Трансвестит Космос: «Я боюсь признаться маме, чем занимаюсь по ночам»

Днем Космос работает на заводе инженером. Его там считают примерным сотрудником: не курит, не пьет, вовремя приходит и уходит. Вечером и по выходным он выступает в клубах с сольной шоу-программой под псевдонимом Леди Джага. В его репертуаре абсолютная эклектика: трогательные песни певицы Максим и «нетленки» Шнура. Космос — трансвестит, который скрывает это от коллег, многих друзей и мамы уже пять лет.

Космоса на самом деле зовут Женя. Но свое настоящее имя Кос (так он привык представляться) чаще всего скрывает. Рост метр девяносто, сильные руки, орлиный взгляд. Хотя вся эта брутальность растворяется в первой же по-мальчишески озорной улыбке.

— Почему тебе не нравится твое настоящее имя?
— Оно слишком простое и напоминает мою обычную жизнь. А я не очень люблю все простое и обычное (смеется).

— Почему, если не секрет?
— По-моему, это очевидно. Посмотри на меня (после интервью он сразу должен был убегать на выступление, поэтому явился при полном параде: блестки, накладные ресницы, яркий макияж, все как полагается — прим. автора). Я всегда был не такой, как все. Многие сразу подумают о том, что уже в детстве наряжался в мамины платья. Нет. Я рос обычным мальчишкой: любил гонять во дворе с пацанами в футбол, прыгать по гаражам, сдавать бутылки и на все деньги покупать газировку. Но мне всегда хотелось чего-то другого, большего, что ли.

— Чего, например?
— Ну, вот представь. Тебе 10 лет и ты с друзьями купаешься на озере. Лето, жара, вечером еще будете картошку в углях печь и по банкам стрелять. Здорово?

Фото: для 66.RU
«Я сказал себе: Так больше жить нельзя. Ты должен делать то, что хочешь. Хочешь петь? Иди, блин, и пой!»

— Здорово. Но в чем подвох?
— Никакого особого подвоха нет. Просто мои ровесники плескались в воде, счастья полные штаны. И я с ними тоже веселился, но внутри всегда знал, что где-то есть океан и мне бы туда очень хотелось. Хотя я сроду никакого океана не видел, даже на картинках.

— Кажется, начинаю понимать, о чем ты. И когда ты нашел свой «океан»?
— До сих пор его ищу. Но раньше была вообще катастрофа. Считай, закончил школу с золотой медалью, потом университет с красным дипломом, пошел хорошую работу работать. Еще и живу с мамой. Периодами выть хотелось. Но сейчас все позади, тьфу-тьфу-тьфу.

— Когда случился перелом?
— Не поверишь, но не помню. Ни дня, ни обстоятельств, помню лишь свое ощущение. Я сказал себе: «Так больше жить нельзя. Ты должен делать то, что хочешь. Хочешь петь? Иди, блин, и пой!». Самые сумасшедшие идеи приходят людям именно так. Сидишь, чаек попиваешь, а в голове вдруг мысль: «Точно, надо создать свое травести-шоу».

«Живу в постоянном страхе. Вдруг кто-нибудь из коллег случайно окажется в этом клубе, узнает меня? Вдруг забуду закрыть «контакт», и мама увидит фотки с выступлений? Вдруг блестки остались на лице? И этих «вдруг» — миллион»

— И ты сразу начал выступать?
— Боже упаси! Для начала просто перестал стесняться, как завещал нам всем Ваня Дорн (смеется). Вообще вокалом я увлекался всегда. Подростком пел все, что по телевизору показывали. Позже, когда решил выступать на сцене, начал заниматься уже более серьезно. Потихоньку стало получаться, разработал программу, начал шить костюмы, закупать парики, грим. Особое развлечение — это найти приличные туфли 45 размера.

И понеслось. Раз-другой выступил в клубе по знакомству, дальше сами стали звать. Теперь весь фанатами оброс и внебрачными детьми по городам и весям (смеется). Шучу, конечно. Еще расти и расти, но уже что-то за плечами имеется. Сейчас, например, я работаю с музыкантами, живой звук, все дела.

— Ты про туфли 45 размера сказал, и у меня по этому поводу сразу возник вопрос: как на тебя обычно реагируют люди в магазинах и в других общественных местах?
— В магазинах как раз не страшно. Чаще всего просто улыбаются, иногда хихикают. Можно сказать, они меня больше стесняются, чем я их. А вот садиться в такси, уже в образе, побаиваюсь. Хотя никаких конфликтов никогда не было. Люди, скорее всего, сами не знают, как им реагировать, поэтому предпочитают смущенно молчать.

— Ты живешь двойной жизнью. Это тяжело?
— С одной стороны, тяжело. В душе понимаю, что быть здоровенным мужиком-трансвеститом — это не смелость. Смело было бы не бояться этого. Не бояться, что осудят, не бояться, что мама будет разочарована. Получается, что живу в постоянном страхе. Вдруг кто-нибудь из коллег случайно окажется в этом клубе, узнает меня? Вдруг забуду закрыть «контакт», и мама увидит фотки с выступлений? Вдруг блестки остались на лице? И этих «вдруг» — миллион.

— А с другой стороны?
— А с другой стороны, мне все нравится. Нравится, что две мои жизни никак не связаны между собой. Я не чувствую рвения всем вокруг что-то доказать. Ладно, я завтра приду на работу и скажу мужикам: «Представляете, а я еще и так могу!» А дальше что? Что изменится в масштабах Вселенной? Как ни банально, но самое главное, что я принимаю и люблю себя, таким, какой есть. А это куда сложнее.