Этой постановке уже 8 лет, пьесе — еще больше. Когда она писалась, говорящим о насущном мужчинам было по 35–38 лет, теперь же Камилю Ларину — самому старшему из «Квартета» — уже 50 (будет на днях). Как изменились герои спектакля за это время, миновал ли их кризис среднего возраста и политическая цензура, Портал 66.ru спросил у Камиля Ларина и Ростислава Хаита.
— Самым первым «Разговорам мужчин среднего возраста…» уже почти 10 лет, изменяете ли вы спектакль со временем и по-прежнему ли он для вас актуален?
Камиль Ларин: — Вот только вчера мы играли его, и Лёня говорит (он иногда задает странные вопросы): «Интересно, а когда мы этот спектакль сменим, когда он перестанет быть актуальным?» И я ему говорю: «Я тебе скажу когда». Я же старше их всех, я точно пойму, когда пора его сворачивать. Пока эти «Разговоры» актуальны. Того кризиса среднего возраста, о котором этот спектакль, как такового у меня уже нет. Но в памяти еще это все живет, и есть что, переживая, до зрителя доносить. Не с холодным носом мы пока его играем.
Ростислав Хаит: — Этот спектакль если и претерпел изменения со временем, то не очень большие. От спектакля к спектаклю добавляются какие-то импровизации, но каркас на 85–90% остается прежним. Что касается шуток, то я помню свои переживания тогда, в том возрасте, и сейчас я то же самое чувствую уже по-другому. Но нельзя сказать, что мы глобально выросли уже из этого спектакля. К тому же меняется подача шуток, а не они сами. 10 лет назад я вот так произносил эту фразу, а сейчас — по-другому. Интонационно можно совсем по-разному это подать.
 |
|---|
| Сцена из спектакля «…В Бореньке чего-то нет» |
— Буквально на днях вышел ваш новый спектакль, первый за 4 года — «…В Бореньке чего-то нет» (премьера состоялась в Москве 19 октября, — прим. 66.ru). Критики как раз писали, что, мол, «Квартет И» повзрослел и большой вопрос, готов ли к этому их зритель…
РХ: — Действительно, у нас было опасение, что нас, повзрослевших, не все поймут, но на премьерах в зале много смеялись, реакция зрителей была мощной, так что мы надеемся, что опасения не оправдаются. Мы бы с удовольствием этот спектакль и в Екатеринбург сейчас привезли, но дело в том, что там 11 персонажей и 8 музыкантов — это очень дорогой проект получится, нужно спонсора для таких гастролей найти еще.
— У вас в этом спектакле один из героев объявляет, что вступает в «Единую Россию». Как этот момент появился?
РХ: — Да в этом сейчас нет ничего особенного, это сплошь и рядом происходит, и даже уже нельзя сказать, что это политическая сатира. В «Дне выборов» — там да, там, можно сказать, про народ и судьбу страны, а тут — просто небольшая зарисовка из жизни.
— А вы надеялись этими фильмами повлиять как-то на позицию избирателей, ведь оба вышли аккурат перед выборами?
РХ: — На ход выборов никак наши фильмы не повлияли. Ни выборы на нас, ни мы на выборы. Может быть, голосовать ходят одни люди, а на наши фильмы — другие. Но возможно и что люди просто не соединяют одно с другим: пойти и посмотреть кино — это одна история, а пойти на выборы — совсем другая. Да мы и не рассчитывали что-то глобально этим изменить в стране, в политике. В конце концов наличие даже таких — ужасных, сфальсифицированных, смешных — выборов лучше, чем их отсутствие.
 |
|---|
| Кадр из фильма «День выборов — 2» |
— Вам с кем-то из партнеров и спонсоров приходится согласовывать сцены и шутки, «советоваться», вносить правки? Звонят ли вам с «пожеланиями» что-то изменить или вырезать?
КЛ: — Нет, никто не звонит, зато мы между собой очень спорим. Мы не стараемся делать чистую сатиру, как в журнале «Крокодил», нам хочется сделать хороший фильм, на который пойдут люди. Мы не говорим, что мы против президента, и вообще не трогаем то, что можно трогать, но нельзя оскорблять. Про президента можно и нужно говорить, если говоришь про человека, которого ты же и выбирал — это нормально. И вообще, если ты его критикуешь — он же должен первый спасибо тебе сказать.
архив 66.ru
