Фрустрация на операционном столе («нижнетагильские хирурги»).
Предваряю: написано хаотично, второпях, с «моими кундштюками», но — не обессудьте. Ибо: «спрашивают — отвечаю». Итак.
На мой взгляд причины «мятежа тагильских хирургов» не только материальны, сколько кроются в области психологии. Точнее — фрустрации. С рационализацией в виде увольнения (демонстративный уход от психотравмирующего фактора). С одной стороны. А с другой, конечно же, это симптом общего неблагополучия. Материального — тоже.
Поэтому начну с предполагаемой мотивировки выговоров соответствующему медицинскому начальству: «переработки» («нерационального использования трудовых ресурсов»). Лично я считаю, что ничего особо критичного, выходящего за рамки, в ней не было. Почему? Да потому, что ряд предшествующих увольнений врачей был плановым, Тагил — большой город, предполагающий возможность маневра кадрами и койками, в зоне доступа — Екатеринбург. Эпидемий, очереди из скорых и страждущих на ступенях Демидовской больницы (отказов в госпитализации) не наблюдалось. Иначе — «этапы медицинской эвакуации» в другие больницы города и окрестностей. В «Демидовской» надо было еще одного анестезиолога (к примеру)? Тоже решаемо, в принципе.
Прим. (справка): «За четыре года численность врачей в государственной системе здравоохранения увеличилась более чем на 6 тыс. человек и составила почти 549 тыс. врачей. Увеличилось число специалистов по таким дефицитным специальностям, как анестезиология-реаниматология, рентгенология, патологическая анатомия, педиатрия, но особенно — по онкологии (на 19%) и общей врачебной практике (на 18,3%). Продолжает снижаться коэффициент совместительства: в 2018 году он составил уже 1,35», — выступление Министра Вероники Скворцовой на заседании итоговой коллегии Минздрава России.
Короче — рутина. Однако — рвануло. А потому, что накопилось, и нужен был только повод. Он, на мой взгляд, был выбран ошибочно, что, кстати, тоже говорит о спонтанности протеста.
Теперь разберем что же «копилось» (саундтреком идет песня «When The Levee Breaks» других негров на ново-орлеанских плантациях в переложении британских пролетариев вокала и гитары).
Итак, говорят, что маленькие зарплаты? Полноте. Большими свои зарплаты не считают даже руководство Роснефти и вообще все познается в сравнении. Например с коллегами в «развитых странах». Или учителями в России. Или, даже, с рядовыми чиновниками. Словом, соточка с горкой на круг — реально. Да, за нее нужно работать. Но когда было иначе? Видится несправедливость по типу, мол, почему у пилотов (или членов совета директоров компаний, акции которых торгуются на ММВБ) выплаты «конкурентные с мировыми», а у нас нет? Уверен — есть такое. И это «точит». Как и то, что в части моральной компенсации в виде прежнего, советского, уважения/пиитета, где, даже по понятиям, лепилу-доктора трогать было западло, много что поменялось.
И тут резонно вспомнить такой критерий, как «удовлетворенность населения медицинской помощью». Т.е. потребителя медицинских услуг. Он — невысок. Крайне. Тем более — бесплатных («лечится даром — даром лечиться»), которых, как говорят, в реальности и не существует. А ведь у основной массы населения доходы существенно меньше, чем вышеупомянутые. Словом, по разным причинам, но напряг, до открытой взаимной враждебности, в отношениях между доктором и пациентом, мягко говоря, — имеется. Не на ровном месте. Фрустрация.
Сейчас в медицине работают люди уже с «постсоветской» ментальностью, где никто никому не обязан, но есть куча соблазнов, плюс упомянутое ощущение несправедливости и нерациональности в распределении доходов. Медики обычно аполитичны (им некогда определяться в партийных предпочтениях), но они — люди. Живущие не в «безвоздушном (а очень даже открытом информационном) пространстве». Так «злые языки» утверждают, что существенной частью доходов их «медицинского руководства» являются бонусы, недоступные рядовым сотрудникам — откаты от поставок медикаментов, мед.техники, ремонтов и пр., и пр. При этом рядовым врачам несет население. И не всегда добровольно (от избытка чувств), и не всегда после лечения и в благодарность. Платность в медицине стала общим местом. За опцию «кэш на карман», ругают. Рядовым обидно, их лишают левого заработка, когда он есть у начальства. Тоже фрустрация от невозможности реализовать распространенный в медицине принцип: оставьте нас в покое, мы сами все отрегулируем («хорошего врача народ всегда прокормит»). Доктора, в частности, знают, например, о либерализме в США. С миллионными (в долларах) доходах врачей. Но! Там вторая страта по доходам — юристы, кто и берет существенную часть бонусов врачей, делая, по совокупности, американскую систему здравоохранения, при не самой высокой эффективности, самой затратной. По моему — 17% американского (!) ВВП. Мы, естественно, не можем себе позволить аналоги юридической самозащиты врачей. Фрустрация. Епт. Сколько говорится о страховании ответственности? 10 лет? 20?
Резюмирую, да, есть основания считать, что отечественные доктора (равно как и медсестры с санитарками) заслуживают больших доходов. Но — с одним, чисто рыночным, экономическим условием. А именно — повышением производительности труда. С этим — «затыка». Многие, думаю, помнят, как говорилось и об избыточности коек, и о раздутости штатов… И ведь не на ровном месте… И тут, знаете ли, не нужно забывать, что медицина (как и иные отрасли соцзащиты) существует на деньги налогоплательщиков (включая и самих медиков), а потому: если в одном месте прибавится, то в другом — убавится. Как в целом, так и в частностях, когда, например (условно), выделяя деньги на выхаживание плода до 500 гр., мы не можем их же дать на онкологию. Даже детскую. Жестоко? Но это правда. А вот то, что определение приоритетов происходит кулуарно, наверное является уже политическим «дефектом качества медицинской помощи». Медики «в поле» вовсе не чужды аналогичного морального выбора и на практике. И это ведет к тому же т.н. психологическому выгоранию (и фрустрации), которое порой куда опаснее «чисто физических нагрузок».
Короче, переходим к главному «триггеру» и тому, что, на мой взгляд, вполне может подлежать санации. И к тому, что врачи, когда началось разбирательство, из себя выдавили: «уязвимости». Которая уже точно должным образом не компенсируется.
Людей тупо задолбало жить в постоянном напряжении.
В частности же, напоминаю, кризис в тагильском здравоохранении возник на фоне прямо таки манифестации работы прокуратуры по врачам. Конкретно — по Новой Ляле. Да и в Тагиле, говорят, было несколько дел. А Тагил — небольшой город. В Е-бурге, кстати, с этим делом существенно тише. Предположу, что тут есть и элементы «ручного управления» (влияния на прокурорских). Позиции же «крупных чиновников» по поводу действий силовиков что-то не заметно. Минздравы, как местные, так и федеральные, не оплачивают адвокатов, не представлены в суде в качестве общественных защитников и т.п. Не являются лоббистами прав докторов. Да, косяков в медицине много. Особенно в глубинке, где ниже квалификация и контроль. Но! И тут мы возвращаемся к первопричине, указывать на которую мне лично обрыдло: свято место пусто не бывает. И если общими усилиями — а именно: минздравы, врачебное сообщество в лице Л.Рошаля и пр., Центральный Банк РФ сотоварищи в виде лобби финансового крупняка — уничтожили независимый и квалифицированный надзор за качеством медицинской помощи, одной из составляющей которого было административное (!), т.е. с ответственностью юридического, а не физического лица, а не уголовное, как у прокуратуры, разбирательство, его место заняли силовики. Т.е. работу экспертов-профессионалов скальпелем и таблеткой заменили на «карающий топор правосудия», превратив страховую медицину в институт страховых представителей для диспансеризации (опция, которую удобнее делать самим больницам). Напомню, что и фонды ОМС, призванные привносить экономическую целесообразность в распределение средств, де факто жестко встроены в административную вертикаль соответствующих минздравов, а потому в реальности (под страхом смены руководителя на «более лояльного») «по первому звонку» выделяют деньги не туда, где они принесут больше эффекта, а по «политической целесообразности».
В итоге все мы вместо квалифицированного, ориентированного на потребности пациентов разбирательства и анализа проблем получили уголовную компанейщину. Да, «прокурорские» в личных разговорах соглашаются, что перегибают палку, но в силу закона и их статуса не могут поступать иначе. И, что печально, оснований развернуть сложившийся расклад сил не видно. И на этот текст накладывает отпечаток досада о том, что именно о таком сценарии мы твердили, по-моему, года с 2007-го. Он реализовался в полном объеме, и сейчас медики живут в страхе. Тоже фрустрация. Епт.
Ну и, «до кучи», есть особенности чисто данного случая, относимые к критерию «где тонко, там и рвется», значимо место — Нижний Тагил, с его комплексом «второго города», живущего по остаточному принципу от «Первого». Фрустрация.
А все вместе да фрустрация (и уход от действительности) — как закономерное последствие извращения под коммерческие интересы изначальных идей, заложенных в благую реформу здравоохранения.
Ладно. Это все — «лирика». Что делать-то? И для экономики здравоохранения и стимулирующего (а не карающего) характера санкций? Считаю рациональным следующее: сейчас (ну — прямо сейчас) «поговорить» (ну, у нас же «ручное управление», да?) с прокуратурой. Типа: «э, ребята, давайте потише, епт…».
И более системно: коррекция организации ОМС (это, блин, куда сложнее) для таки появления действенной опции «независимая квалифицированная экспертиза качества медицинской помощи». Без нее-то — никак. Паллиативы-с. Конкретно: большая реальная (!) независимость фондов ОМС (и никаких химер по их слиянию с пенсионным фондом). Выведение медицинских страховщиков из-под абсолютно ложного по сути надзора за ними ЦБ РФ. Переход медицинских страховщиков в статус некоммерческих организаций: ну блин, не обеднеют ВТБ и группа Газпрома от лишения доходов с деятельности по ОМС. Короче, писал уже об этом…
Не, можно сказать больше. Если спросят.
