдельное жуткое государство.