Если меня зовут на подлодку в Гаджиево, я соглашаюсь. Впервые попал туда в ноябре: вокруг темно, валит снег, берега белые, море черное. В море такие же черные, громадные атомные подлодки. Тогда нам устроили двухдневную дружескую встречу. Мы привезли в местный Дом офицеров группы «Настя» и «Чичерина», нас провели по атомному подводному крейсеру «Екатеринбург». Я даже ночевал на борту.
В этом году оказался там ранней осенью. Деревья в листве, разноцветные сопки, гладкие озера в скалах, низкие облака клочьями. Лаконично и красиво. От Мурманска до Гаджиево 73 км, через Кольский залив проложен самый длинный мост за Полярным кругом — 1,6 км. За ним, в Белокаменке, компания «Новатек» строит гигантский перевалочный терминал для сжиженного газа, который повезут на платформах с Ямала в Европу. 108 млрд инвестиций, пропускная способность 20 млн тонн в год, несколько тысяч рабочих мест. Выглядит впечатляюще: территория не депрессивная, жизнь тут есть.
Гаджиево — закрытый город, чтобы туда попасть, проезжаем через два КПП. Возле первого на скале полустертая надпись «Иисус — раб Господа».
Храм на сопке
Титульная цель нашей поездки — открытие храма-долгостроя, который два года назад взялись достроить учредители компании «Таганский ряд». Ветераны Афгана — основные благотворители в городе. В начале нулевых, когда с деньгами и матобеспечением у подводников было совсем плохо, они возили одежду, еду, медикаменты. Сегодня в этом надобности нет. Офицер получает 120 тысяч в месяц, тратить деньги особо негде.
Храм, который открывали в День города, освящали два митрополита. Литургию служил владыка Викентий, прилетевший из Ташкента. Служба длилась часа четыре, и все это время дул ветер, временами шел дождь, но моряки-подводники держали строй. Как только литургия закончилась, выглянуло солнце, и остаток дня был жарким.
Церковь проектировали в Екатеринбурге, отсюда же везли практически все стройматериалы — за Полярным кругом их попросту не производят. Даже бревна доставляли из Карелии. Настоятель храма — отец Аввакум, по совместительству помощник командира дивизии по работе с верующими. Во время литургии я поспрашивал офицеров: «А как же последователи других вероучений, например мусульмане?». Мне ответили: «Бог един, и священник должен работать со всеми».
Люди на земле
Другой вопрос задал Анатолию Никифорову, соучредителю «Таганского ряда»: зачем строить храм, когда можно придумать более земной и практичный благотворительный проект. Вот рядом стоит недостроенная больница, можно ее доделать. Никифоров ответил: «У нас нет цели брать на себя функции государства. Раньше помогали материально, теперь решили сделать что-то более значимое — для души, для вечного. В конце концов, нельзя недооценивать внутреннее состояние подводников, в чьих руках сосредоточено столько ядерного оружия».
 Фото: © 66.RU |
|---|
| На фото слева направо: Сергей Мелехин — депутат гордумы Екатеринбурга, Александр Репенков — президент «Фонда помощи атомным подводным крейсерам «Екатеринбург» и «Верхотурье», Анатолий Никифоров — депутат Заксобрания Свердловской области, руководитель компании «Таганский ряд», Аркадий Романов — контр-адмирал, командующий подводными силами Северного флота, Владимир Гришечкин — контр-адмирал, начальник штаба Северного флота, Виктор Тестов — зампредседателя гордумы Екатеринбурга, Сергей Тушин — замглавы администрации Екатеринбурга, Александр Мяконьких – депутат гордумы 4 созыва, Александр Андреев — президент «Фонда святой Екатерины» |
В год на «земные» проекты «таганцы» тратят более 10 млн рублей. Из официального отчета на сайте Фонда помощи экипажам видим, что на эти деньги ремонтируют жилье, организуют семейные образовательные программы, возят детей к теплым морям. Например, в этом году купили 20 путевок в Артек. После литургии поспрашивал у местных жителей, чего не хватает в Гаджиево. Выяснил, что нужен кинотеатр. А больница не нужна. Но остро нужны врачи, особенно педиатры. Специалисты сюда не едут, хотя зарплата врача 60 тысяч. Молодежи нужно футбольное поле, баскетбольная площадка и место, где можно было бы тусоваться зимой. В Дом офицеров пускают, только если ты записан в какой-то кружок, а других доступных общественных мест в Гаджиево нет.
 Фото: 66.RU |
|---|
| Молодые люди в Гаджиево открытые, без комплексов, с юмором, своими ютуб-каналами и прагматичным взглядом на мир. Пытаются зарабатывать в интернете, развлекаться ездят в Мурманск. Из тех, с кем мы поговорили, никто не хочет служить на флоте. Будущее видят на Большой земле, в Москве или Питере, а лучше за границей. |
Впрочем, все собеседники считают: храм в Гаджиево нужен. Мужчины — а они там все подводники — говорят, что ходить в церковь будут редко, это, скорее, для жен. Женщины соглашаются: да, ходили в храм, когда тот был оборудован в пункте междугородней связи, на первом этаже жилого дома. «Как поднимать глаза вверх и молиться чему-то высшему, когда над тобой шесть этажей унитазов?» — комментирует замком дивизии по работе с личным составом Александр Мельник. Замком подтверждает: пока личный состав на задании, основные прихожане — это женщины. Сколько в дивизии верующих, он точно не знает, но шутит, что подводники не верят в Бога до первой внештатной ситуации.
Путин на подлодке
На стратегическом атомном подводном крейсере «Юрий Долгорукий», где я побывал в этот раз, есть спасательная капсула для всего экипажа — 120 мест. Снаружи, на стенке капсулы, висит Владимирская икона Божьей Матери. Интересуюсь, это что, тоже инструмент спасения? Офицер, который проводит экскурсию, мнется с ответом: «Да есть тут у нас… товарищи… они занимаются». Впрочем, портретов Владимира Путина на лодке больше, чем икон. Удивительно, что на президентских выборах в Гаджиево он набрал 68% при явке, близкой к 100%. Один офицер рассказывал, как лодку вернули с боевого дежурства на базу, чтоб команда проголосовала.
Крейсер судного дня: 24 часа с подводниками, которые по приказу должны запустить ядерный апокалипсис
На «Долгоруком» я оказался потому, что родной «Екатеринбург» ушел на задание. К слову, сейчас на нем служит экипаж подлодки «Брянск». Все экипажи в дивизии равноценны и взаимозаменяемы. Это необходимо для ротации. Каждая команда за три года должна два раза отправиться на боевое дежурство, участвовать в ремонтах, тренировках и маневрах. Кроме того, бойцам нужно регулярно ездить в отпуск, лечиться в санатории, учиться и повышать квалификацию.
Начинка подлодки очень… аналоговая, что ли. Изнутри «Юрий Долгорукий» представляется бесконечной чередой рычагов, приборов со стрелками, металлических трубок, задвижек и прочей архаики. Кажется, замени это все электроникой, команду можно сократить и места внутри станет больше. Но этого не произойдет. Не потому, что в России не делают толковых микросхем, просто автоматика надежнее.
Вести съемку на «Юрии Долгоруком» мне запретили. Я удивился, ведь в интернете можно найти фото и видео, где корабль показан вплоть до командного пункта. Не отыскалась разве что панель с контактами для оптических ключей, чтобы запускать с лодки «Синеву» или «Булаву» — этих ракет на борту 16. Интересно, что на «Долгоруком» есть ракетные шахты, из которых стреляют чаще, чем из других. Например, из шестой сделали 5 запусков, а из десятой — ни одного. Успешный выстрел — это когда ракета, запущенная с Северного полюса, с точностью в один метр поражает цель на полигоне где-то на Камчатке. После выстрела подводники рисуют звезду и дату на корпусе ракетной шахты.
Жены у власти
Гаджиево — город молодых. Власть здесь принадлежит женщинам. Подводники несут службу, жены решают вопросы местного самоуправления. Я пытался выяснить у женщин, в чем именно состоит служба подводника: что мужчины делают, когда курс взят, корабль исправен, команда работает по протоколам. Или на базе, когда вообще ничего не происходит. Четкого ответа получить не удалось. Говорят с ироничной улыбкой, что муж «постоянно занят» и «очень сильно устает». Еще смеются, мол, раз в квартал их собирает замком дивизии и рассказывает, как служат мужья и что их ждет в ближайшее время.
На пенсию подводник может выходить уже в 36-37 лет (пенсия у офицера примерно 40 тыс. рублей). Многие к тому времени успевают построить квартиру на Большой земле и выплатить военную ипотеку. Как правило, уезжают в Питер — там они учились в военно-морском институте, оттуда их жены. Кто-то переезжает в Екатеринбург и трудоустраивается в структурах «Таганского ряда». Технических специалистов высокой квалификации и военной ответственности на гражданке найти непросто. Те же, кто остается служить, делать карьеру, выбирают Северный флот. В Крым, где сейчас не хватает моряков, никто ехать не хочет — потеряют северные надбавки. Да и резкая смена климата плохо сказывается на здоровье жителей Заполярья.
Вечером в Гаджиево общий семейный сбор: бизнесмены из Екатеринбурга привезли в Дом офицеров театр Алексея Рыбникова. Давали рок-оперу «Юнона и Авось». Если помните сюжет, оцените выбор — все в пьесе соответствует моменту и месту: море, любовь, расставание и сильный религиозный мотив. Зал был полон, арию «Я тебя никогда не забуду» исполняли на бис, люди аплодировали стоя и несли на сцену букеты. Одна женщина уже на выходе сказала мужу: «Погоди, я не хочу, чтобы это заканчивалось сейчас. Хочу еще побыть в настроении. Пойдем погуляем».
