Мы уже писали о сложившейся практике проведения судебных процессов с присяжными в свердловском областном суде. Так сложилось, что пару лет назад мне самому довелось быть присяжным по крупному делу о банде, на счету которой оказалось четыре убийства. Этот процесс длился более двух месяцев и стал одним из самых длинных и сложных в истории свердловского областного суда, который рассматривался судом присяжных. К тому же я был избран старшиной коллегии присяжных, поэтому мне выпала непростая роль оглашения перед осужденными того вердикта, который мы вынесли. Люди получили сроки по 20 лет. Так что мне есть что рассказать о том, как выглядит роль присяжного изнутри.
Все началось с того, что однажды мне пришло письмо с приглашением явиться в областной суд для участия в отборе присяжных. Сама идея была мне интересна, было любопытно узнать, как это происходит, да и теоретически роль суда присяжных я всегда считал очень значимой в правовой системе. И тут такой шанс.
Шанс стать присяжным есть почти у каждого, но он невелик. Для всей области раз в четыре года случайным образом из списка избирателей формируется список кандидатов в присяжные в количестве около 30 тысяч человек. Он публикуется в СМИ, и каждый может узнать, есть ли у него шанс быть вызванным в суд в ближайшие 4 года. Действующий список можно посмотреть тут.
Для каждого нового судебного процесса из этого списка кандидатов, опять же случайным образом, рассылают приглашения сотне человек, чтобы они пришли поучаствовать в формировании коллегии. Приходят не все, у нас, например, явились лишь 47 человек, и это было довольно много.
 |
|---|
| Так выглядит приглашение в суд для участия в отборе присяжных. |
Подробнее об отборе присяжных и о формальных требованиях к ним мы писали в прошлом материале. Сначала мы заполнили анкеты, а затем нас пригласили в зал заседаний, где мы и увидели участников процесса, для которого формировалась коллегия. Судебный процесс по «нашему» делу начался именно с формирования коллегии.
Среди нас были люди совершенно разных профессий и занятий — от безработных, домохозяек и пенсионеров до инженеров, рентгенологов, начальников отделов, директоров фирм и глав профсоюзов. Была даже одна телеведущая, но она взяла самоотвод — не могла уйти с работы на длительный срок процесса.
В результате была отобрана коллегия из 12 присяжных и 4 запасных. Запасные нужны на случай, если за время процесса кто-то из присяжных не сможет участвовать в суде, например, по болезни. За 2 месяца нашего суда выбыло 3 присяжных, включая старшину коллегии. Поэтому по ходу процесса коллегия вынуждена была второй раз выбрать из своего состава старшину, и им стал я.
Несмотря на то, что во время процесса присяжные сидят с бейджиками под номерами, их личности не представляют ни для кого особого секрета. Во время отбора всем сторонам процесса становятся доступны данные о присяжных, так что через адвокатов даже подсудимые вполне могут узнать и их имена, и места работы. На время процесса в здании суда нас сопровождал пристав, но вне стен суда нас не охраняли.
Во время процесса вся коллегия сидит на специальных мягких стульях в небольшом, огороженном перилами «загончике» справа от судьи. Прямо напротив нас сидели за столами адвокаты, а за ними, в кабинке из толстого стекла — обвиняемые. И тех, и других было пятеро, все мужчины, за исключением двух женщин-адвокатов. Сторону обвинения представлял один прокурор.
 Фото: 66.RU |
|---|
| Фрагмент видео с приговора. Справа видна кабинка из толстого стекла для обвиняемых, перед ней столы для адвокатов. Присяжные сидят напротив них. |
Задача присяжных во время процесса, который называется судебным следствием, заключалась лишь в наблюдении. Перед нами зачитывались материалы дела, выступали адвокаты и прокурор, допрашивались свидетели. Профессиональный судья в процессе с присяжными выступает лишь в роли ведущего, модерируя процесс и иногда поясняя нам, непрофессионалам, необходимые юридические тонкости происходящего.
Мы могли задавать вопросы участникам процесса и допрашиваемым свидетелям. Делалось это в письменном виде, записки старшина передавал судье, и уже тот их зачитывал. Никакими материалами дела мы пользоваться не могли, так что мы делали самостоятельные записи в индивидуальных блокнотах, чтобы отложить в памяти все увиденное и сделать выводы. Записи эти хранились в специальной комнате для присяжных, рядом с залом заседаний. Из нее, через отдельный вход, мы каждый день заходили в зал заседаний на свои места и уходили так же. В комнате был большой стол со стульями, чайник, холодильник, отдельный туалет — все было продумано для длительного пребывания тут. Именно в этой комнате мы потом заседали многие часы для вынесения вердикта.
Заседания суда шли почти каждый день по нескольку часов, но бывали и перерывы. Иногда мы заседали всего час и допрашивали одного свидетеля, иногда кто-то не приходил и нас отпускали. Сложность была еще в том, что параллельно с нашим делом в областном суде рассматривалось дело о бунте в кировградской колонии. Там было 45 подсудимых и столько же адвокатов, и весь конвой облсуда обслуживал этот процесс. Так что обычно мы работали по полдня.
Процесс был закрытым, то есть простых зрителей и прессы за все два месяца в зале не было. По всей видимости, это было связано с тем, что один из обвиняемых был бывшим сотрудником ФСБ, хотя к сути дела это отношения не имело. Подсудимые — это была довольно известная группировка братьев Тихоновых из Ревды — обвинялись в организации банды, ограблениях и четырех убийствах, совершенных в период с 1992-го по 2004-й. По крайней мере наш процесс был посвящен рассмотрению именно этих эпизодов, в то время как часть подсудимых уже отбывали наказание за другие доказанные преступления.
За время процесса мы заслушали несколько десятков самых разных свидетелей — от высокопоставленных полицейских до бывших бандитов, от предпринимателей из Екатеринбурга до мелких работников из Ревды, родственников как подсудимых, так и пострадавших. Перед нами прошла целая череда самых невероятных образчиков человеческого поведения как самих свидетелей, так и тех, о ком они говорили: все оттенки лжи, раскаяния, предательства, самопожертвования и многого, просто не поддающегося объяснению, были продемонстрированы нам как высшим судьям на этом невероятно сложном процессе.
К концу суда мной и другими присяжными были исписаны по нескольку блокнотов, по которым приходилось вырисовывать цельную картинку. К моменту окончания процесса было непросто все вспомнить и сложить, поскольку мы рассматривали разные эпизоды вперемешку.
Кстати, записи я вел не только в блокноте, но и в своем блоге. Конечно, я не раскрывал там никаких подробностей дела, но считал необходимым поделиться с окружающими самим взглядом изнутри на процесс, рассказать, как работает суд присяжных. В результате появилась целая серия записок под тэгом «записки присяжного заседателя», которые очень помогли мне написать эту статью спустя почти два года после суда.
 Фото: 66.RU |
|---|
| Скриншот записи из блога, где я вел «записки присяжного заседателя». |
Прения сторон были наиболее яркой и эмоциональной частью судебного процесса. В отличие от судебного следствия, где мы неоднократно, порой по нескольку раз в день, перескакивали с эпизода на эпизод, рассматривая отдельные фрагменты дела, в прении сторон прокурор, адвокаты и потерпевшие изложили свои целостные картины произошедшего. Наконец-то были изложены четкие, различные версии одних и тех же событий, выбор между которыми нам и предстояло сделать.
Еще о приговоре и вердикте. Это разные вещи. Коллегия присяжных выносит вердикт — заполненный опросный лист с ответами на вопросы по каждому эпизоду и подсудимому. По каждому преступлению мы решаем: было ли оно, участвовал ли в нем подсудимый, виновен ли он и заслуживает ли он снисхождения. В нашем большом деле вопросов было более полусотни. На основании вердикта судья выносит приговор — решение суда о назначении того или иного наказания (например, конкретные сроки) по каждому подсудимому либо о признании его невиновным. Вердикт, в отличие от приговора, обжалованию не подлежит.
Ближе к окончанию процесса все больше начинаешь задумываться над тем, что и как ты решишь. Присяжные, несмотря на то, что именно им предстоит решать судьбу подсудимых, сами очень ограничены в арсенале средств влияния как на процесс, так и на результат суда.
Лично я к концу процесса стал воспринимать себя и коллегию лишь винтиком судебной системы, черным ящиком, которому на входе дают отфильтрованную и пережеванную другими информацию, а на выходе ждут лишь нолик или единицу в качестве ответа. Возможностей расширить входящий поток информации, кроме записок с вопросами, почти нет. Возможностей обозначить свое мнение на выходе, чтобы его не округлили до нуля или единицы, — еще меньше. Вердикт — это обобщение в той или иной мере, попытка выбрать наиболее близкий к правильному вариант ответа на корявый вопрос.
На мой взгляд, причин этому несколько. Во-первых, по нашему законодательству присяжные (в отличие от американских, например) рассматривают только фактические обстоятельства дела и не имеют права получать информацию о подсудимом как о личности. Это, кстати, не всегда понимают подсудимые, которые просят о рассмотрении их дела судом присяжных. Они рассчитывают сыграть на публику, на не искушенных в юридических делах присяжных, рассказать о том, какие они хорошие, или сказать, что из них выбили показания. Ан нет, нельзя об этом говорить присяжным — и точка.
Во-вторых, наши следственные органы добывают доказательства и показания таким образом, что в суде у присяжных возникает множество вопросов. Не раз возникали подозрения в том, что какие-то показания могли быть выбиты силой. Другое дело, что они подтверждались иными фактами и показаниями, но сомнения были. Но мы даже не могли задать вопросы об этом, так как это касается процессуальной части дела, а не фактических обстоятельств. За законностью процессуальной части следит судья, а не присяжные.
В-третьих, мы видели лишь то, что нам показывали — подсудимые и адвокаты играли на публику, зная, что мы не видим их при решении все тех же процессуальных вопросов. Последнее принципиально отличает дела, рассматриваемые с участием коллегии присяжных и с участием профессионального судьи, который одновременно и ведет процесс, и приговор выносит. Это не говорит о том, что суды с профессиональными судьями лучше, чем с присяжными, это, на мой взгляд, повод расширить полномочия присяжных.
В итоге наша коллегия обсуждала вердикт около 7 часов. Результат — обвинительный вердикт почти по всем пунктам. И почти везде единогласно.
Вердикт представлял собой ответы на поставленные вопросы. С учетом числа эпизодов и подсудимых количество вопросов составило 59. Из них мы приняли единогласное решение почти по всем, за исключением штук пяти. Причем пару раз я оставался один со своим мнением против одиннадцати. Но легко быть несогласным, когда твое мнение ничего не решает.
 Фото: 66.RU |
|---|
| Трое из пяти осужденных на нашем суде, участники банды братьев Тихоновых. |
В одном же случае, когда голоса присяжных разделились (пять на шесть без моего голоса, а я как старшина голосовал последним), своим голосом я заблокировал вопрос о снисхождении одному из подсудимых по довольно безобидному в сравнении с остальными эпизоду. Но в целом коллегия принимала единогласные решения, и совещание прошло весьма конструктивно. Мне как старшине вести его было несложно. Вся затянутость вынесения вердикта была связана лишь с большим объемом вопросов.
Как старшина коллегии вердикт в зале суда оглашал я. Все присутствующие слушали вердикт стоя. Читать нужно было и вопросы, и ответы — около 40 страниц формата А4. Зачитывал его не меньше получаса, и за это время во рту пересохло. Тогда я не мог оторваться от бумаги, чтобы не сбиться, но после оглашения посмотрел всем обвиняемым в глаза. Опасений и страха мести не было — по-моему, даже обвиняемые понимали, что присяжные лишь подвели черту под тем, что стало очевидным для всех в ходе процесса.
С вынесением вердикта работа присяжных была закончена. Примерно через неделю было оглашение приговора, вынесенного на основании нашего вердикта. Оно было уже открытым, на него мог прийти любой желающий, там была пресса. Я пришел уже в качестве простого зрителя. Заказчики и убийцы нескольких человек получили сроки от 12 до 25 лет.
Ниже вы можете посмотреть видеосюжет ТАУ о вынесении приговора и о банде Тихоновых
