Отморозки или рыцари эпохи: почему агрессивные подростки избивают людей в центре Екатеринбурга

Группы малолетних хулиганов продолжают избивать прохожих. Нападения происходят по одной и той же схеме: 15 человек без какой-либо причины набрасываются на беззащитных людей и забивают их ногами до полуобморочного состояния на глазах прохожих. Иногда они забирают у жертв деньги или ценные вещи. Все нападения происходят при свете дня, в центре города.

Последний случай произошел 18 марта на улице Вайнера. Трое друзей выходили из ресторана «Бургер Кинг», когда за ними увязался подросток. Поймав взгляд одного из них, он спросил: «Чё смотришь?» — и, не дожидаясь ответа, нанес резкий удар по ноге. Молодые люди пытались уйти от конфликта, но агрессор не думал их отпускать. Он позвал друзей из «Бургер Кинга» — примерно десять человек. В то же время со стороны «Гринвича» появились еще пятеро.

Главная новость по теме

Стаи малолетних преступников продолжают избивать прохожих в центре Екатеринбурга

«Бургер Кинг» на Вайнера — не единственное место, где собираются агрессивные подростки. Их также можно увидеть в «Пассаже» («пассажевские») и в «Гринвиче» («гриновские»). В неформальных беседах подростки рассказывают, что привычка встречаться в ТЦ появилась у них давно. Одни любят собираться в «Старбаксе» («старбаксовские»), другие — в «Пире» («пировские»). Не заметить их трудно. Взрослые стараются быстрее миновать злополучные столики с агрессивной атмосферой, а охрана подростков упорно не замечает.

Какие мотивы движут подростками, откуда в них столько агрессии, могут ли «гриновское» и «пассажское» течения перерасти в молодежные банды, которые в будущем будут терроризировать весь город, — мы спросили у специалиста по подростковой преступности, кандидата психологических наук, доцента кафедры педагогики и психологии образования департамента психологии УрФУ Рустама Муслумова.

Главная новость по теме

Расследование 66.ru: малолетние преступники безнаказанно избивают прохожих и вымогают деньги у детдомовцев

— Сегодняшние подростки живут в смысловом вакууме. Общество (телевидение, интернет) не предлагают им ни четких жизненных ориентиров, ни вариантов достижения успеха. Их в принципе не существует. Поэтому подростки выбирают наиболее простой вариант: сидеть в кафе, обсуждать с друзьями свою жизнь, гонять по кругу одну и ту же мысль. Так в конце концов они доходят до понимания, что вообще-то они ребята хорошие, это просто жизнь такая, ситуация в стране, которая не позволяет им себя показать. И вдруг один из них говорит: «А пойдемте с этой несправедливостью бороться! Побьем кого-нибудь — и подчеркнем свою значимость». И вот они выходят на улицу, чтобы почувствовать, что они сильные.

Это безысходность, но она идет сверху, а не снизу. Важно понимать, что изначально у любого человека, который «идет бороться с несправедливостью», всегда есть какое-то благородное намерение. Чего, по сути, хотят эти подростки? Найти верных друзей, подчеркнуть свою значимость, показать свою оригинальность, свой социальный статус. Если бы сегодня мы жили не в XXI веке, а в XVI, то их можно было бы назвать рыцарями своей эпохи. Они действительно молодцы: они готовы бороться, биться за свою жизнь, подчеркивать, что они по-своему храбрые. То есть сказать, что они деструктивны по своей сути, мы не можем.

Это своего рода Робин Гуды, которые «борются с несправедливостью», отбирают деньги у богатых и забирают их себе. Они думают так: «У меня нет богатых родителей, у меня нет образования и возможности получить его в будущем. Я не могу устроиться на хорошую работу, чтобы зарабатывать деньги, пойти в торговый центр и начать их там тратить. Но я вижу, что другие подростки, которые сейчас гуляют в торговом центре, тоже не совершили ничего грандиозного в своей жизни. Им просто дают деньги их родители». В этот момент ребенок может чувствовать социальную несправедливость. Это и становится его оправданием, ответом на вопрос: почему я это делаю.

Практически все нападавшие — несовершеннолетние. Они активны в соцсетях и выкладывают множество своих фото.

Если в основе преступления лежит социально одобряемый мотив, то подростки могут думать, что они вроде как закон не нарушают, потому что делают что-то хорошее. Это похоже на то, что происходит в экстремистских группах типа «Стопхам». Активисты говорят: «Я борюсь с плохими водителями на дорогах, поэтому я могу кого-то из них ударить, сказать всё, что я о нем думаю, в лицо или наклеить листовку на его имущество». Или в «Оккупай-педофиляй»: «Я борюсь с педофилами, поэтому я могу бить людей». Если бы этого положительного социального мотива не было, то ребята сразу поняли, что то, что они делают, — это противозаконно, что вообще-то они преступники.

Откуда берется эта агрессия — вечный вопрос психологии. Например, животные в природе ведут себя не так агрессивно, как человек. Человек может убивать ради развлечения, потому что он получает от этого садистское удовольствие. Если мы говорим про садизм и агрессию в среде подростков, то молодые люди действительно более агрессивны. Это связано с внутренними стереотипами подростка. Он думает так: «Если я агрессивен, другие опознают меня как авторитетного вожака. Если я совершаю безумные поступки, если я отморозок, иду на крайности, это подчеркнет мой авторитет». Не исключено, что многие из них испытали физическое насилие в детстве. Дети, которых в раннем возрасте наказывали в семье, потом к телесным наказаниям относятся лояльно.

То, что именно торговые центры стали местом притяжения подростков, — это проблема городского пространства. В городе вообще очень мало мест, куда могла бы пойти молодежь. Иногда таким местом становится концертная площадка, но туда, скорее, приходят, чтобы повеселиться, а не чтобы заняться каким-то делом и почувствовать себя значимым.

Последние пять лет мы проводим опросы среди школьников: спрашиваем, как и где им нравится проводить свободное время, куда бы они пошли, если бы захотели прогулять уроки. Один из самых популярных ответов — торговый центр. Потому что ТЦ — это большое, чистое пространство, это такой показатель успеха. Это культурная среда, в которой ребенок видит образцы того, как жить и к чему стремиться. Если подросток не идет в ТЦ, то скорее всего, он будет сидеть в интернете.

Любимое место тусовки агрессивных подростков в Екатеринбурге — большие торговые центры.

Самый негативный вариант, во что эти течения могут вылиться, — это появление гетто в центре города. Мы видим, что есть группы подростков, которые застолбили за собой территорию. Это, например, «Гринвич», «Пассаж» и пространство вокруг. Здесь они чувствуют себя хозяевами. К ним, может быть, даже полиция боится подступиться, потому что вроде как это их земля. И они начинают создавать на ней свои законы и свои правила.

С точки зрения психологии это естественная реакция. Благоустройство квартиры, своего подъезда или двора — это распространение своего влияния на территорию. Ребенок, который включается в одну из групп, хочет показать, что это его пространство. Он пытается обозначить свою территорию и выгнать из нее чужаков. Эти подростки даже называют себя по принадлежности к той или иной территории («пировские», «старбаксовские», «бургеркинговские»).

Приезжий подросток понимает, что вероятность того, что он совершит преступление в Екатеринбурге и не будет пойман, высока. Потому что его здесь никто не знает. Он здесь ни к чему не привязан, он такой маргинал. Также он делит свою личную ответственность в зависимости от количества членов в группе: если нападавших было 15 человек, то ответственность делится на 15.

При этом я не исключаю, что в группах и среди нападавших могут быть и подростки из благополучных, обеспеченных семей. Статистика подтверждает, что такие подростки тоже дерутся. Может быть, у них больше возможностей избежать наказания, потому что родители отмажут. Поэтому говорить, что это только ребята из области, я бы не стал. При этом понятно, что они сильнее испытывают на себе социальное давление.

Перерасти в организованные преступные группы эти течения не могут. Если группа включает в себя более 15 человек, она начинает распадаться на более мелкие подгруппы. Чтобы этого не происходило, должна быть какая-то сильная идея, которая бы исходила извне. Например, это может быть некая политическая сила или как в ситуации с футбольными фанатами. Поэтому история о том, что «старбаксовские» объединятся с «бургеркинговскими» и они вместе создадут какую-то ОПГ, маловероятна. Сама идея социальной несправедливости мне не кажется жизнеспособной.

Эти подростки — отчасти маргиналы, не имеют своих устойчивых идей, ценностей. Они готовы подключиться к любой идее, которую предлагает им авторитетное лицо. Сегодня они занимаются нападениями около ТЦ, а завтра им предложат идти на баррикады — и они почувствуют себя революционерами. Если им скажут: «Давайте организуем комсомол и будем делать что-то хорошее», — они и этим с удовольствием займутся. Потому что это поможет им почувствовать себя значимыми.

Возглавляют группы подростки славянской внешности. На фото — зачинщик нападения на Вайнера 18 марта.

Я не думаю, что мы имеем дело с новыми субкультурами. Даже если эти ребята предпочитают носить определенную форму одежды, определенные марки, копируют стиль поведения, то в данном случае это не противоречит основной культуре (до тех пор, пока они не начинают совершать преступления). Не стоит забывать, что в то же время они могут быть членами других субкультурных групп. Ребенок может входить в фанатское сообщество и одновременно тусоваться в торговом центре в «Старбаксе». Именно это, кстати, и пугает полицейских больше всего. Сегодня эти подростки сидят в «Гринвиче» и избивает кого-то, а завтра они уже вливаются в более крупное течение, например фанатское, и могут вести себя агрессивно уже там.

Главное средство борьбы с агрессивным поведением — раскрываемость преступлений. Если преступления совершаются в одних и тех же местах в центре города, то установить личности нападавших не так уж сложно. Там есть камеры, а значит — есть возможность их идентифицировать. Я не уверен, что полицейский пост в «Гринвиче» поможет решить проблему с подростками. Тут все будет зависеть от людей, которые в нем будут работать, и от того, как именно они решат бороться с их агрессивным поведением. Но, думаю, что на уровне торгового центра собственная охрана могла бы делать это не хуже.