Михаил Абсалямов: «Мне все равно, сколько будет стоить конгресс-холл»

Проект строительства выставочного центра «Екатеринбург-Экспо» изначально предполагал, что помимо тех четырех павильонов, которые стоят вдоль Россельбана сейчас, там появятся многофункциональный конгресс-холл и гостиница. После долгих буксований будущий конгресс-холл наконец явили миру.

По задумке, это будет уникальная для Екатеринбурга многопрофильная (от концертов Стинга и Мадонны до боксерских поединков и съездов «Единой России») площадка, начиненная бесчисленным множеством современнейшей сценической аппаратуры. Вместимость — до 7000 человек. 1 ноября экспертиза должна установить, сколько будет стоить строительство такого великолепия. Сегодня Михаил Абсалямов сидит напротив меня с улыбкой Будды и отказывается назвать хотя бы примерный порядок сумм.

Компания Михаила Абсалямова «Русград» по поручению губернатора построила те самые четыре павильона, рядом с которыми сейчас предлагается развивать территорию. Стройка тогда шла, напомним, ускоренными темпами. Правда, тогда и расхлебывать пришлось: недоплаты из бюджета, митинги «Союза обманутых строителей «Иннопрома» (сокращенно «СОСИ»), взаимные обвинения в растратах и т.д.

Тем удивительнее было, что именно «Русград» выступил инициатором дальнейшего проектирования. По заказу Михаила Абсалямова над конгресс-холлом здорово потрудились архитектурные бюро R1 (Екатеринбург) и Twelve Architects & Masterplanners (Лондон). И тоже в авральном режиме: проект, по словам главы «Русграда», сделали всего за месяц. Почти с нуля, поскольку от прежних наработок пришлось отказаться в пользу принципиально иного подхода к акустике.

Михаил Абсалямов уже давно общается с операторами знаменитой и мегапопулярной лондонской «Арены О2». Первое, что я спросил, — зачем?

— Они понимают, как зарабатывать деньги на таких объектах. А я не хочу повторения истории с выставочником. Я должен четко понимать, что то, что я построю, не останется жестяным сараем на болоте.

— Очень самокритично!
— Так потому что строительство «Экспоцентра» — это самое страшное, что произошло со мной в жизни! Я всегда считал и продолжаю считать, что с его появлением Екатеринбург вырвался вперед в развитии. Но когда я вижу пустые помещения, холодные коридоры, пустую стоянку — это меня напрягает. Потому что кроме «Экспоцентра» в этом городе нет ни одного объекта, построенного мной, который бы не развивался.

Поэтому для меня было очень важно мнение этих специалистов. Если у конгресс-холла не будет нормальной эксплуатирующей команды, то и он будет пустовать. Ну проведут очередной «Иннопром» с Китаем, с Индией. И всё.

— Так-таки и всё?
— Я всегда считал, что это должен быть именно многофункциональный дом. И перечень его возможностей должен быть просто огромным.

— Какие мероприятия там можно будет проводить?
— Да проще сказать, какие нельзя: чемпионат мира по плаванию.

— А по волейболу можно?
— Можно. Там можно будет даже поставить половину хоккейного корта вместо сцены и проводить ледовые шоу. Лед можно подготовить недели за две, все технические возможности для этого есть. Представь, это все равно что ледовое шоу в оперном театре провести! Кажется, что это невозможно объединить, а на самом деле все реально.

— Хорошо. Сколько это стоит?
— Один хороший человек сказал одну классную фразу, от которой я пришел в дикий восторг. Есть два антагониста в решении вопросов совести. Один — это строитель. Второй — заказчик. И они никогда не сойдутся в цене, сколько бы они там ни договаривались. Мне не надо повторения истории с выставочным центром. Я сразу честно сказал, что цену должна назвать экспертиза.

Кроме того, у нас есть КРСУ, есть Министерство инвестиций, которые могут, грубо говоря, позвонить в другие регионы Российской Федерации и спросить хотя бы примерную стоимость строительства театров или многофункциональных центров. Это будет «средняя температура по больнице».

— А разве такие есть? Сейчас ведь только стадионы строят.
— Как это? Посмотри, театров много.

— Большой в Москве?
— Ну хотя бы. А у нас-то зал не хуже.

— В этот Большой театр сколько денег вкопано!
— Так это вещи сравнимые. Посмотри, сколько бюджету стоила реконструкция ТЮЗа, и посчитай на сегодняшние деньги.

— Но вы-то всё посчитали уже. Ваша цена какая?
— Еще раз говорю: ты же понимаешь, на сегодняшний день есть эти цифры, есть такие стройки в России. Несложно вычислить среднюю температуру по больнице, чтобы решить, какое лекарство давать человеку: чтобы вылечить его или чтобы кончить.

— А ваша цена какая?
— …Поэтому сегодня цифры называются разные и интересные. Губернатор четко сказал, что повторения той истории, которая была на «Экспо», не будет. Он ее не хочет, я ее не хочу, никто не хочет. Я считаю, что на сегодня принято правильное решение, что цену посчитает экспертиза. Вся проектная документация для этого есть — пожалуйста, считайте. Посмотрят, прикинут, кто за эти деньги и за эти сроки возьмется построить такой объект. Кто возьмется — тот пусть и строит. (Улыбается.)

— Так вы же сейчас заказчик. Вы тут главный.
— Ну и что? Ты приди и скажи: я построю за такие-то деньги, в такой-то срок. Я не собираюсь тебе палки в колеса вставлять и руки с деньгами выкручивать. Никогда за такими занятиями, по-моему, не был замечен, так ведь? Наоборот, мне будет приятно, если я на листочке напишу свою цифру, другие люди тоже напишут. Перевернем эти бумажки, поглядим, кто там что написал. Если я окажусь самым достойным, то я и построю конгресс-холл. Ну а если кто-то другой окажется лучше, я скажу: пожалуйста, строй! А сам буду ему помогать. (Снова улыбается.)

— Хорошо. На вашем листочке какая сумма будет написана? Давайте я угадаю с трех попыток. 10 миллиардов?
— Не надо три попытки. Ты пойми правильно, когда я вышел на проектирование, я написал свою цифру: 94 миллиона.

— Это проект стоит 94 миллиона. А сам конгресс-холл?
— Ну подожди про конгресс-холл. Конечно, это проект. Госэкспертиза стала говорить, что этот проект не стоит таких денег, а стоит в два раза меньше. Мы месяц бились с экспертизой, после чего оказалось, что проектирование стоит не в два раза дешевле, а в два раза дороже.

— Вы как-то рассказывали об «Арене О2» — всемирной сети продюсерских центров, которая возит суперзвезд по всему миру. И если я — группа «Металлика», то я просто заключаю с ними договор и отправляюсь в турне по их площадкам, в том числе в Екатеринбурге.
— Все верно. И ты можешь годами кататься по миру в рамках этого контракта.

— То, что вы хотите сейчас построить, это оно?
— Это немножко круче. Но чтобы это взлетело, нужно собрать команду профессионалов, которая смогла бы сделать так, чтобы объект не пустовал. Надо, чтобы все этого хотели. А я накануне позвонил директору одного концертного зала, так он меня покрыл матом и послал далеко-далеко. «Ты, — говорит, — не понимаешь, что собираешься для меня конкурента построить? Отберешь у меня публику, гастролеров, деньги».

Но когда я презентовал проект другим представителям театральной общественности, я был в шоке от их позиции. Они сказали, что в городе нужен такой зал. Пусть он будет заполняться раз в неделю, но все, кто будет там выступать, будут давать в Екатеринбурге еще один концерт или спектакль — в залах поменьше. То есть в наших театрах, на местных сценах.

— Я правильно понимаю, что если вы реализуете всё задуманное, то команда «Арены О2» возьмет ваш зал в оборот?
— Там не команда «Арены О2», а один из продюсерских центров, которые с ними работают. Они сегодня готовы и говорят, что давно хотят прорваться за Москву, но им никто не может предложить ничего, кроме стадионов. Все мировые звезды прекрасно знают всех наших олигархов и постоянно ездят к ним на корпоративы. Но это совсем другой уровень и по звуку, и по уровню шоу.

Ребята из «Арены» говорят мне: «Ты посмотри, кто у вас выступает-то!» Я говорю: ну как, у нас же там звезды… Они мне: «Да какие звезды, не смеши!» Настоящим звездам по 25–27 лет, они зарабатывают талантом, голосом, фигурой. От 27 до 40 — уже одним только талантом. А дальше звезды делятся на две категории. Первая — это те, одни только имена которых гремят на весь мир. Те же Элтон Джон, Стинг... Вторая — ветераны, пенсионеры и инвалиды звездного бизнеса. Их уже даже в рестораны в Европе не пускают. Вот они приезжают к вам в Екатеринбург. Максимум, что они могут собрать, это полторы тысячи зрителей. Больше на них никто не придет.

— А зачем вы поехали в Казань предлагать этот проект?
— Я не поехал в Казань…

— Мне рассказали, что вы уже съездили.
— Кто тебе сказал?

— Не могу вам сказать.
— А они сами приехали сюда. Они планируют к 2018 году построить большой выставочный центр и конгресс-холл. Им-то ведь плевать, что мы тут пыжимся и кричим, что мы великие. Они идут своей дорогой. Они сегодня вполне могут переманить к себе тот же Китай.

— И они попросили построить им такой же конгресс-холл?
— Я же тебе рассказывал, где сейчас Верхотурье, где Ирбит? Там же и мы будем через пять лет. Мы ведь сегодня кто? Ты разве не чувствуешь, не видишь? Мы сегодня депрессивный город. Слышал про Детройт? Я всем говорю, пример Верхотурья и Ирбита, других депрессивных городов, Детройт — вот наше будущее. Город-призрак. И мы к этому идем уверенными темпами. Мы сегодня кого плодим? Офисный планктон. Сегодня никто, ни один западный инвестор не будет вкладывать деньги в Екатеринбург. Никогда.

Все эти мертворожденные «Титановые долины» и всё остальное — это мыльный пузырь. Нет там сегодня ни инвесторов, никого! Какой дурак поедет в Верхотурье, в Верхнюю Салду работать? Имеющий руки, голову и семью с детьми? Ты поедешь туда?

— Не поеду.
— Так никто не поедет! Потому что когда ты, проработав 12 часов на высококлассном оборудовании своей высококлассной головой, вернешься к своей семье в разваленный дом, жена спросит тебя: «А зачем мы учились?» Потому что она будет сидеть с дочкой дома, около которого нет ни садика, ни музыкальной школы. А для тебя единственным развлечением будет купить по дороге с работы бутылку хорошего, дорогущего портвейна. И всё.

Я всем всегда говорю: изучайте историю и учитесь у Берии. Пример закрытых городов гениален! Что он делал в первую очередь? Огораживал будущий город тремя рядами колючей проволоки, потом ставил там дом культуры и хороший магазин с московским снабжением. И только потом организовывал производство. А колючая проволока — это чтобы с улицы люди не успели урвать себе счастья от этого кусочка коммунизма.

— Получается, если вы не построите эту арену в Екатеринбурге, то построите ее у татар?
— Может быть.

— А если с вашей ценой согласятся, то вы можете их построить две?
— И три, и пять! Но я живу в Екатеринбурге, у меня здесь дети, внучки, у меня здесь всё. Я никуда не собираюсь отсюда бежать. Я как в кино — помнишь, когда «мы сначала возьмем почту, потом телеграф, потом телефон»? Я построил аэропорт, торговые центры, «Атриум Палас отель», теперь закончу с выставочным центром, следующее — вокзал. Я постепенно иду. Но из всего, что я построил, вот этот выставочник — первый объект, который оказался никому на хрен не нужен!

— Кто должен финансировать стройку?
— Если Свердловская область найдет деньги на эту стройку, то будет задача не выпустить их из региона. Организовать производство таким образом, чтобы всё производилось здесь.

— У нас всё есть, чтобы это построить?
— Всё. А если чего-то нет, то этим и надо заниматься. Вот тебе простой пример. Мы решили сделать большой мультимедийный экран. Едешь из Кольцово в город — видишь офигенное световое панно. Едешь из Екатеринбурга — тебе пишут: «Счастливого пути!» Классная вещь? Классная! Думаю: закажу на оптико-механическом заводе, наше же, местное предприятие. Звонил-звонил недели две, потом плюнул. Не дозвонился, никто не отвечает. Или трубку берут, куда-то отсылают, с кем-то разговаривают...

Я встречаюсь с министром экономики Дмитрием Ноженко, рассказываю ему эту ситуацию. Говорю: можно заказать в Европе. Ведь за этим будущее, послезавтра вся реклама будет не на тряпочках 3 на 6 метров, а на вот таких мультимедийных экранах.

— Помог вам министр?
— В тот же день мне позвонили с завода, говорят: «Мы вас очень хорошо знаем, уважаем. Какое у вас предложение?» Я говорю: «Миллиард хотите заработать?» «Ну, вы знаете, заказов много, беда большая, море работ. Ну, скажите, что вам надо». Я говорю: вот такой мультимедийный экран... «Ну, вы нам сбросьте всё по факсу». Представляешь, миллиард! Правильно говорят: кризис у людей в головах! Поставь экран, напиши программу — он окупится за 5–10 лет за счет продажи рекламного пространства! Разве это не будет шагом вперед?

— Кто будет деньги давать в итоге?
— Область, конечно.

— Областной бюджет? Федерация не даст?
— Это предмет расторговки. Я думаю, что дадут. Им же тоже выгодно, чтобы регион развивался. Что такое для Федерации, допустим, миллиард? Ничего. Но зато по телевизору покажут, как Путин сидит, какую-нибудь папочку открывает. Надо только попросить хорошо и правильно. В нужное время нужный человек нужную тему поднял — и получил. Но это не моя песня.