Об Исламе Ханипаеве читатели узнали в 2022 году, когда издательство «Альпина. Проза» выпустило его книги «Типа я» (январь), «Холодные глаза» (сентябрь) и «Большая суета» (декабрь). Годом позже допечатали новые тиражи. Сам Ханипаев, приезжавший в Екатеринбург на фестиваль «Красная строка», говорит, что он — не писатель, а рассказчик историй, которых у него в запасе еще много.
«Хотел уехать за океан и стать великим режиссером»
— Ваши родители, наверное, удивились, когда вы начали писать книги. Кем они вас хотели видеть?
— До 19 лет я вообще не представлял, куда надо жить эту жизнь. Плыл по течению — кино, сериалы, компьютерные игры. Вечера проводил с друзьями — мы занимались на турниках (сейчас бы сказали — ЗОЖились), вели бесконечные разговоры ни о чем. Тема будущего и карьеры на Кавказе — штука достаточно сложная для людей моего склада ума. Чаще всего в таких случаях — да практически и во всех остальных — ты поступаешь, как скажут родители. Мой отец — серьезный человек, много лет проработал в полиции. По его совету я поступил на нефтегазовый факультет — отец сказал, что потом устроит меня на работу. Но в какой-то момент мне в голову ударило творчество.
— С нефтегазовой отраслью ничего не получилось?
— По специальности я не работал. Диплом забрал лет через пять после выпуска — он понадобился, когда меня пригласили вести кинокружок в школе. Да и учился я — справедливости ради — едва ли не хуже всех. Оценки практически всегда мне дарили за красивые глаза и творческие способности, когда я чем-нибудь помогал факультету — снимал видео, писал тексты. Окончив вуз, я вообще не парился о том, что меня ждет, но со временем во мне проснулась обида за время, растраченное понапрасну.
— Ваша жизнь изменилась после этого?
— В один из дней я (внезапно) захотел стать заметным человеком в этом мире. Наверное, дали знать о себе амбиции, непонятно откуда взявшиеся, потому что на Кавказе молодые люди обычно не задумываются о смысле жизни, а стараются как можно быстрее и проще заработать много денег, занять какую-либо должность. Сейчас самый короткий путь стать популярным и признанным — это спорт. Но я искал способ попасть в Америку. Думал, настоящая жизнь там — мои ровесники уже кинозвезды, а в Дагестане я — никто и ничто.
— У вас был план действий?
— Мне захотелось что-нибудь написать. Читать я никогда не любил и не был фанатом литературного творчества, но решил, что самый доступный способ проявить себя — сочинить крутую историю. Так появились первые повести на абсолютно американском материале — персонажей из России и Дагестана там не было, только какие-то Джонни и Билли, спасавшие мир от катастрофы. Друзьям мои тексты очень понравились, они сказали: пиши еще! Эти рассказы больше напоминали сценарии к фильмам — по сути, я придумывал кино и записывал его на бумаге. Тогда я решил: окей — научусь основам сценарного дела, найду в Дагестане профессионала, который умеет делать фильмы, мы снимем короткометражку, я поеду с ней на фестиваль, стану известным и крутым — тогда Голливуд сделает мне предложение работать в Америке. Это был максимально простой план — стартовать в России, быстренько уехать за океан и стать там великим режиссером.
— Поскольку вы в России, значит, выполнить удалось не все пункты.
— В Дагестане я не нашел никого, кто мог бы снять фильм на уровне, которого я хотел достичь. Просто-напросто люди не понимали моего настроя и моей серьезности — на Кавказе в то время снимали исключительно комедийные истории. Я был едва ли не первым, кто пришел к продюсерам с серьезным сюжетом и намерением привнести в кино какие-то новые смыслы. Пришлось всем заниматься самому. Я начал создавать кино на коленке — как человек-оркестр, который все делает своими руками — как получится, так получится. Искал артистов, готовых у меня сниматься, даже открыл курсы актерского мастерства. Мои короткометражки побеждали на любительских фестивалях в конкуренции со студенческими работами киношных вузов. И где-то между фильмами я начал интересоваться литературой чуть более серьезно. Наверное, ближе к 23 годам впервые осознанно сел и прочитал книжку, потому что в школе я абсолютно ничего не читал, да и в университете тоже.
— С каких книг вы начали?
— Я зачем-то взялся читать второсортную фантастику, написанную в конце 80-х, — Гибсона, Стерлинга. Почти всегда мне казалось, что книга, которую я держу в руках, неплохая, но сам я могу написать лучше. Поэтому в перерывах между съемками и попытками стать известным и крутым режиссером я кое-что писал, но на большие тексты мне не хватало дыхания — где-то посередине я останавливался и понимал, что сюжет перестал меня интересовать. Книги оставались недописанными. Первый законченный роман появился в 2015 году, а следом в течение года я написал еще три, не считая сценариев полнометражных фильмов. Один из них — триллер «Система 05» — я поставил в 2017 году. Картину показывали в кинотеатрах Махачкалы. С книгами было сложнее — их никто не хотел издавать. Я отправлял рукописи в разные издательства, наверное, три десятка раз, но не дождался ни одного ответа. Все изменилось к 30 годам, когда моя повесть «Типа я», написанная от лица дагестанского школьника, получила литературную премию «Лицей».
«Я могу прокормить семью за счет издательских проектов»
— Премия тоже была частью плана?
— Честно говоря, я о ней и думать забыл. Мне вдруг сообщили, что моя книга попала в лонг-лист «Лицея». Я начал искать информацию об этой премии и вспомнил, что действительно отправлял заявку на какой-то конкурс, причем уже в последний момент. Даже паспортные данные в анкету не внес. Организаторы конкурса сказали потом: мы ничего о вас не знаем — сообщите хоть какие-нибудь сведения. Я тогда абсолютно не понимал, как это работает.
— Став лауреатом «Лицея», вы получили пропуск на книжный рынок?
— Без этого меня бы не было как писателя. «Лицей» — главная литературная премия страны для авторов до 35 лет — это верхняя граница молодежного возраста. Конкурс существует седьмой год. Его лауреат сразу переходит в другое качество — вчера он был планктоном, а сегодня — уже небольшая рыбешка. Премия — твой козырь. Как только ты ее получаешь, тебя перестают игнорировать практически все. Ты можешь написать известному автору: «Здравствуйте, я лауреат премии «Лицей» Ислам Ханипаев, буду рад, если вы найдете время познакомиться с моей рукописью и как-то ее прокомментируете». Даже без намека на то, чтобы помогли попасть в какое-нибудь издательство. Пять маститых авторов из шести прислали положительные отзывы на книгу «Типа я», а затем — почти одновременно — несколько издательств предложили ее напечатать. Я выбрал «Альпину» — мне кажется, это было лучшее решение.
— Напечатать другие ваши книги — «Холодные глаза» и «Большая суета» — было уже проще?
— Да, насчет «Холодных глаз» мы договорились с «Альпиной» практически сразу после публикации «Типа я». Издатель опасался, что я больше ничего не напишу. Так бывает, если автор сказал в первой книге все, что хотел, или если его амбиции не простираются дальше одной публикации. Но я заверил, что пишу много, люблю работать в разных жанрах и у меня есть наполовину готовый детектив «Холодные глаза». В издательстве прочитали текст и сказали: берем.
— Сюжет «Холодных глаз» вам отец подсказал?
— Сюжет собрался сам, отец помог мне с общими вопросами о работе полицейских. Недавно он рассказал мне историю, которая может стать продолжением «Холодных глаз», если я когда-нибудь этим займусь. Мой отец — из тех людей, которые воевали в 1999 году и не любят об этом вспоминать, тем более делиться рефлексиями с домочадцами. Но бывают минуты, когда он говорит вдруг: «Был у меня такой случай», и ты сразу обращаешься в слух, потому что это редкий момент, когда твой отец снисходит до тебя, чтобы поговорить на равных. Это, наверное, специфика Кавказа — между отцом и сыном всегда сохраняется дистанция. Я не могу сказать ему: «Привет, батя, как дела?» У нас так не принято.
— Что вам интереснее — снимать кино или писать книги?
— Я легко перепрыгнул в литературу из кинематографа, для меня нет разницы, что писать — сценарий или книгу. Я не столько литератор, сколько рассказчик историй. Способы, как именно их рассказывать, могут быть разными. Пишу я быстро, поэтому сам процесс не требует много времени. Единственное, с чем я действительно затянул, — это мой последний текст, над которым я сейчас работаю.
— Какой жанр вы выбрали на этот раз?
— Это попытка исторического блокбастера. Хочу написать хронику вымышленной страны, существующей тем не менее в определенном географическом и временном контексте. Это место, где много лет продолжались войны и дележка территорий. Хочется разобраться с темой колониализма, потому что в России об этом мало пишут. Но я слишком ленив, чтобы месяцами, а то и годами сидеть в архивах и изучать документы, как Алексей Иванов. Мне интереснее создать новую реальность, в которую читатель должен поверить. Наверное, в этом главное мастерство рассказчика.
— Сейчас много курсов писательского мастерства. Насколько они полезны, по-вашему?
— Я не знаю, как эта магия работает, но в России людей, мечтающих издать свою книгу, больше, чем читающих. Не у всех из них есть талант или склонности к ремеслу, и в этом смысле писательские курсы — хорошее подспорье. На этих курсах за денежку с будущими авторами работает известный писатель, какой-нибудь литературный продюсер или редактор. Помогают довести рукопись до ума. Если текст действительно хорош, он станет еще лучше. Вполне возможно, что вы сможете издать книгу. Если ваш труд заинтересует широкую публику, вы станете звездой, хотя никакой гарантии в этом смысле курсы дать не могут. Но я думаю — наверное, во мне говорит снобизм, — что настоящий писатель должен пройти огонь, воду и медные трубы. Принято считать, что карьера Стивена Кинга началась с романа «Керри», за который он впервые получил большой гонорар, но прежде, чем это случилось, Кинг много лет отправлял свои сочинения в разные издательства и получал отказы. Без такого опыта у него ничего не получилось бы. Писательский мир — хищный. Настоящий автор вырастает из десятка никому не нужных рукописей. Тебе отказывают, тебя игнорируют и критикуют, но ты продолжаешь совершенствоваться в письме.
У меня такие ощущения.
— Продажами своих книг вы довольны?
— Результат — выше среднего и хороший. Они пользуются спросом, но пока это нишевая история. Прав на экранизацию у меня никто еще не купил, переговоры с российскими продюсерами идут, но кинокомпании не понимают, как обходиться с кавказской спецификой. Мы так и сяк вертим текст и пытаемся найти подход, который устроит всех, но опасения, что среднестатистический российский зритель не захочет смотреть кино про Дагестан, перевешивают. Храбрецов, готовых вложить 150–200 миллионов рублей в кавказскую историю, какой бы замечательной она ни была, пока не нашлось. С книгами намного проще.
— Большинство авторов не может прожить на гонорары — писать книги им приходится в свободное от работы время. Чем зарабатываете вы?
— Мне повезло — я могу прокормить семью благодаря договору с сервисом аудиокниг, для которого создаю фантастический аудиосериал «Луна 84», по сути — кино в наушниках. Этот контракт позволяет мне держаться на плаву, потому что я живу не в Москве и не в Екатеринбурге, а в Махачкале, где все дешевле. На фестиваль приехали только два автора, которые могут не беспокоиться о заработке. Это Алексей Иванов и Яна Вагнер — права на экранизацию их книг моментально раскупают.
Именно о таком уровне популярности я мечтаю и когда-нибудь этого добьюсь.
