«Сегодня про красоту часто забывают». Историк архитектуры — о попытках создать идеальные города

Сергей Кавтарадзе — один из тех, кто умеет интересно рассказывать про архитектуру. Мы пообщались с историком о том, почему в период Ренессанса вернулись классические приемы античной культуры, как советская идеология повлияла на форму зданий и что скажут наши потомки о сегодняшней застройке городов.

Интервью получилось длинным. Если сейчас у вас нет времени читать его целиком, ниже — краткий пересказ. Нажав на заинтересовавший тезис, вы можете сразу перейти ровно в ту часть интервью, где он раскрывается.

• Екатеринбург свой структурой напоминает королевские солеварни во Франции.
• Конструктивистская архитектура — это попытка уравнять всех в новом справедливом обществе.
• Человечество пыталось создать идеальный город, но этого никогда не получалось.
• Сегодня девелоперы часто эксплуатируют историю. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Екатеринбург ассоциируется с конструктивизмом?

— Для меня Екатеринбург прежде всего начинается с де Геннина.

— Горнозаводская промышленность?

— Существует стойкая ассоциативная связь Екатеринбурга с памятником ЮНЕСКО — королевскими солеварнями, построенными в 70–80-х годах XVIII века. Соль в те времена была единственным консервантом и использовалась в том числе для нужд армии.

По замыслу архитектора Клода-Николя Леду, вокруг фабрики в лесу Шо должен был появиться идеальный город, чем-то напоминавший Город Солнца Кампанеллы.

Несомненно, Леду знал, что на Урале построили идеальный город-завод, каким и задумывался Екатеринбург. Изначально город напоминал римский военный лагерь. С той оговоркой, что здесь вместо декумануса (улицы, которая ведет с востока на запад) была река, а поперек — плотина.

Для меня Екатеринбург начинается именно с завода-крепости и амбиции создать идеальное поселение. Он квадратный, ориентирован по сторонам света и в определенном смысле пытается упорядочить Вселенную. И только позже Екатеринбург становится столицей советского конструктивизма.

— У нас периодически возникают дискуссии по поводу ценности конструктивистских зданий.

— Действительно, качество строительства зачастую вызывало вопросы. В 20-е годы в Советском Союзе не хватало бетона и металла, поэтому появлялись кривые-косые, если смотреть на то, как исполнено, конструктивистские здания из кирпича с деревянными перекрытиями.

Но их настоящая ценность — в новой эстетике. Это не «архитектура для бедных», как теперь иногда говорят, а способ сделать всех равными в строящемся новом и справедливом мире. Это символ того, что советский гражданин свободно трудится и никто его не эксплуатирует.

Если взглянуть сверху, то конструктивистская застройка — это еще одна попытка навести порядок и структурировать этот мир. Архитекторы того времени (включая модерниста Ле Корбюзье и представителей Баухауса) хотели зрительно уравновесить плоскости, привести к примату прямого угла отношение вертикали и горизонтали и добиться динамического равновесия композиции.

Поэтому конструктивизм — не про коммунизм или экономичные коробки без декора. Прежде всего, это идея социальной инженерии и олицетворение мечты той эпохи. Правда, частенько вместо коммуны получалась казарма.

— Можно ли вообще создать идеальный город? Кажется, что привычки и потребности людей меняются очень быстро и городская среда просто не поспевает за ними.

— Архитектура — самый точный летописец. Она показывает, на что направлено коллективное внимание человечества в разные эпохи. К примеру, в эпоху Ренессанса архитектор старался не испортить то, что создала природа. Речь не о том, чтобы вписать здание в природный ландшафт, а о том, чтобы вписаться в мироздание.

Взять, к примеру, итальянский город Пальманова, который имеет в плане форму звезды в девять лучей. Тут два смысла. Во-первых, круг в понимании человека того времени — самая совершенная форма. И если мы делаем что-то круглое или в круг вписывающееся, то соответствуем концентрической модели Вселенной. Во-вторых, это было удобно для обороны города, поскольку каждый из бастионов мог защищать соседние.

В эпоху готики жителю Западной Европы мир не интересен, поскольку он — временная конструкция. Когда мы умрем, произойдет страшный суд, а потом некоторых из нас заберут на небо. Или сверху спустится Град Небесный Иерусалим. Поэтому когда вы входите в готический собор, он всем своим видом показывает, что если хорошо себя вести или, по крайне мере, грешить так, чтобы вас простили, можно попасть на улицы этого города.

В эпоху барокко нас больше всего интересовали эмоции — религиозные или любовные переживания. Мол, взгляните, какие прекрасные дамы — с мушками, в утягивающих корсетах и переливающихся нарядах. Интерьеры дворцов подстраивались под такое мировоззрение.

После войны появились два примечательных города. К этому времени стало понятно, что архитектура неоклассицизма с колоннами изжила себя, поскольку она ассоциировалась с диктаторами. Поэтому начали появляться города в модернистском стиле.

В то время Британская Индия распалась на Индию и Пакистан, а штат Пенджаб остался без столицы. Индийский премьер-министр Джавахарлал Неру дал карт-бланш Ле Корбюзье на создание города Чандигарх в чистом поле.

Второй пример — город Бразилиа. Все ключевые здания спроектировал Оскар Нимейер — еще один специалист с довоенным опытом. Город задумывался как символ освобождения страны от португальского колониализма. Бразилиа получилась красивой, правда, с не слишком функциональными зданиями (например, Кафедральный собор превратился в гигантскую теплицу), но как социальный эксперимент провалилась.

— Нет ни одного удачного эксперимента?

— Когда архитектор берется за социальную инженерию, то получается полный провал. Потому что поведение людей трудно предсказать.

— Какие мысли занимают людей сейчас? Какими они строят города?

— В разных частях света свои повестки. К примеру, голландская фирма MVRDV спроектировала идеально круглый IT-город в Германии, на месте каструма (во время античности — тип римского военного поселения). Проект включает сохранившуюся древнеримскую дорогу.

Для меня загадка, зачем сегодня делать круглый город. Вроде есть ответ: чтобы из космоса была видна идеальная форма. Но мне этот проект напоминает чашку Петри, где ученые выращивают бактерии. Как будто проектировщики занимают позицию бога и смотрят, как там разводятся особо умные айтишники.

В Саудовской Аравии собираются строить линейный город, растянутый через пустыню. Это два мегаздания с зеркальными стенами, внутри которых пройдет скоростная железная дорога. Авторы декларируют, что там не будет автодорог и, соответственно, вредных выбросов, а здания будут использовать возобновляемую энергию. Посмотрим, что в итоге получится.

— Программа комплексного развития территорий (КРТ) — это тоже попытка сделать кусок идеального города?

— Известный античный зодчий и теоретик архитектуры Витрувий прокламировал три равнозначных ипостаси архитектуры: прочность, польза, красота. К сожалению, про красоту часто забывают.

Я имею в виду не какую-то субъективную красоту, а ощущение душевного комфорта. Допустим, мы сидим в помещении, играет приятная музыка, нас окружает интерьер с гармоничным сочетанием цветов. Нам хорошо, и мы считаем, что находимся в красивом месте. Это не приносит нам пользу, от этого мы не будем сыты, но тем не менее для нас это почему-то важно.

Сейчас много чего строят по программе КРТ, но архитектура в этом контексте уходит на второй план. Девелоперы — не в упрек им — приучены разговаривать на другом языке. Они мыслят количественными показателями: столько закладывать жилье, сколько проектировать мест в школе, сколько парковок. Это важные вещи, но в триаде Витрувия — это про пользу, а не про красоту.

Раньше все было устроено иначе: главным в проекте был архитектор-градостроитель, и именно он распоряжался деньгами и подбирал подрядчиков. Сейчас никто из покупателей не задает вопросов про архитектуру. Такого запроса нет.

Хотя в том же Екатеринбурге были прецеденты, когда горожане протестовали против стройки каких-то неуместных объектов. Людям важно жить в красивом городе, потому что это повышение их статуса и повышение капитализации их квартир.

— Какие наиболее частые ошибки?

— Часто неуместной бывает застройка центра городов. Девелоперы стремятся возвести дом именно в центре, потому что его можно дорого продать. И часто, увы, готовы делать это на месте исторических зданий. Но нельзя бесконечно эксплуатировать историю, однажды это закончится, то есть единого, дошедшего к нам из прошлого, пространства как культурного наследия просто не будет.

В этой ситуации я люблю приводить такую аналогию. Раньше в московских переходах продавали подделку часов Patek Phillippe. Настоящие стоили сотни тысяч долларов, а эти можно было купить за 2500 рублей. Внешне они почти ничем не отличались. Но ни один нормальный бизнесмен на себя подделку не наденет. А если и наденет, то кредит в банке ему не дадут. При застройке городов то же самое: людям важна подлинность.

— Что архитектура может рассказать нашим потомкам о сегодняшнем времени?

— Ничего хорошего. Архитектурный стиль — это отражение того, как человек относится к Богу. Бывают верующие, агностики или атеисты. А бывает, что людям наплевать. Сейчас как раз такая эпоха, когда, похоже, наплевать. С другой стороны, может быть, хорошо, что мы не собираемся преобразовывать Вселенную и строить новое справедливое общество по кем-то придуманному плану.

С тем, что творится у нас в головах, когда мы бездумно застраиваем исторические города, будут разбираться историки через 100 лет. Они объяснят, что стоит за этими странными домиками. Каких интересов у строителей было больше — финансовых или идейных?