О новом директоре школы № 43 Владимире Стерхове в медиапространстве не было никакой информации до тех пор, пока о его назначении публично не сообщил врио губернатора Свердловской области Денис Паслер.
Корреспондент 66.RU встретился с бывшим участником СВО в его новом рабочем кабинете. В помещении висят портреты полководцев Георгия Жукова и Александра Суворова. Здесь же — фотографии самого Владимира Стерхова, сделанные в зоне специальной военной операции.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Разговор длился час, поэтому интервью получилось объемным. Если у вас сейчас нет времени прочитать его полностью, ниже — краткий кликабельный пересказ. Нажав на заинтересовавший тезис, вы сразу перейдёте к той части интервью, где он раскрывается:
- Владимир Стерхов говорит, что ушел на СВО, потому что патриот.
- «Управленческие кадры Урала» — один из множества курсов, которые проходит Владимир Стерхов. Он не не исключает, что в будущем может поработать и чиновником.
- На ставку учителя зарплата должна быть от 100 тыс. рублей.
- Владимир Стерхов уверен, что стал директором, не потому что был на фронте.
- В школе должно быть больше «настоящих мужчин». В том числе, вернувшихся с СВО.
- 5 главных пунктов устава хорошего ученика от Владимира Стерхова.
«Почему нет, если я принесу пользу в качестве чиновника»
— Нашим читателям мало что известно о вас. Кроме того, что вы — участник спецоперации. Об этом во всеуслышание заявил Денис Паслер. Расскажите о себе до СВО.
— У меня, как у обычного человека, все прозрачно и просто. Родители — кадровые сотрудники одной из силовых структур. И не высокого воинского звания, как думают некоторые. Не генералы, нет. Мама — старший прапорщик в запасе, отец — капитан в запасе. То есть обычные рядовые военнослужащие, которые воспитали меня так, что самое первое и важное в нашей жизни — Родина. Они привили мне уважение к старшим, моральные принципы.
В 18 лет я прошел срочную службу в рядах Вооруженных сил России. После поступил на службу в органы внутренних дел в должности полицейского-кинолога. Вообще, хотел стать милиционером-кавалеристом. Да, у нас в Екатеринбурге был кавалерийский полк. К сожалению, в 2010 году он попал под сокращение — всех милиционеров-кавалеристов перевели просто в милиционеры. Потом произошла реструктуризация милиции в полицию. Так я стал полицейским-кинологом полка патрульно-постовой службы полиции (ППСП).
— Я очень люблю собак. Они со мной всегда. Они для меня как отдельная каста. Я понимаю, буду ли в дальнейшем дружить с человеком, исходя из его отношения к собакам. Если я вижу, что человек сострадает бездомным собакам, то тогда — да. Мы в ответе за тех, кого приручили. Это тот девиз, с которым каждый должен идти по жизни.
В ППСП я проработал два года с немецкой овчаркой, обучал ее. Это была моя первая собака. Прожила со мной всю свою жизнь. К сожалению, скончалась в силу возраста. За время работы в ППСП я понял, что… может, это будет звучать громко, но что я способен на что-то большее. Поступил на службу в ОМОН, тоже в должности бойца-кинолога. Там работал с 2014 года по 2022 год.
И я всегда с уважением и трепетом буду относиться к своему прошлому подразделению. На одних из учений я отказался оставить свою собаку в вольере под палящим солнцем — температура там была порядка +45 градусов. Отказался вплоть до согласия на мое увольнение. И один из моих руководителей тогда сказал высшему руководителю, что это не собака, а полноправный боец нашего подразделения.
Представьте себе еще картину. Мы ехали в жарком поезде, военный эшелон. И вот эти здоровые мужики, киборги, отдавали свою питьевую воду, чтобы мы наполнили ёмкость и охладили собак. В сердцах вот этих, как мы говорим, воинов, способных на многое, — эмпатия к животным.
В 2022 году произошли известные события. Мы выехали на тогда еще территорию Украины. Выполняли задачи, поставленные президентом России. И знаете, когда мне некоторые СМИ задают вопрос: «По какой воле вы туда поехали?» — я считаю это неэтичным. Потому что… ну по какой воле? Мы все — патриоты своей страны. Родина сказала — мы поехали. Всё! Мы выполняли приказ, поставленный верховным главнокомандующим Владимиром Владимировичем Путиным. Это не обсуждается никогда. Мы просто делали то, что должны были делать.
Честно скажу, я не мог отказаться и сказать: «Отправьте меня домой». Я понимал, что надо идти вперёд. И если даже моя жизнь оборвётся, то родители будут знать, что все их наставления и заветы я выполнил.
— Решение покинуть зону СВО было вашим личным?
— Это обычная ротация. Задачи ведь тяжёлые и морально, и физически. Людей необходимо менять. Тем более, это было начало СВО — одно из самых сложных времён. Вообще, знаете, как было? Ни от кого это не скрываю — я ещё в январе 2022 года принял решение сменить вектор службы в силовом подразделении на работу с молодёжью.
— Почему?
— Сейчас я развею мифы и повешенные на меня ярлыки. В педагогике понятия лишних людей нет. Если они приходят, то быстро отсеиваются. Мне всё всегда было это по душе. Воспитание будущего поколения — это тоже служба. Служба на благо не только нашего региона, но и в целом страны. Будущее страны зависит от этих ребят, которые сейчас растут.
У меня высшее педагогическое образование, как бы там некоторые ни пытались усомниться в моих профессиональных компетенциях. Порядка 7–8 лет я проработал в детском спорте. Три года был в должности заместителя директора по праву и профилактике безопасности в 47-й гимназии.
Также преподавал основы безопасности и защиты Родины, философию, обществознание. По необходимости мог подхватить историю России, потому что имею диплом преподавателя истории и обществознания. У меня множество пройденных курсов по повышению квалификации. Я тут недавно подсчитал — получается порядка 20-ти с чем-то.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— А «Управленческие кадры Урала» [региональная программа для участников и ветеранов СВО, лучших учеников которой включают в управленческий кадровый резерв региона] — это просто еще +1 курс в копилочку. Зачем это вам? Мне кажется, это нужно только, если ты в дальнейшем хочешь стать чиновником.
— Почему бы и нет? Если в качестве чиновника я тоже смогу принести пользу народу своей страны. Кто знает, что будет завтра — у меня тернистый жизненный путь. Я не родился в семье богатых людей, никогда не жил зажиточно, у меня не было дорогих телефонов, компьютеров. Я знаю трудности. Я пережил трудности, сейчас я переживаю трудности. Почему бы и нет? Может быть, из меня выйдет хороший чиновник, откуда мы знаем?
Как говорят: «Дай человеку власть — и ты поймёшь, кто он такой». А я вам скажу, что это неправда. Потому что власть ничего не меняет. Человек либо человек, либо нет.
И вообще, откуда мы знаем, что в той аудитории, в которой мы находились две недели назад на занятиях в рамках обучения в «Управленческих кадрах Урала», не сидит будущий министр? Но решения о назначениях, конечно, должно принимать руководство области.
— О чём я и говорю. Для этого эти курсы и созданы.
— Дай бог, чтобы это было так. Ведь это обычные парни, прошедшие огонь и воду. Не из богатых семей. Это не те парни, которые каждое лето летали отдыхать на Гавайи. Это обычные мужики, в нужную минуту взявшие в руки оружие и вставшие на защиту своей Родины. Почему они не могут стать будущими министрами?
Мы — люди дела, ответственно подходим к тем поручениям, которые нам дают. Мы будем на износ работать. Потому что мы знаем проблемы народа, мы — люди из народа. Я думаю, что нам можно доверять. Почему нет?
— Жизнь покажет.
— Совершенно верно. Жизнь расставит все на свои места. Кто-то — да, не справится, а кто-то справится. И даже больше, чем справится. И я буду восхищаться, если кто-то из прошедших программу потом станет хорошим руководителем, министром, мэром. Но на таких людях будет бо́льшая ответственность.
— Потому что у них есть боевой опыт в зоне СВО?
— Нет. Потому что в программу «Управленческие кадры Урала» выбрали лучших из лучших. Прошло всего 10 % из подавших заявки. Потому что эти люди сейчас находятся на виду — как участники этой программы. Нас транслируют во всех соцсетях.
«На ставку учителя зарплата должна быть от 100 тыс. рублей»
— Как вы думаете, стали бы вы директором школы, если бы не были на фронте?
— Предложение стать директором я получил, потому что победитель кадрового резерва директоров. Финал прошел в мае, я занял первое место. По каким качествам меня отобрали в финал — я не знаю. Честно. Да мне это и не интересно. Если меня выбрали, значит, кто-то поверил, что я достоин находиться в финале.
Как считают некоторые — в финал попали блатные, у которых есть какие-то связи. Где у меня эти связи? Я в школе работаю. Понимаю, если бы у меня годовой оборот был миллиард. А я, как каждый второй гражданин, живу в кредит.
Вообще, я понимал, на что иду. Образование — это сложно. Здесь нелегко по той причине, что мы с нашим подрастающим поколением должны шагать в ногу со временем. Понимать, о чем мы говорим, и быть на одной волне. Находиться в одной плоскости. Благодаря этому я получил назначение.
Но, конечно, на меня сейчас все свалилось — две магистратуры, «Управленческие кадры Урала». У меня 4 недели вылетели из жизни вообще. В 07:00 я здесь, после 20:00 — домой. Поел, гигиенические процедуры принял, поспал, проснулся. Сказать, что я устал? Да, я устал. Очень сильно устал. Я это признаю. Но я эту работу делаю с удовольствием.
— До своего актуального назначения вы обмолвились, что работали в 47-й гимназии. Там в вашем ведении, в том числе, были вопросы террористической защищённости. Как вы можете оценить подготовку городских общеобразовательных учреждений в этом плане?
— Вопрос с политической подоплекой. Я могу дать только субъективную оценку. Есть у нас кое-какие огрехи, конечно. Ничего не бывает идеально. Знаете, как бывает, когда проверяющие приезжают — и у вас все идеально. Если, блин, у нас всё идеально, значит, мы не работаем, а только готовимся к вашему приезду. Понимаете, о чем я? Всё идеально никогда не бывает.
Есть моменты, на которые стоит обратить внимание. И мы это делаем. К вопросам террористической безопасности мы относимся с огромной ответственностью.
Знаете, я многим говорил, что это будет мой личный проигрыш, если кто-то из детей или родителей учеников 47-й гимназии скажет обо мне плохо. Потому что такого не было, нет и никогда не будет. Я всегда защищаю детей. Нет плохих детей. Все дети одинаковые. Просто каждому нужен свой индивидуальный подход. Есть плохие взрослые.
— А подростки, которые, например, издеваются над животными, совершают преступления? Они тоже хорошие?
— Это вопрос, с которым тоже необходимо работать. Значит, в воспитании где-то произошло упущение.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— Знаете, это читающая школа. Поэтому, когда у нас была первая встреча, меня спросили, какую последнюю книгу я прочитал. Я ответил, что Николая Островского «Как закалялась сталь». Я не мог оторваться. Думаю, прочитаю 10–15 страниц, а потом смотрю на часы — уже 4 утра. Очень сильно расстроился, когда эта книга закончилась.
Сейчас я начал читать «А зори здесь тихие». Такие книги рассказывают о том, что пережили наши предки. Мы сейчас говорим о каких-то сложностях, когда у нас интернет отключают. Ребят, почитайте книги, спросите своих родителей, как было тяжело жить в 1990-е годы. Когда мы не думали вообще об интернете.
Мы не знали, хлеб вообще завтра будет или нет. Я вспоминаю бабушку — как мы ходили на рынок на улице Мира, где сейчас «Кировский», и собирали гнилые яблоки, которые оставляли, потому что их никто не купил. У бабушки всегда с собой был маленький ножичек. Она вырезала им всё, что гнилое, а остальное давала мне.
Продолжая отвечать на ваш вопрос. Ну как вам сказать [как встретили]. Знаете, у школы женское лицо, тут работают 80 % женщин. Образование очень страдает от того, что настоящих мужчин в нём практически нет. Настоящих мужчин. Давайте поставим на этом моменте жирную точку. Мужчин, которые будут транслировать традиционные ценности. У нас в Конституции прописана традиционная семья. У нас верховный главнокомандующий это говорит. Мы должны соблюдать традиционные ценности, а это мама и папа. Не папа и папа.
Для меня традиционная семья — это превыше всего. Когда есть часть и женского воспитания, и мужского. Когда ребенок знает, что папа наругает, а мама защитит. У меня было наоборот — меня ругала мама, а отец всегда говорил: «Держись». И вот если бы такие мужчины шли бы в школу работать, мы бы, наверное, смогли что-то поменять.
— В том числе те, кто вернулся из зоны СВО?
— Почему бы и нет? Ребята способные. Даже если человек получил в бою какие-то увечья. Почему-то, в основном, к этому относятся с каким-то ужасом. Господа, очнитесь, откройте свои глаза. Он потерял руку, потому что нас с вами защищал. Мы должны ему помочь. Не должны — обязаны. Давайте его переучим. Он — идеальный пример для будущих мужчин. Смелый, отважный человек, который до последнего выполнял поставленные задачи.
К примеру, со мной работает мой товарищ. Он бывший полицейский, сейчас — заместитель директора по безопасности. Настолько уникально он находит общий язык с детьми. Он может дать совет. Если ребёнок приходит и говорит ему: «Я считаю, что мне не объективно эту оценку поставили», — Алексей Петрович за руку берет и идёт разбираться к учителям.
Таких в образовании должно быть больше, чтобы транслировать свое мудрое поведение. Патриотизм — это не значит носить погоны на плечах. Патриотизм — это любовь к своей малой родине. Знать историю своей семьи, области, района — это уже патриотизм. Любовь к животным, я считаю, тоже патриотизм.
Как-то одна из учительниц литературы задала мне вопрос: «Назовите пример вашего патриота». Я ответил, что Сергей Есенин — для меня патриот. Да, он писал про хулиганство, про пьянство, но вглядитесь глубже. Про что он еще писал? Про любовь к родителям, про любовь к животным, про любовь к женщинам. А как он восхвалял свою Родину? Это традиционные ценности, между прочим.
— Ну, восхвалял Родину — это, скорее, ранние стихи. Позже там уже не было такого восхваления.
— Да, он про пьянство еще писал. Ну да, это было, не скрыть, это история. Давайте историю уважать такой, какая она есть. Мы не вправе ее переписывать. Мы должны знать и чтить то, что было.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— Почему, как вы говорите, настоящие мужчины не идут работать в школу?
— Те же самые ярлыки, стереотипы, которые есть в обществе. Еще — это оплата труда. Давайте посмотрим правде в глаза: в школе миллионов не заработаешь, к сожалению. На ставку учителя зарплата должна быть от 100 тыс. рублей. При этом человек должен успевать и отдыхать.
«Я в школе был хулиганом»
— Кого вам важнее вырастить из учеников — отличников или просто хороших людей?
— Наверное, в меня полетят камни за то, что я сейчас скажу. Но жизнь — такая штука, что не всегда синдром отличника помогает в ней. Не буду называть фамилии, но у нас в школе были хулиганы, которых мы всячески вытягивали, спасали от различного рода ситуаций. И сейчас эти хулиганы обучаются в лучших учебных заведениях России. Это будущие дипломаты, будущие сотрудники Федеральной службы безопасности, Федеральной службы охраны президента. Вот они — хулиганы. Ни в коем случае не хочу сказать этим, что нужно быть хулиганом.
Воспитывать надо хороших людей с хорошим умственным и творческим потенциалом. Так скажем, сложным детям, которые не понимают ценности этой жизни, я всегда ставлю в пример ребят с ограниченными возможностями, которые хватаются за каждый миг этой жизни. Я говорю им: «Езжай в паллиативное отделение, посмотри этому ребенку в глаза, который даже в последние свои дни и месяцы читает книги, рисует, наслаждается жизнью. А ты не ценишь того, что у тебя две руки, две ноги, ты слышишь, ходишь, у тебя есть мама и папа».
— А вы как учились?
— Я отличником в школе тоже не был. Был хулиганом. За что как-то получил хорошую такую затрещину от учительницы. Нажаловался маме и думал, что она меня защитит. А мне мама дома такое устроила, что у меня вообще отпало желание когда-либо хамить учителям.
Я когда пришёл устраиваться в подразделение спецназа, мне командир, царствие ему небесное, задал вопрос: «Ты в школе как учился?» Я ответил: «Ну, так вообще [не очень]». На что он сказал: «Хорошо. Мне нужны те, кто готов на авантюры. Что я буду с отличниками делать?»
Есть такое выражение: чтобы бойцу повзрослеть, нужно почувствовать кровь на зубах. То есть — не учись только выигрывать, умей проигрывать. Это важно. Иногда, чтобы сделать шаг вперёд, нужно сделать два назад. Нужно всегда уважать своего соперника, никогда не сомневаться в его возможностях. Только при уважении к своему сопернику мы сможем победить. В жизни то же самое.
— Если бы нужно было разработать устав хорошего ученика, какие пять главных пунктов вы туда включили?
— Честность. Наверное, качество самокритичности бы включил. Потому что люди почему-то болезненно относятся к критике. Но она нужна — это объективная оценка нас. Мы же не можем на себя со стороны посмотреть.
Доброта. Обязательно. Это то качество, которое должно быть у каждого человека.
Уважение к истории своей Родины. Мы обязательно должны знать историю, знать своих героев. Должны знать, кто погиб от пули врага за то, чтобы мы сейчас жили, росли, существовали.
Ну и, наверное, пятое качество, которое нам всем необходимо, — это порядочность. И порядочность не в каком-то широком смысле этого слова. Я про то, что мы должны всегда относиться к вещам ответственно, порядочно подходить к выполнению той или иной задачи. Как бы это по-военному ни звучало. Но мы все с вами получаем какие-то жизненные задачи. Стараться выполнять свои обязанности так, как это нужно, а не как в мультике, где главный герой говорит фразу: «И так сойдёт».
— У вас есть желание поменять что-то в школьной программе?
— Это не в рамках моей компетенции. Каждый должен двигаться в своём направлении. Даже если я, представьте, сделаю замечание учителю математики, то опозорюсь. Потому что он — профессионал. Я могу попросить у него совет — он мне даст совет. Но что-то переделывать — нет.
Программа обучения — это колоссальный труд тысяч людей. Есть поговорка: «Ломать — не строить».
Прийти, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь — это неправильно. Нельзя с ноги дверь сломать и сказать: «А теперь здесь будет так». Учителя скажут: «Будет так?! Все, давай, пока». А ресурс учителя — это очень уникальный ресурс.
Существует правило золотого треугольника. Наверху — всегда ребенок, в другом углу — школа, в третьем — родитель. Этот треугольник должен быть неразрывным. Если только где-то чуть-чуть связь обрывается, значит, эту связь нужно восстановить. Это правило всегда нам помогает находиться в хороших отношениях с коллегами, родителями и детьми.
Мы как-то не так давно с коллегами разговаривали. Я-то им по-хорошему не нужен.
— В каком плане?
— В том, что они — профессионалы своего дела. Они-то справятся без директора, а я без них не справлюсь. Вот в чем смысл. Здесь уникальные люди. Они не просто так пришли на работу — они любят это место. И чтобы это понять, нужно увидеть, как сейчас это говорят, на каком вайбе они сюда приходят и как общаются друг с другом. Мне здесь очень нравится.
Какая была раньше школа? Из нее хотелось бежать домой быстрее. А сейчас из школы не хочется уходить. Есть множество бесплатных кружков. Дети в школе делают домашние задания.
Вот здесь, конкретно в 43-й школе, ребенок может зайти в кабинет к завучу, ему нальют чай, дадут конфетку. Его не выгонят из кабинета, с ним будут разговаривать. Вот какая школа сейчас.
— Не знаю. У меня, например, брат очень не любит учиться. Он как раз все время норовит сбежать из школы.
— Сколько брату?
— 12 лет.
— Ну, это еще такой возраст. Мальчишка. Подождите. Ну и для этого есть различные рычаги воспитания. Здесь нужен индивидуальный подход. С каким-то достаточно поговорить, с каким-то нужно проработать систематически, подключиться педагогу-психологу.
— Следующий вопрос. Где больше бюрократии — в армии или в школе?
— Бюрократическая составляющая есть везде. Смотря как ее рассматривать. Вот у меня, допустим, есть планёр.
(начинает листать ежедневник)
Смотрите, у меня всё здесь расписано, что-то исчеркнуто. Это же тоже бюрократия. Конечно, нам надо уменьшать документооборот — обязательно, потому что это колоссальная нагрузка на учителя. Но какие-то моменты нам в любом случае нужно иметь на бумажных носителях.
(сзади открывается дверь в кабинет, Стерхова зовут в приёмную)
— Последний вопрос. Понятно, как в армии выглядит плохой день. А как в школе?
— Когда случается что-то эмоционально тяжелое. Когда какие-то проблемы у детей. Потому что мы все эмпаты — и всё это прогоняем через себя. Прямо от ног до головы. И вот в эти тяжёлые дни ты приходишь домой выжатый как лимон.
Эмоциональный труд — он намного сложнее, чем физический. Мы поработали физически, вздремнули просто — и уже отдохнули. С эмоциями так не работает. Нам нужна перезагрузка. Мы должны возвращаться домой в зону комфорта.
Я домой прихожу — мне просто хочется молчать. Супруга и мама всё понимают, меня не трогают. Мне еду принесли — я поел, ванну принял, полежал, музыку послушал. Все — я перезагрузился.
Я доволен тем, что сейчас имею в своей жизни. Меня спросили вчера, о чём я мечтаю. И у нас, наверное, самая обычная мечта. Мы с супругой хотим купить простой домик с садом. Не двухэтажный коттедж — просто какой-нибудь участок земли, чтобы мама всегда была в движении, что-то сажала, собирала. Была на свежем воздухе.
Обычный сад, где могли бы отдохнуть мы и наши собаки. Вот вся наша мечта.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
