В проекте «Один день с…» мы показываем, как устроена рабочая жизнь людей разных профессий. В этот раз отправились на кабельный завод. Почему сюда? Причин несколько. Самая банальная — это одно из старейших предприятий Екатеринбурга, не связанных с плавкой металлов. В 2016-м «Уралкабель» отметит 75-летний юбилей. Не все советские заводы могут похвастаться тем, что пережили перестроечные времена. А «Уралкабель» не просто пережил, но и развивается. За год завод выпускает столько кабеля, что им можно шесть раз обвернуть Землю. Продукция «Уралкабеля» есть и на атомных станциях, и в нефтяных скважинах, и на космических кораблях. А еще по кабелям уральского завода идет электричество во многие новостройки. И вот это нам гораздо важнее.
В волочильно-крутильный цех — основополагающий в кабельном производстве — мы попали в районе одиннадцати часов. Работников совсем мало. Оказывается, в это время у первой смены обед: трудиться здесь начинают спозаранку, поэтому и обед такой ранний. Пока рассматриваем огромные катушки проволоки и разные станки, начинает подтягиваться народ.
| Для производства кабеля используют медную и алюминиевую проволоку. Медную в основном поставляет «Катур» — это предприятие, как и собственно «Уралкабель», входит в состав УГМК. |
Удивительно, но на таком, казалось бы, мужском предприятии немало женщин. Более того, на станках, которые переволачивают толстую проволоку в более тонкую, работают в основном женщины.
Людмила Василец, волочильщик:
— Я здесь работаю уже больше 35 лет. Пришла — ничего не знала. Меня тут делу обучали. За это время, конечно, многое изменилось. Сейчас уж и станков тех, на которых я работать начинала, почти не осталось. Освоила новые.
| Всего в волочильно-крутильном цехе работают около 150 человек. А сам цех делится на участки среднего, тонкого и тончайшего волочения. Из полуфабриката толщиной почти с мизинец — 8 мм — здесь могут сделать проволоку, которая будет тоньше человеческого волоса — 0,05 мм. |
— Людмила, а в чем ваша работа заключается?
— Прямо сейчас я просто смотрю за процессом. Утром мне сказали, сколько проволоки какой толщины нужно переволочь. Я заправила станок, теперь, видите, проволока идет через волоки, постепенно вытягиваясь до нужной толщины. В этом, новом оборудовании сразу и отжиг проволоки идет, на старом это были разные процессы.
| В процессе волочения проволока — и медная, и алюминиевая — проходит через волоки, диаметр которых постепенно уменьшается. Всего таких волоков девять. За счет давления проволока вытягивается. При этом структура металла меняется, он становится более жестким. Чтобы вернуть ему гибкость, делают отжиг: катушки с проволокой на определенное время помещают в специальную печь с выверенной температурой. |
| На выходе проверяют качество проволоки, чтобы некондиционная продукция не попала к потребителю. Если вдруг толщина оказалась не соответствующей, изделие отправят на повторную переработку. |
— Заправить станок — это долго?
— Небыстрая работа, час примерно уходит, а то и больше. Всё же вручную нужно делать. У меня вот сейчас восемь ниток вверху, четыре внизу. Их все вручную надо заправить, через каждый волок пропустить.
— В течение смены только одна такая заправка?
— Бывает, что одна, а бывает, что и по два, по три раза перезаправляем — от заказов зависит.
— Вам вообще работа ваша нравится?
— А почему нет? Хорошая работа. Не в пыли, не в грязи. Да и за столько лет уже привыкла. Но нас учат постоянно, то на одном оборудовании работаем, то на другом. У нас вообще большинство давно работают. Пришли многие без какой-то профессии или после ПТУ, как я, да и остались.
— Платят хорошо?
— Не жалуемся (смеется, — прим. ред.). Не миллионеры, конечно, но на жизнь хватает.
Следующий участок — скрутка, здесь из проволоки делают токопроводящую жилу. Оптимальная схема — 1+6: к центральной проволоке (стренге) прикручивают сначала шесть проводков, потом к этому скрученному проводу еще шесть — и так далее, до нужного количества. Каждый последующий слой накручивается в противоположном направлении — чтобы избежать самораскручивания при эксплуатации.
Проволоку потоньше крутят женщины. Кабели крупных сечений — прерогатива мужчин. Среди женской части молодежи почти нет, а вот молодые парни на участке скрутки работают.
Раиса, скрутчик кабельных изделий:
— Многие тут по 30–40 лет трудятся. Я сама, считай, всю жизнь тут проработала, на пенсию вышла, а все равно из цеха уйти не могу. Дома сидеть скучно, и на одну пенсию не проживешь. А если здесь работать, хорошо выходит.
Раиса отработанными движениями заправляет проволоку в станок.
— Сейчас новую номенклатуру будем делать, поэтому я лишние нити все убираю, завязываю. Там была луженая проволока, а надо будет медную крутить, толщины другой. Вот эти остатки скрутим на шпульку, потом разберем.
— Сколько же весит такая шпулька?
— Если без проволоки, то килограммов пять, наверное, а когда полная — так и на все двадцать потянет.
— Вы ее руками таскаете?
— Вообще-то руками не положено, у нас специальные краны есть.
Рядом со скруткой — гальванический участок. Здесь происходит лужение: на медную проволоку наносят олово в процессе электролиза. Луженый кабель более устойчив к коррозии, лучше паяется.
В следующем цехе — изоляционном — тише и светлее. Здесь накладывают защитный слой на токопроводящую жилу — собственно делают то, что в обиходе мы называем кабелем.
| На участке, где делают бронированные кабели для нефтяных насосов, женщины — редкость. В основном потому что работать здесь приходится с кабелем толщиной в руку. |
На втором этаже оборудование для изоляции — самое современное. Два молодых человека спокойно сидят за столом, время от времени поглядывая на мониторы — на этом участке ручной труд почти не используется. Всё делают машины: забирают из емкости гранулы пластиката, отправляют в экструдер, где он плавится при температуре 200 градусов. Затем пластикат наносится на жилу и остужается в обычной воде.
| С левой стороны еще просто жила, с правой — уже изолированный провод. |
В финале кабель проходит электрические и прочие испытания.
| «Если вдруг где-то нарушена изоляция, этот участок полностью убирается и идет в брак. Повторно с этой изоляцией мы уже не работаем — потому что так нельзя гарантировать качество», — рассказывает наш провожатый, замначальника изоляционного цеха Олег Сидоров. |
— Мы столько посмотрели уже, везде сложное оборудование… Почему тогда в строительстве, в торговых сетях так много контрафакта?
— Среди высокотехнологичной продукции подделок практически нет — слишком высоки затраты и жесткий контроль качества. А вот те кабели, которые используются в быту, — их действительно делают чуть ли не на коленке. У нас тут неподалеку есть один строительный магазин. Я захожу туда время от времени — качественного кабеля на прилавках просто не найти. Или занижено сечение, или изоляция сделана из сомнительного вторсырья. Да и сами токопроводящие жилы из лома делают. Покупают по дешёвке б/у оборудование времен царя Гороха, которое уже свой ресурс по сути выработало, арендуют небольшой ангар — и гонят фальсификат.
— Как он в сети попадает? Разве не сертифицируют продукцию?
— У нас сейчас развелось столько этих компаний, они штампуют документы, нормальных тестов не проводят.
— И как мне, покупателю, выбрать безопасный кабель?
— Надо обязательно спрашивать все документы, смотреть маркировку: прямо на кабеле, так, чтобы любой смог прочитать, указывается наименование изделия, производитель, сроки выпуска. И лучше выбирать проверенного, зарекомендовавшего себя производителя. А вообще пойдете за кабелем — берите кого-то из нас в помощники, тогда пожара в вашем доме из-за некачественной электропроводки наверняка не случится (смеется, — прим. ред.).
Женщина не должна работать, а должна вести домашнее хозяйство