Игорь Ковпак: «Не нравится футбол? Не ходи! Но бизнесу нужен ЧМ-2018»

Игорь Ковпак — столп уральского и вообще российского бизнеса. Когда-то первый его «Кировский» назывался «экспериментальный магазин товаров повседневного спроса», а сегодня у компании 153 магазина. Бизнес Ковпака не только удержался, но и очень значительно прирос с 1987 года. Игорь Ковпак недавно ушел из Законодательного Собрания и всецело вернулся в бизнес.

Он платит здесь свои налоги и живет тоже здесь. Создал 11 тысяч рабочих мест. Не таит, что очень любит Екатеринбург и доверяет губернатору. В массе тщедушных, надменных и беспринципных диких капиталистов патриотизм Ковпака выглядит отчасти наивно. Но с ним не поспоришь.

— Компании «Кировский» исполнилось 25 лет. Как вам удается так долго жить, по сути не меняя формат?
— Очень много статистики, что 50 лет переживают всего 5% компаний. И речь, кстати, не только о региональных компаниях. В мире такая же ситуация. Нам исполнилось 25 лет. У всех глаза есть и уши — люди видят, что у нас уже 153 объекта, в том числе есть и большие торговые центры, по 20 тысяч м². Я думаю, что компания живет и развивается за счет людей, которые ей руководят.

— То есть вас?
— Это вовсе не Ковпак-старший и Ковпак-младший. Это коллектив единомышленников, людей, которые вокруг нас. Это директора магазинов, которые работают десятилетиями. Как правило, наши девочки приходят после техникумов и институтов, учатся и вырастают в руководителей предприятий. Подавляющее большинство девчат выросло внутри коллектива. Они знают порядки, традиции, требования и им легче руководить магазином.

«Редчайший случай, когда у нас увольняются директора магазинов. За все время было 2–3 случая. Те девочки, которые пришли в 18 лет, им скоро уже по 50 будет, но мы по-прежнему их зовем «девчата». Многие ведь появились в компании вместе со мной».

— У вас коллектив получается очень репрезентативный: разный возраст, разное образование, живут в разных районах… Вы, наверное, очень хорошо видите, как город развивается.
— Город развивается очень динамично. У нас в компании 11 тысяч сотрудников, и у них есть возможность сравнивать с соседними регионами. Благодаря губернатору мы получили право на проведение чемпионата мира. О чемпионате, правда, последнюю неделю слишком много говорят благодаря неосторожному высказыванию нового мэра. Мы получили проблему.

— Новому мэру не стоило говорить об этом вслух?
— Моя позиция: мэр должен более аккуратно высказываться. Тем более еще не разобравшись в вопросе. Чтобы не наломать дров, он должен высказываться более деликатно на любую тему. Что мы сейчас можем получить? Мы уже получили риски, что тот труд, который затрачен нами на предстоящий чемпионат, пойдет прахом.

Что нам даст чемпионат мира? Он даром не сдался многим жителям нашей области! Многие футбола от хоккея не отличают. Это право наших людей. Но все ведь ездят по улице Ленина и упираются в Вечный огонь, и все потом стоят в пробке по Репина. Хоть туда, хоть обратно. А сейчас нам подвалило счастье, что кроме стадиона мы имеем возможность получить инфраструктуру на ВИЗе. Мы сможем прорубить дорогу напрямую с Ленина на Татищева.

«Мы что, глупцы? Не хотим получать то, что нам дают? Мы что, останемся здесь без футбола и без федеральных средств? Зачем нам отвергать это своими же руками и своими неосторожными высказываниями? Мы получим инфраструктуру. Тысячи туристов приедут. Они потратят здесь кучу денег. Не ходишь на футбол — и не ходи. Кто-то болельщик, кто-то не болельщик. Имеет полное право, кстати».

— Эта сложившаяся ситуация — опасна?
— Я люблю наш город, как и любой его житель. Если вы знаете — я лучший налогоплательщик Свердловской области за прошлый год! А мог бы платить в другом месте. Я прописан здесь и здесь живу. Сами себе вредить мы не должны! Нам в руки идут федеральные деньги. Но этот шум ненужный, который поднялся, — дай бог, чтобы это осталось только на уровне разговоров.

— Вы упомянули про губернатора… Вы, скорее, «областной» или «городской»?
— Надо быть корректным. С 1998 года был депутатом Законодательного Собрания Свердловской области. Все наши предприятия находятся на территории Свердловской области. Поэтому я бы не хотел себя разделять на город и область.

— Как по-вашему, что произошло на последних выборах?
— Мы получили тот результат, которого достойны. Две трети вообще не пошли голосовать. Им, видимо, вообще без разницы. Но когда они, не дай бог, потеряют больше 10 млрд рублей, то, может быть, до кого-то и дойдет, что на выборы надо ходить. А так, конечно, жизнь покажет, кто был прав, кто не прав. Я вообще сторонник созидания, а не разрушения.

— Вы уже 15 лет в политике, 25 лет в бизнесе. Представляете 11 тысяч человек. Все-таки есть у вас какой-то прогноз, что будет с городом? Потому что есть ощущение, что Екатеринбург сейчас погружается в какую-то пучину войны. Информационной войны прежде всего.
— Очень жаль будет, если возьмет верх разруха и конфликт. Только в стабильном обществе возможно развитие. Когда тебя что-то тревожит, то ты как крупный бизнесмен настороже, и ты думаешь, а тратить ли тебе здесь дальше, вкладывать ли тебе здесь дальше деньги или нет. Деньги любят тишину. И не надо бояться произносить это слово. Потому что если ты инвестируешь, ты создаешь рабочие места, а это налоги, на которые строятся дороги, садики, школы и так далее.

«Чем больше мы все заплатим, чем успешней все работают, тем лучше живет область и тем больше перепадет любому муниципалитету. В том числе и Екатеринбургу. Думаю, что и область, и город должны дудеть в одну дуду. Если это все для нас, для жителей, то они должны пожертвовать своей гордыней».

— А сейчас уже конфликт все-таки?
— Явного конфликта не вижу. Надеюсь, что все услышат губернатора. Надеюсь, увидят и вспомнят, что впервые на нашей памяти весной мы не плавали в грязи, потому что он заставил вывезти снег. Что впервые на дорогах — на Первоуральск, на Серов — мыли отбойники. Приехал человек новый, да. Но иногда лучше свежий взгляд, вносящий свежую струю в жизнь.

— Вы купили сеть «Купец». Вы вложили деньги в Екатеринбург. Захотите ли вы в нынешней городской ситуации продолжить эту экспансию? Или подождете, пока все успокоится? Или вы в такой позиции, что ни от какой власти не зависите?
— У нас любой бизнесмен зависит от власти. У меня нет конфликта с городом и тем более — с областью. И город, и область видят, кто везет телегу бюджета, и у них нет оснований для того, чтобы нам мешать.

— В чем были ошибки прошедших выборов?
— Я не входил в штаб по выборам, поэтому я не могу судить изнутри. Но я сторонник нашего губернатора и видел его работу, и точно знаю, что он старается для области, и тот, кто его хорошо знает, верит в это. Я имею в виду в том числе себя.

— Но кандидат губернатора проиграл.
— Ну что делать — бывает. Значит, были какие-то ошибки. Но это ведь не значит, что это были ошибки лично губернатора. Широкий круг людей опекал Якова Петровича. Значит, не придали значения, думали: а, всё просто. Не получилось! Пришел протестный электорат и проголосовал. А свой электорат не получилось мобилизовать.

Были и тактические ошибки. Кандидат от «Партии пенсионеров» мешался. Они играли на одном поле с Яковом Петровичем. И в данном случае, я считаю, эти 3–4 процента как раз отошли в пользу пенсионеров.

— Есть мнение, что вы ушли из Заксобрания именно для того, чтобы в этих выборах не участвовать. В том числе и финансово.
— Мы в этих выборах участвовали и не скрывали своей позиции. А ушел потому, что очень непросто совмещать и политику, и бизнес. Я понял, что мне лучше сосредоточиться на бизнесе. Вы же видите, что у нас в этом году резкий рывок с точки зрения развития бизнеса, укрупнения бизнеса. Просто я стал больше заниматься работой, мне это интересно.

— Раньше совмещали же, нормально?..
— Ну сколько можно! Люди думают, что там медом намазано. Но не все так. Да и на каком-то этапе пропал интерес, сместился в пользу бизнеса. Я бизнесмен. Родился бизнесменом и в детстве был бизнесменом. Кому-то это даром не сдалось. А кому-то интересно быть госслужащим, чиновником.

У нас, к сожалению, все больше и больше чиновников. Молодежь сейчас, в отличие от 90-х годов, стремится на госслужбу. Бизнес работает, создает, созидает, но все больше и больше становится госслужащих, которые собирают справки, перебирают бумажки, посылают отчеты — это беда для бюджета. У нас есть важные бюджетники — врачи, милиция, военные, учителя и ряд других профессий. Вот этих бюджетников конечно надо содержать.

«Раньше правительство области сидело в одном здании на улице Ельцина и всем места хватало. А сейчас разрастается. Это проблема для экономики. Это нагрузка на бюджет. Я надеюсь, что наша экономика в тупик не зайдет. Надо стимулировать малый и средний бизнес. Не словами, а делами. Необходимо начинающим предпринимателям давать льготы. Молодежь сейчас боится трудностей. Им лучше спокойное, теплое местечко».

— Есть ли какой-то шанс, что профессия предпринимателя в ближайшие пять лет наберет популярность такую, как в 90-х?
— Сложно сказать. Время покажет. Я не собираюсь здесь петь дифирамбы всем бизнесменам. Среди нас есть и успешные, и неуспешные, и честные, и нечестные, мы, как и люди в любой другой профессии, разные все. Но экономику двигают не бюджетники. Экономику и развитие страны двигает бизнес — по всем направлениям. Стране нужны и другие герои! Я считаю, что, например, сельское хозяйство надо поддерживать. Так как все больше и больше получаем импортного продовольствия. И это неправильно. Мы по возможности поддерживаем местных производителей.

— А в чем проблема с сельским хозяйством?
— Я приведу пример: когда сюда заходят крупные игроки, у них своя логистика, и им не нужны наши, местные. Им что Екатеринбург, что Челябинск, что Пенза — все одинаково. Потому что для федеральных игроков с точки зрения логистики более правильно и выгодно везти сюда своих поставщиков. А мы, колхозники, традиционно держимся за местные птицефабрики, хлебозаводы, за местных производителей — совхозы или колхозы.

«Для нас это важно. Мы десятилетиями вместе с местными производителями. Мы за них, они за нас. Если мы покупать не будем, то им придет конец. Это рабочие места, это какой-то местный патриотизм в хорошем смысле слова. И это важно для всех. Когда закроют какую-нибудь фабрику, тогда поймут. Как в том поселке, где сейчас нет рабочих мест».

— Вы выкупили у Олега Колесникова — челябинского предпринимателя — «Купец», который он в принципе уже переводил на челябинскую логистику по продуктам. Сложно было с ним договариваться? Вы делец, а он-то — вообще делец!
— Первое — я ничего у Олега Колесникова не покупал. Второе — я не допускаю таких выражений по отношению к себе — слово «делец». Я предприниматель. И достаточно успешный. Кроме того, в этом году меня признали лучшим налогоплательщиком Свердловской области. Поэтому обзывать меня дельцом — ну, наверное, это неуважение к тому, что 25 лет работаю и создаю.

И слава богу, пока у нас губернатор и правительство ценят труд тех, кто работает, и не употребляет слова «делец», а употребляет слова «лучший налогоплательщик». И, конечно, ты в ответ душу вкладываешь. И деньги вкладываешь в нашу область. Поэтому мы купили полтора десятка магазинов, которые упали. Там было плохо с кадрами, было плохо с товаром и вообще эти магазины были в залоге у банка. И нам продал их банк. То есть эти предприятия как недвижимость были в залоге. Мы рассчитывались с банками, и они нам переуступали право на это предприятие.

«Деньги остаются здесь. Мы платим местным строителям, мы платим поставщикам, местные жители приходят на новые места. Это самое важное в экономике — создание рабочих мест. Не сиди в интернете целыми днями и не пиши гадости, а иди и создавай новые рабочие места».

— Вы сказали, вы из Заксобрания вернулись в бизнес, потому что здесь вам интереснее. Почему вам это по-прежнему интересно, спустя 25 лет?
— Ну, приезжаешь в какой-нибудь город — например, в Новоуральске химкомбинат выставил на аукцион пять своих магазинов и два торговых центра (в Новоуральске всего два торговых центра). Мы приехали — они никакие, темные, мрачные, лампочки не горят. Проходит 2–3 месяца, мы вложили туда деньги — все цветет, все яркое, все красивое, люди улыбчивые стали, работники пришли новые, жизнерадостные, покупатели довольные приходят. Ты от этого получаешь удовольствие. У кладбища-то карманов нет. С собой деньги не унесешь, поэтому и вкладываешь в полезные дела.

— Я к вам традиционно с одним и тем же вопросом обращаюсь: этот бизнес настолько суперликвидный, что даже неликвидный. Вы его делаете таким громадным — его же сейчас сложно продать?
— Да. Правда.

— Притом что цель любого предпринимателя, бизнесмена — так или иначе свою компанию реализовать, продать.
— У большинства.

— У большинства. Это в учебниках написано: создавай и продавай — иди дальше. Вы не боитесь, что ваши наследники получат на руки такого дорогущего монстра, которого они не смогут продать? Они будут вынуждены постоянно им управлять.
— Действительно, один-два магазина легче продать, чем 200. Поэтому наша цель пока — развиваться, работать, получать удовольствие от работы и делать какие-то реальные, внятные дела на пользу жителям Свердловской области .

В ваших словах есть правда. Чем крупнее товар, тем меньше компаний могут его при желании поглотить. У меня очень сильный, грамотный сын, который в случае времени Х какого-то вполне в состоянии продолжить дело.

Компания развивается. Поставщики это видят. Поэтому мы получаем хорошие цены на какие-то товары. Чем крупнее компания, тем местный поставщик дает тебе лучшую цену. Или ты покупаешь мешок сахара — или вагон. За вагон тебе лучше цену дадут.

— Вы вступаете в закупочные альянсы?
— Я думаю, что «Кировский» достаточно притягателен для любого поставщика и без альянсов.

— Вам это не нужно?
— Я не в курсе, честно говоря, есть ли у нас какие-то альянсы, но «Кировский» имеет много федеральных контрактов. Я не говорю уже о местных. Поэтому я лично считаю, что мы получаем убийственные цены на многие товары.

— В вашем семейном дуэте с сыном какая-то нестандартная формула. По классической схеме Ковпак-старший должен сидеть в кресле-качалке и «думать думы о России», а Ковпак-младший активно и энергично управлять семейным предприятием.
— Очень много бывает исключений из правил. Ну во-первых, я действительно живу работой. Мне это интересно, у меня это получается. Я за эти годы, видимо, так набил руку и глаз, что я приношу в этом плане громадную пользу. У Льва пока этого опыта нет. Да и не надо пока ему этим заниматься. Он занимается политикой.

Он действительно искренне работает депутатом, он из своего кармана — из нашего кармана — тратит уже теперь миллионы в своем избирательном округе. Делает реальные дела для людей, слава богу, что он работает, слава богу, что он хороший, честный, умный парень. И я горжусь им. В трудную минуту он подключится к бизнесу со мной или без меня. Но я достаточно еще сам молодой и считаю, что еще долго буду работать.

— Вам не кажется, что вы, осознанно уйдя из политики, перестаете быть влиятелем? Перестаете влиять на город, на людей?
— Если ты имеешь громадный бизнес, ты имеешь определенное влияние. Вот вы у меня берете интервью, другие у меня берут интервью. Областное телевидение просит, 4 канал. Я интересен как бизнесмен. И я считаю, чем громаднее компания, тем с большим уважением к тебе относятся люди. А многих депутатов вы даже не знаете в лицо.

— У вас же были какие-то общественные проекты? Например, вы боролись с ночной продажей алкоголя…
— Мы с Шептием — инициаторы закона «Об ограничении торговли алкоголем в ночное время в Свердловской области»!

«Человеку, имеющему 153 магазина, выгодно торговать алкоголем. Чем больше продаж — тем больше денег заработал. Но не все измеряется деньгами. Считаю, что надо еще дальше закручивать гайки с продажей алкоголя. В Свердловской области мужчины живут в среднем 59 лет. Это недопустимо мало».

— Ну, это известные законы и определенно они связаны с вами. И я говорю: это успех. Сейчас вы лишены этой возможности.
— Почему? У меня же есть сын, у нас еще пока одна фамилия. И мы будем плыть с ним вместе в одной лодке и дальше.