Максим Кац: «Екатеринбургу метро не нужно. Хватит трамваев»

В эту ночь он практически не спал. Депутат муниципального собрания Москвы, бизнесмен, член координационного совета российской оппозиции, друг Алексея Навального, блогер, который знает о городской среде многое и старается сделать эту среду удобной для жизни. В Москве, например, его фонд активно пропагандирует запрет парковок на тротуаре, развитие общественного транспорта, велосипедной и пешеходной инфраструктуры вместо усиления автомобильных дорог.

Максим Кац прилетел в Екатеринбург в 5 утра, лег спать в 7, а в 12:30 я его уже вытащил на улицу, для того чтобы он оценил Екатеринбург с точки зрения удобства.

Его биография не богата на звания и почести, но за свою короткую жизнь, пока еще длиной в 28 лет, он сделал уже многое для городской среды. Он старается менять города к лучшему, делать их комфортней.

Родился Максим в Москве, в возрасте 8 лет родители увезли его в Израиль. В 17 лет возвратился на Родину и успешно поступил… в три вуза сразу. Поучившись немного, он их бросил, потому что посчитал это бессмысленным занятием. Потом занялся бизнесом, но не сложилось, нашел себя в игре в покер и вот тут добился высот — стал чемпионом России по покеру. Теперь у него фирма, патронирующая ведущих покерных игроков мира с оборотом в миллионы долларов. Построив бизнес, Максим погрузился в градостроительство. Съездил в Данию на стажировку в архитектурное бюро. В США изучал транспортное управление. И все для того, чтобы по западным стандартам сначала обустроить свое родное Щукино в Москве, а далее заняться другими городами России.

Максим сразу предупреждает, что практически не знаком с Екатеринбургом и потому не даст идеального рецепта, как сделать его лучше, но соглашается с тем, что большинство городов сталкивается с одними и теми же проблемами в борьбе за удобство жителей.

— Можно сделать любой город России удобным для жизни? Или все совсем плохо и менять очень сложно?
— Совсем несложно. Например, возьмем трамвайные линии во многих городах Европы. Обустроенные выделенные линии, приоритетность в движении, огромные трамвайные системы разработаны. Все просто — бери и переделывай, это дешево; от 40 до 90 млн рублей на километр необходимо для того, чтобы переделать старые трамвайные пути в современные легкорельсовые, и около 600–700 млн за км надо на строительство новых путей под легкорельсовый транспорт в городе. Менять несложно, было бы желание.

— Желание-то есть, но как это все поменять в сознании чиновников, которые не хотят это делать?
— Надо менять самих чиновников, а не в их сознании что-то менять.

Наша прогулка по Екатеринбургу стартует у ТЦ «Алатырь», на все у нас не более часа. Необходимо показать Максиму центр города. Начинаем путешествие по Малышева в сторону улицы Вайнера. Останавливаемся на перекрестке улиц Малышева и Шейнкмана. Максим пристально смотрит на огромное количество машин, автомобили стоят практически везде: на тротуаре, на газоне, у бортиков.

— Что тебя заинтересовало?
— Вот видно, что это микрорайон, а тротуары все заставлены машинами. А как же пешеход?

— А что необходимо сделать для того, чтобы автомобилисты не ставили машины на тротуары?
— Столбики поставить. И выработать четкое правило: парковаться можно только там, где есть размеченное место. Если нет такого места, то парковаться нельзя — иначе штраф большой, минимум две тысячи, а то можно и больше.

Двигаемся дальше, перекресток Малышева — Хохрякова. Взгляд Максима упирается в небольшой забор на газоне.

— О, заборчики в черный цвет у вас красят. Мы в своем Щукино в Москве никак не можем побороть нашу систему.

— А у вас каким цветом?
— Желто-зеленым, нашему вице-мэру по благоустройству эти цвета нравятся. Причем мы предлагали покрасить забор в черный, а бордюр в серый, потому что это самые правильные цвета, они меньше всего загрязняют городскую визуальную среду. Но ни в какую! А в некоторых районах заборы у нас покрашены вообще в фиолетово-розовый. Вот такое у нашей власти чувство эстетики. Я их спрашиваю: «Что вы делаете?», а мне отвечают: «Нам так нравится». Я говорю: «Слушайте, это же не вопрос — нравится, не нравится — тут специалисты должны подумать». Но нет, ни в какую: как хотим, так и красим.

— Как ты думаешь, нашим чиновникам необходимо прислушиваться к мнению западных коллег или, во всяком случае, ко мнению наших специалистов, если они есть, конечно?
— Есть, но немного. У нас в подготовке хороших специалистов образовалась дырка длиной в 20 лет. С 80-х годов прошлого века развитием транспорта, пешеходной инфраструктурой в городах никто не занимался. Поэтому сейчас многие считают, что решать проблемы пробок нужно за счет строительства дорог. А это опровергнуто уже давно, примерами, исследованиями. Взгляните, например, на Лос-Анджелес, там нет места пешеходам, там почти нет пешеходных дорожек, куча хайвеев, там каждый имеет автомобиль и город заполонили паркинги на тысячи мест. Вы хотите жить в таком городе?

— Чтобы уменьшить число автомобилей в городе, необходимо развивать другие виды транспорта. Например, трамваи. Но многие сокрушаются: трамваи старые, зачем их развивать?
— А надо нормальные трамваи сделать. У нас вся трамвайная система находится на уровне 50-х годов. Сами трамваи старой формации, двухвагонные, переключение стрелок на линии иногда не работает, светофоры не дают приоритета трамваю в движении. В Европе как бывает: подъехал трамвай к перекрестку, водитель нажимает на кнопку внутри кабины — на светофоре для него загорается зеленый, машины остановились, трамвай поехал дальше. А в Москве, в других городах России нет такой системы переключения светофора.

Выходим на улицу Вайнера. Объясняю Максиму, что она сейчас считается главной пешеходной улицей города, этакий уральский Арбат. Сейчас даже не верится, что раньше по ней ездили автомобили.

— Интересно было бы узнать, как екатеринбуржцы отнеслись к тому, что ее закрыли. Надо было через год, после того как она стала пешеходной, провести опрос общественного мнения и узнать мнение горожан. Я думаю, что 85% екатеринбуржцев поблагодарили бы городские власти за такую идею. И тогда бы все дискуссии по поводу противостояния автомобилистов и пешеходов закончились. Что бы ни говорили, на автомобилях ездит меньшинство. А власти сейчас делают все для того, чтобы люди пересаживались на автомобили, строят новые дороги, отдавая приоритет транспорту, но не пешеходу.

— Еще один вид городского транспорта — метро. Многие московские специалисты говорят, что метро Екатеринбургу не надо строить.
— А зачем в таком городе, как Екатеринбург, метро, я, естественно, не могу на 100 процентов утверждать, нужно оно или нет, но вообще для городов такого размера трамвайная легкорельсовая система решает вопрос перевозки пассажиров лучше, чем метро, да и ее строительство в 10 раз дешевле. Легкорельсовым транспортом можно перевозить до 20 тысяч человек в час, тогда как метро перевозит от 30 до 50 тысяч человек в час. А нужны ли Екатеринбургу такие большие объемы перевозок? Нужно ли нам строить систему на 30–50 тысяч человек, которая стоит в 10 раз дороже, чем система, которая на 15 тысяч человек? А есть у вас такие объемы, пассажиропотоки?

— Вообще, мне кажется, даже на федеральном уровне деньги на развитие легкорельсового транспорта не выделяются…
— Все проблемы нужно решать комплексно. На прошлой неделе министр транспорта России Максим Соколов выступал на радио «Эхо Москвы», я ему в эфире вопрос задал: планируются ли госпрограммы по строительству легкорельса? Он говорит: не планируются. Нельзя выделять федеральные деньги только на метро, а на развитие другого вида транспорта не выделять: города просто заставляют строить систему, которая им не нужна. Вот Самара построила себе метро, оно у них закрывается, по-моему, в 10 вечера, потому что этим метро почти никто не пользуется. И его обслуживание очень дорого, себестоимость перевозки одного пассажира заоблачная. Городу система не нужна, а так как у нас есть федеральная программа по строительству метро, его там и построили.

Останавливаемся на площади 1905 года. Максим смотрит, как екатеринбуржцы, лавируя между автомобилями, пытаются добежать до трамвайной остановки, которая расположена прямо на проезжей части. Фотографирует, двигаемся дальше по проспекту Ленина мимо здания городской администрации.

— Это наша городская администрация.
— Вот я вижу. Историческое здание, администрация в нем сидит, а в окнах кондиционеры торчат. Разве можно в историческом здании в окна кондиционеры вставлять? Всю картину портят.

— Им — можно.
— Как раз им-то и должно быть в первую очередь нельзя.

— Максим, каждый город России, мне кажется, сталкивается с одними и теми же проблемами в плане удобства.
— Глобальные проблемы у всех городов одинаковые. Машин становится много и надо как-то с этим потоком справляться, а как — неизвестно. Города также страдают от нехватки хороших специалистов, отсюда — некачественное управление. В политику не идут нормальные люди, в госуправление не идут нормальные люди. Или идут, но их там недостаточно. Все профессиональные менеджеры идут в первую очередь в бизнес.

— А почему не перенаправить эти потоки?
— Всему виной сложная бюрократическая система. Сейчас у нас во власти консерваторы, если можно так сказать, они хотят стабильности, не хотят изменений, и это пронизывает всю систему, а чтобы что-то изменить, нужны реформаторы. Но если хотя бы один реформатор придет, он тоже ничего не изменит. Есть реальный пример: департамент транспорта в Москве, там есть реформаторы, они как-то решили оборудовать несколько наземных пешеходных переходов, приподнять их чуть-чуть над проезжей частью, чтобы они были на уровне тротуара. Машинам будет бордюр, чтобы они медленнее ехали. Но департаменту транспорта такой проект не согласовывали в департаменте благоустройства и в ГИБДД. Говорят: мы ничего не знаем, СНИПов на этот счет никаких нет, мы никогда так не делали. СНИП старый, и чтобы его изменить, какие-то просто адские федеральные усилия нужны, а там сидят тоже такие же консерваторы. Никто ничего не хочет менять.

Выходим на Плотинку. На мосту снова перекладывают плитку, причем неаккуратно. Около канализационных люков выложены камни, которые портят всю картину. Дорога выглядит как после бомбежки. Идешь спокойно — и тут на пути появляется дырка в асфальте, обрамляющая этот несуразный люк.

— Максим, раз уж заговорили о политике. У нас грядут выборы мэра. Недавно в качестве кандидата заявился Олег Митволь, что само по себе интересно. Как ты думаешь, Екатеринбург правда настолько интересен этому политику?
— Мне кажется, что Митволь не собирается быть мэром Екатеринбурга, его цель — это Мосгордума и Москва вообще, а любые выборы — это хорошая рекламная кампания. Не думаю, что он планирует переехать в Екатеринбург на зарплату в 100 тысяч рублей и работать мэром.

— Был еще один кандидат, который сначала заявил о том, что готов поучаствовать в выборах мэра, потом отказался. Это Евгений Ройзман.
— Жалко.

— Ты считаешь, Ройзман смог бы что-то изменить в городе?
— Я не знаю, смог бы он что-то изменить, но это точно что-то было бы новое. Ройзман — это намного лучше, чем очередной единоросс, который и так уже интегрирован в эту всю вертикальную структуру.

Подходим к радиостанции «Эхо Москвы — Екатеринбург». Здесь наша прогулка завершается. Максим остался доволен тем, что погрузился хотя бы ненадолго в наш город. Остается задать ему последний вопрос.

— Давай вернемся к теме удобства городов для людей. Если начать что-то менять, и менять правильно, через сколько примерно десятков лет город может повернуться лицом к жителю?
— Через год можно увидеть заметные изменения. Запретить автомобилистам парковаться где попало, автомобили мешают людям ходить по городу. Через полгода люди реально увидят серьезные улучшения, они не будут теперь протискиваться между автомобилями, а спокойно смогут прогуляться по тротуару и почувствовать себя человеком. Это быстро и несложно. Потом общественные зоны можно сделать удобными очень быстро. Оборудовать скверы и парки для отдыха, поставить скамейки, обустроить дорожки. Некоторые пешеходные улицы можно открыть, закрыть их для автомобилей. Какие-то транспортные проблемы, конечно, за полгода не решишь, но лет через пять можно будет увидеть положительную динамику. Всегда можно что-то изменить, было бы желание, а люди найдутся.