Юрий Афанасьев: «АМУР все еще можно спасти от гибели»

Новоуральский АМУР находится в последней стадии банкротства — конкурсном производстве: управляющий распродает имущество завода, чтобы рассчитаться с многочисленными кредиторами. Сейчас на предприятии работают порядка 150 сотрудников, задача которых — поддерживать системы жизнеобеспечения. Несмотря на это Юрий Афанасьев, генеральный директор АМУРа, продолжает вести переговоры с китайскими автозаводами на тему организации совместного предприятия.

— Да, мы постоянно контактируем с китайскими автопроизводителями, проводим переговоры, поскольку спасти АМУР можно только при помощи иностранного партнера, а все ведущие европейские и корейские бренды уже присутствуют в РФ. На данный момент мы провели переговоры более чем с 20 производителями. И все говорят, что хотят иметь производство в России, примерно половина из них посмотрели нашу площадку. Но их смущают две вещи. Во-первых, это статус ЗАТО у Новоуральска и наличие забора, а как следствие — ограничения допуска иностранцев на территорию города и предприятия. Во-вторых, им нужны госгарантии защиты инвестиций в российскую экономику.

Плюс к тому 90% китайцев спрашивают, а есть ли у нас окрасочное производство. Если есть, то они готовы либо дать модель на сборку и дистрибуцию, как черкесскому «Дервейсу», либо просто оплачивать наши услуги по сборке. В России очень мало современных окрасочных линий. А сами мы ее построить не сможем, так как надо знать параметры собираемых моделей и иметь возможность вложить приличные инвестиции. Именно поэтому нужен стратегический партнер.

— Сейчас АМУР находится в финальной стадии банкротства, но тем не менее вы продолжаете искать партнеров. Как это коррелируется?
— Завод невозможно закрыть на клюшку, и всем уйти. У нас 50 гектаров площадей, станки, оборудование. Даже просто охранять его должны человек пятьдесят. Есть также обслуживающий персонал. Если забросить завод, это может привести к экологической катастрофе. В конечном итоге кредиторы заинтересованы в удовлетворении своих требований, в том числе и главный акционер Павел Чернавин, который не успокаивается. Сейчас будем сдавать в аренду цеха, чтобы кто-то взял на себя содержание инфраструктуры, оплату электричества. Нам только для откачки 400 тонн дренажа в сутки надо 300 Квт/ч.

Плюс к тому к нам постоянно поступают запросы от автоконцернов из КНР (например, от SAIC), которые хотят обсуждать возможные проекты. И конечно, я еду в Китай, поскольку тот же SAIC является крупнейшим производителем Китая (он один производит больше, чем весь российский автопром).

— Мы с вами общались зимой, и вы тогда мне рассказывали о договоренностях с возможными партнерами, показывали подписанные документы. Почему эти варианты сорвались?
— Документы у нас есть со всеми. Просто надо понять логику китайцев: ты сначала с ними договариваешься, потом пауза, снова договариваешься… В конечном итоге мы уперлись в две вещи. Например, ФСБ отказала нам в создании совместного предприятия с иностранным капиталом в Новоуральске, это противоречит закону о ЗАТО. Нам тогда даже пропуски не выписали в город для представителей из КНР.

Во-вторых, нам не удалось получить гарантий защиты инвестиций от правительства Свердловской области. В результате сейчас все, кто есть на рынке (LIFAN, HAIMA, GEELY, FOTON и др.), ищут новую площадку для строительства с нуля, в частности, они рассматривают Калугу, так как там всем иностранным инвесторам дают бесплатную землю с коммуникациями, налоговые льготы, гарантии. Вчера появились сообщения о договоренностях GEELY и LIFAN с правительством Беларуси, но это пока все на уровне слухов. Китайцев не очень устраивает логистика и более дорогая рабочая сила в Калуге, а в РБ — политические риски плюс могут закрыть экспорт в РФ. Кроме того, построить в чистом поле завод — на два года дольше и в разы дороже. Даже если мы возьмем все долги АМУРа (около 150 млн долларов) плюс 70 млн долларов инвестиций в модернизацию, то это несравнимо меньше, чем стоимость строительства завода с нуля.

— Ситуация сейчас тупиковая: ЗАТО вряд ли откроют в ближайшее время.
— «Росатом» должен как-то иначе посмотреть на то, что происходит в городе. Они много говорили о том, что будут создавать рабочие места и вкладывать в это. Но процесс идет медленно, и я не вижу пока инвестиций. Градообразующее предприятие тоже сокращает людей, второе по значимости — вынужденно приостанавливает деятельность, это, безусловно, сказывается на возникновении негативной обстановки на рынке труда. При этом у нас нет денег вообще, а у УЭХК рентабельность будь здоров! Не развивается и частный бизнес, так как есть забор.

— Кто может решить эту проблему?
— Одно решение Кириенко о снятии пропускного режима уже будет большим шагом. И затем уже можно запускать процесс изменения статуса ЗАТО в муниципальное образование.

— Вряд ли Кириенко будет этим заниматься сейчас. Получается, что на АМУРе сейчас можно поставить крест?
— Нет. Если новый губернатор и правительство заинтересованы в том, чтобы в Свердловской области был автомобильный завод, то есть все шансы на спасение. Даже если мы не сможем построить в Новоуральске, то китайцы готовы построить завод в радиусе 100 км от Екатеринбурга, но не дальше.

Если реализовать наш проект, то можно в Новоуральске получить предприятие с выручкой более 1 млрд долларов, на котором будут работать около трех тысяч человек. Плюс у нас много предприятий в области, которые могут стать поставщиками комплектующих. Тот же завод «Уралшина», может быть, оживет, так как речь идет о 600 тыс. колес в год.

— Сейчас завод находится в стадии конкурсного производства. Когда он может выйти из нее?
— Так может получиться, что и никогда. Конкурсный управляющий сейчас продает металлолом, готовит к реализации залоговое имущество, выплачивает долги по текущим платежам. Но это бесконечный процесс, например, Егоршинский радиозавод вошел в стадию конкурсного производства в 2009 году. И до сих пор там.

— Все равно мне ситуация видится безвыходной. Что думаете делать дальше с точки зрения личной карьеры?
— Я хочу реализовать проект. Несмотря на все сложности езжу в Китай за свой счет, чтобы дело двигалось быстрее. Китайцы мне в последний раз предложили заниматься их проектом в Калуге, но я не хочу ехать туда, я хочу остаться и работать здесь.