Принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных и cookies.

«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами

22 октября 2016, 09:00
интервью
«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами
Фото: Данила Старков для 66.ru
Оказавшись во Франции, стать французом не сложно, если, конечно, ты готов открыться новой культуре и новому миру, считает лучший волонтер России, учитель Данила Старков. Долгое время он преподавал русский язык в коллеже Жюль Ферри и лицее Сент-Экзюпери, которые находятся в пригороде Парижа, где традиционно селится много выходцев из других стран, перебравшихся во Францию. Неудивительно, что почти все его классы были интернациональными. В своей новой колонке Данила рассказывает, с какими проблемами сталкиваются дети иммигрантов, какие варианты обучения для них существуют во Франции и кто сегодня может себя назвать «настоящим французом».

— Пятая республика является шестой страной в мире и второй в Европе по количеству иммигрантов. Порядка 50% населения стран, входящих в Евросоюз, - это люди, не родившиеся на их территории. Париж, как и любая другая столица мира, является международным центром, с разными культурами и разными людьми. Отчасти поэтому для самих французов Париж — место довольно хаотичное, и если у них есть возможность получать неплохие деньги где-нибудь подальше от суматохи, они легко соглашаются жить в более отдаленных регионах. Тем более что и жизнь там стоит дешевле.

Понятие «француз» сегодня весьма относительно. Французом считается любой, проживший в стране определенное количество лет и получивший гражданство. В паспорта своих учеников я, конечно, не заглядывал. Мне просто нравилось работать со смешанными этнически коллективами, понимая, что все они теперь, в общем-то, французы.

«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами

Французские школьники учат песни на русском языке.

Большинство людей плохо представляют, кто такой иммигрант. Для нас это исключительно беженцы и переселенцы последних лет. На самом деле иммиграция — это процесс, который начался в тот момент, когда человек появился на Земле. Понятия чистой расы не существует уже больше тысячи лет. То есть в какой-то степени мы все давно друг с другом породнились. В этом смысле французская школа — отличный пример. Цвет твоей кожи здесь не играет роли, и только если ученик посчитает нужным — он скажет тебе, что, кроме француза, он еще и какой-то другой национальности принадлежит исторически.

В одном моем классе училась девочка, которая несколько лет назад вместе с семьей переехала из Грузии. Были студенты, чьи родители приехали из бывших французских колоний (Сенегал, Тунис, Алжир), но сами они родились уже во Франции. Были две ученицы с турецкими корнями. Одна из них сдала экзамен по русскому языку на 20 баллов из 20. Сейчас в университете изучает английскую филологию. Была ученица из Ганы. У меня как раз с собой был браслет из этой страны, показал его ей — так она буквально прыгала до потолка. Ну и, конечно, коренных французов в 18-м поколении тоже было немало.

«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами

Данила Старков и ассистентка из США Кайла рассматривают прощальные подарки от лицея: фотографии Парижа в формате 3D.

Государство во Франции делает всё, чтобы помочь иммигрантам успешно социализироваться, вжиться в реалии новой для них страны. При этом чем ближе к центру, тем больше люди понимают, с какими проблемами сталкиваются «новые французы». Так, например, год назад на региональных выборах почти 30% французов поддержали националистического лидера Марин Ле Пен. В основном это были люди из маленьких регионов, которые сами не сталкивались с вопросами миграции и очень боятся всего в мире. В Париже мадам Ле Пен не имеет практически никакого политического влияния.

Как французы решают проблемы образования для вновь прибывших иммигрантов с видом на жительство или гражданством? Каждый ребенок здесь имеет право на образование (и оно обязательно до 16 лет). При этом школы бывают разные. Детей, не владеющих языком, сперва распределяют в специальную школу, где учатся только новоиспеченные иммигранты. Я в этих школах никогда не работал, но один мой ученик, Егор, там учился. Он рассказывал, что качество обучения в них очень плохое. Она подходит разве что на первое время, чтобы хоть как-то разобраться с языком. Продолжать учиться в такой школе смысла нет.

«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами

В конце обучения студенты снимают фильм, в котором рассказывают о том, что общего между нашими странами.

Егору — 15 лет, он переехал с мамой с Украины почти год назад. Как только появилась возможность — пошел в обычную школу, учиться вместе с французами. С языком у него беда, оценки очень плохие по всем предметам. Но здесь уже выбирать не приходится: либо простая школа — и никакой перспективы, либо хорошая — и свои испытания.

Еще была Настя из Калининграда. Первый год во Франции, серьезный языковой барьер… Но это не помешало ей завести друзей в классе и учиться. Пока средне, но прогресс есть.

Один из моих любимых учеников — Влад. Он тоже с Украины, живет во Франции три года. Часто помогал мне вести уроки. Когда я спросил, зачем ему русский в школе, если он и так им отлично владеет, Влад сказал «для баллов». С французским у него пока проблемы, а при поступлении в университет баллы играют большую роль. Если у него будут хорошие показатели хотя бы по паре предметов, ему это сильно поможет.

Есть и другие варианты обучения. У одной преподавательницы русского, с которой я работал, сын учился в Париже в школе при Российском посольстве. В такой школе дети получают сразу два аттестата: французского и российского образца. Попасть в такое заведение, конечно, сложнее — количество мест ограничено.

«Вырасту — вернусь в Чечню». Как дети иммигрантов из пригорода Парижа становятся французами

Во время съемок фильма.

Далеко не все дети из других стран мечтают остаться жить во Франции. Одна 12-летняя ученица из Чечни спросила меня на второй неделе моего преподавания: «Мсье, вам нравится здесь?» Я честно сказал, что да, нравится, и даже очень, на что она ответила: «Это только первое время. Я здесь ничего не люблю. Вот вырасту — и перееду в Чечню». Девочка была с характером, отношения в школе складывались сложно, хотя подружки у нее были. В то же время, как и большинство ребят в школе, ее соседка по парте, девочка из Польши, говорила, что ей во Франции нравится, хотя Польшу она, конечно, тоже очень любит.

Социализация у иммигрантов проходит непросто. В одном классе (самых маленьких моих учеников, им всем было примерно по 11 лет) была девочка из Молдавии. Чудная такая девочка, но с французским не так чтобы очень. Она огрызалась на одноклассников, а они ее из-за этого не могли принять. Мы, конечно, старались помочь ей как могли, но тут еще и дело времени. Нужно привыкнуть ко всему, принять весь этот новый мир. Думаю, через пару лет всё у нее будет в порядке.

Иногда дети сами не прочь пошутить по поводу своего «нефранцузского» происхождения, гордятся им. Так, в одной группе двое студентов были из Туниса, еще двое — из Алжира. Они постоянно устраивали между собой дружеские войны и заставляли меня выбирать, какую страну я люблю больше. А как тут выберешь? В Алжире у меня дедушка работал, а сам я на Африканском континенте бывал только в Египте. Сказал, чтобы звали в гости — тогда и посмотрим.

Фото: Данила Старков для 66.ru