Человек Наук. Ученый-ядерщик — о Чернобыле, Фукусиме и безопасности БАЭС

Олег Ташлыков — доцент кафедры «Атомные станции и возобновляемые источники энергии» Уральского энергетического института УрФУ. Уже 37 лет он занимается вопросами ядерной энергетики, оптимизации радиационной защиты в атомной энергетике, обучением и подготовкой специалистов для атомной энергетики России и, конечно же, Белоярской атомной электростанции.

Обо всем этом, а также о будущем АЭС и безопасности мирного атома Олег Ташлыков рассказал корреспонденту 66.RU. Мы, как обычно, задали все свои наивные вопросы и оставили только самые интересные ответы.

Фото: Мария Калугина для 66.RU
Олег Ташлыков занимается проблемами атомной энергетики уже почти четыре десятилетия. Он считает, что именно за ней — будущее.

Об открытиях и Нобелевской премии

Кафедру «Атомные станции и возобновляемые источники энергии» создали в период строительства Белоярской АЭС. Поскольку это была первая в стране промышленная атомная электростанция, нужных специалистов остро не хватало, и именно наша кафедра должна была их подготовить. С развитием мирной атомной энергетики кафедра начала готовить специалистов уже для всех атомных станций СССР.

УрФУ — не научно-исследовательский институт, а академическое заведение, но, тем не менее, здесь активно занимаются научно-исследовательской работой. У нас есть специальные курсы, учебно-исследовательская работа со студентами, есть курс патентоведения, есть хорошо оснащенные лаборатории, где мы работаем по нескольким направлениям. Студенты сами приходят на кафедру с желанием заниматься научными исследованиями: это люди со здоровыми амбициями, которые стремятся добиться того, чего хотят. И мы с ними работаем.

Фото: Мария Калугина для 66.RU
Возможность провести собственное исследование, воплотить на практике свои разработки привлекает молодых людей в сферу изучения научно-технических проблем атомной энергетики. По словам Олега Ташлыкова, его задача как преподавателя — научить студентов учиться и поддерживать научные порывы.

Очень важно поддержать стремление студента заниматься реальным делом. Да, молодым хочется веселья и развлечений, но те, кто реально заинтересован в своем будущем, учатся, работают, участвуют в научной жизни. Конечно, закончить аспирантуру и защитить диссертацию непросто, но это будет совсем другой уровень знаний. Тем более в Росатоме в последние годы сильно вырос интерес к молодым специалистам. Например, в 90-е годы был определенный провал в отрасли, был год, когда ни один выпускник не попал на работу на атомную станцию. И не потому что не хотели, а потому что АЭС не брали. А сейчас наши выпускники нарасхват: все знают, что у нас ведется качественная фундаментальная подготовка.

Наша главная задача — научить их учиться. Любая научная работа — трудоемкая и скрупулезная работа: это изучение научной или технической проблемы, обзор литературы, публикаций. Надо рыться — и в отечественных, и в зарубежных публикациях, статьях, докладах научных конференций — искать, что уже изучили ранее по этому вопросу. И вот если выясняется, что до них это никто не делал, — продолжить исследования по данному направлению и, возможно, получить новый научный результат.

Фото: Мария Калугина для 66.RU
Начиная исследования еще студентами, многие достигают значимых результатов, а некоторые выпускники кафедры патентуют собственные открытия.

Получить Нобелевскую премию — задача сложная, но кто его знает? Может быть, лет через 10–15 лет кто-то из наших выпускников и получит. Как это происходило раньше: в 60–70-е годы было научное открытие, а свое признание ученые получали лишь спустя 20–30 лет.

О возможном взрыве на БАЭС

Видимо, человек так создан, что ему хочется острых ощущений. Когда в марте пошли первые слухи, связанные с возможной аварией на Белоярской АЭС, мне звонили и спрашивали: что на самом деле происходит? Я сам живу в Заречном, в пяти километрах от БАЭС, и если бы там было некомфортно или опасно — уехал бы. Но и я, и моя семья уезжать не собираемся. Как и любой человек, разбирающийся в сфере атомной энергетики. Я каждый день езжу на машине из Заречного на работу в Екатеринбург.

Фото: Дмитрий Горчаков; архив 66.RU
«Повторение чернобыльской аварии на БАЭС невозможно», — утверждает ученый. Он добавляет, что много лет живет в Заречном вместе с семьей и переезжать в Екатеринбург не собирается.

Конечно, ничего идеального не бывает, постоянно идет процесс выявления тонких мест, особенно после чернобыльской аварии. Сейчас в Росатоме и Росэнергоатоме есть специальные аварийно-спасательные формирования, готовые предотвратить и ликвидировать любую потенциальную опасность. Это суперсовременные, мобильные, оснащенные техникой подразделения, которые могут выдвинуться в любую точку России. В Москве есть ситуационно-кризисный центр Росэнергоатома, который поддерживает связь со всеми АЭС в стране в онлайн-режиме. Их специалисты досконально знают все типы эксплуатируемых реакторов.

Ядерный реактор на быстрых нейронах (БН-600, БН-800) — это вообще один самых экологически чистых реакторов по всем показателям. Любой человек может зайти на сайт Росэнергоатома и увидеть отчет о показателях работы БН. Если посмотреть карту радиационной обстановки, то территория вокруг Белоярской АЭС даже чище, чем в Екатеринбурге. И радиационный фон в Заречном ниже.

Фото: Антон Буценко; архив 66.RU
Страшилки о взрыве на Белоярской АЭС Олег Ташлыков считает даже полезными: они держат в тонусе тех, кто отвечает за безопасность на объекте.

Что касается угрозы извне, например, террористов. Каждый год на атомных станциях по графику проходят аварийные учения. Несколько лет назад такие учения проходили и на Белоярке: специально выискивались уязвимые места, через которые могли бы проникнуть террористы. Все недостатки, обнаруженные в ходе таких мероприятий, тут же устраняются.

Проблемами безопасности на АЭС занимаются во всем мире: страны открыты для обмена данных по вопросам безопасности. Есть такой лозунг: «Авария на любой атомной станции — это удар по всей атомной энергетике мира». И это позволяет поддерживать безопасность на высоком уровне. Я считаю, что атомная энергетика – одна из наиболее защищенных и безопасных отраслей.

Фото: Мария Калугина для 66.RU
БАЭС — полностью безопасный объект, в отличие, например, от химических производств.

О «Фукусиме» и ее последствиях

Знаете, на многие недостатки, которые выявили в системе АЭС «Фукусима-1», Японии указывала и Россия, и другие страны. Но Япония — самодостаточная нация, у них в менталитете заложено не обращать внимания на критику извне. В итоге получили то, что получили.

После истории с «Фукусимой» многие страны начали пересматривать свое отношение к атомной энергетике. В частности, от нее отказалась Германия и даже приняла закон о том, что АЭС постепенно будут закрывать. Хотя она являлась одной из передовых стран с развитой атомной энергетикой. В 2008 году я ездил в Баварию — и там все было хорошо в атомной энергетике. Электроэнергия с местных АЭС экспортировалась в соседние страны. В 2014 году, в мой следующий визит, после закрытия части блоков было видно, что атомная энергетика далеко не в лучшем состоянии. В итоге Баварии даже пришлось закупать электроэнергию в Швейцарии.

А вот страны Юго-Восточной Азии, Турция, Венгрия, Финляндия, наоборот, атомную энергетику начали усилено развивать. И это правильно, потому что энергия нужна. Я только что прилетел из Бангладеш, где прочитал лекции в шести университетах. Все, без исключения, благодарны России за помощь в сооружении АЭС «Руппур», строительство которой сейчас активно ведется. Здесь я встретил двух своих студентов, которые в составе стройотряда Росатома участвуют в сооружении АЭС.

Фото: Мария Калугина для 66.RU
За атомной энергетикой будущее, считает ученый. Ничего более чистого, безопасного и мощного человечество еще не придумало.

О будущем ядерной энергетики

Да, сейчас принято говорить и популяризировать возобновляемую энергетику. Но эффективность выработки энергии того же ветряка — крайне низка. Допустим, с помощью ветряка можно организовать работу электроприборов в доме, но в крупных городах с их заводами и промышленностью без крупной энергетики не обойтись.

А здесь что остается? Атомная энергия и гидроэлектростанции. Про ТЭЦ я не говорю, поскольку, если сравнивать их с АЭС, то это значительно более «грязная» энергия: выбросы СО2, зола, сера, появление парникового эффекта. А тот факт, что атомная энергия чище, признают все международные организации.

Для чего нужны реакторы на быстрых нейтронах, например, БН-800? Его нужно было построить, чтобы отрабатывать технологию замыкания ядерного топливного цикла. Россия — единственная страна, которая имеет большой и положительный опыт проектирования, строительства и обслуживания такого типа реакторов. Наши конструкторы-проектировщики, ученые — заложили очень мощную такую основу, которая позволяет решать все возникающие с ядерными реакторами проблемы.

Еще БН может нарабатывать плутоний, который можно использовать не только в бомбах. В реакторах на быстрых нейтронах плутония производится больше, чем на него расходуется начального топлива. Допустим, сожгли 1 килограмм урана-235, а получили 1,3 килограмма плутония. Мы можем его переработать, сделать новое топливо. А это важно, поскольку ресурс природного урана ограничен, по разным оценкам его хватит на 50–60 лет.

Энергетика будущего должна быть самообеспеченной, малоотходной и безопасной. Это то, к чему мы стремимся, создавая пятый энергоблок с ядерным реактором БН-1200. Это реактор четвертого поколения безопасности. Это будет уже не атомная станция, а ядерная энергетическая система с заводом по переработке переработанного топлива.