Почему китайские книги становятся бестселлерами, рассказывает переводчик-китаист Алина Перлова — участник международного книжного фестиваля «Красная строка», который пройдет в Екатеринбурге с 25 по 27 августа. Роман писательницы Чжан Юэжань «Кокон» в ее переводе в этом году номинировали на премию «Ясная Поляна».
А еще ниже вы найдете 10 книг китайских авторов, которые Алина рекомендует к прочтению.
Трудности перевода
— Как получилось, что вы начали переводить китайские книги?
— Я некоторое время жила в КНР, потом вернулась в Россию, где разговаривать по-китайски было не с кем, а терять языковые навыки не хотелось. Решила читать художественную литературу. Не особенно верила, что китайские книги могут нравиться — было такое предубеждение, как, наверное, и у многих читателей. Думала, тексты окажутся непонятными или скучными. Но получилось наоборот. Сначала я перевела отрывок из романа Цяо Е — это писательница из поколения 70-х. По тональности и по темам напоминает Викторию Токареву — довольно легкий и веселый текст, и мне захотелось показать своим друзьям этот китайский юмор, отражающий специфические реалии жизни. На русском роман пока не вышел, это была такая проба пера, но затем я перевела и опубликовала первый рассказ — сперва в социальной сети, потом текст заметили издатели.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 1. Мо Янь «Большая грудь, широкий зад» |
— Чем книжный рынок Китая отличается от российского?
— Если собрать всех российских авторов, их будет, наверное, вдвое меньше, чем китайских в какой-нибудь захудалой провинции Шаньси. Охват тем и жанров огромный. Мне кажется, в Китае литературная жизнь намного разнообразнее нашей. В России самиздат — небольшая пока часть издательского рынка, а в Китае сайты, где можно публиковать свои тексты — бесплатно или за донаты, — появились гораздо раньше. У самых популярных авторов издатели покупают права — книги выходят на бумаге, их начинают переводить на другие языки.Так было, например, с Мосян Тунсю (это псевдоним), работающей в жанре фэнтези. В России она сейчас, наверное, самый известный китайский автор. Ее первую книгу издательство «ЭКСМО» выпустило тиражом 80 тысяч экземпляров.
— А если бы читателям не понравилось?
— Читатели все разбирают — на полках ничего не остается. В «ЭКСМО» работают прагматичные люди — они не будут печатать что-либо себе в убыток.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 2. Юй Хуа, «Жить» |
— Считалось, что выпускать китайские книги могут только небольшие издательства, а крупные за это не возьмутся из-за коммерческих рисков. Сейчас все по-другому?
— Да, буквально за последние годы все сильно изменилось.
Раньше китайцев печатали в основном на гранты. Правительство КНР заинтересовано, чтобы книги национальных авторов выходили за рубежом — страна хочет стать новым центром «мягкой силы». Издательствам в разных странах оплачивали публикации китайских авторов. Но книги особенно не продвигали — если деньги уже получены, какая разница, купят, не купят? Не разбирали даже маленькие тиражи — кроме самих переводчиков-китаистов этими текстами никто не интересовался. Все изменилось с приходом на англоязычный, а потом на российский рынок авторов, привлекательных для массового читателя. Сейчас их много публикуют в России — и большие, и малые издательства, причем по собственной инициативе, без всяких грантов. Почти у каждого издателя в портфеле есть китайские книги. Пять лет назад я бы сама не поверила, что так будет.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 3. Лю Цысинь, «Задача трех тел» |
— Можно сказать, что в России — бум китайской литературы?
— Предубеждений больше нет — спрос быстро растет. Были времена, когда нам приходилось объяснять издателям: не подумайте, что это плохой и скучный автор — он интересный, посмотрите — вот пробный фрагмент текста. Издатели долго думали и не всегда соглашались, а сейчас они приходят сами — уже не хватает переводчиков, чтобы насытить рынок китайскими книгами. К сожалению, тексты не всегда переводят с оригинала — предпочитают издания на английском.
— Чем это плохо для читателя?
— При переводе — даже очень бережном — нюансы все равно теряются. Двойной перевод — это двойные потери. Нередко еще переводчик с английского халтурит — так было, например, с некоторыми повестями Лю Цысиня. В книге «Шаровая молния» местами написано совсем не то, что хотел сказать автор. Но даже если смысловых ошибок удается избежать, при переводе китайской книги с английского трудно почувствовать оригинал — это работа вслепую.
— Переводы китайских текстов на русский с английского, когда книга уже вышла за рубежом, — это исключение или уже правило?
— Раньше были скорее отдельные эксцессы, а сейчас стало почти нормой. Это очень плохо. После того как читатели приняли на ура книгу Лю Цысиня, издатели решили не заморачиваться. Потому что перевод с английского выполнить быстрее и дешевле. И переводчиков больше. Сначала с английского переводили только жанровые книги, а теперь и серьезных авторов не считают зазорным. Я постоянно об этом пишу, но не думаю, что кто-то прислушается.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 4. Су Тун «Луна на дне колодца» |
— Вы, наверное, сравнивали, как переводят с китайского в Европе. Их подходы отличаются от наших?
— В англоязычной среде, как мне кажется, господствует такой колониальный подход к литературе других стран. Переводчики среднего уровня — не суперзвезды — обычно сглаживают углы, местами упрощают текст или дописывают за автора, если считают, что тот чего-то недоговорил. Иногда что-то сокращают. Доля иностранной литературы на англоязычном рынке невелика, поэтому читатель требует от переводчика большей адаптации. А в России наоборот — на полках больше переводных книг, поэтому читатель умеет и любит воспринимать «чужое», и переводчик может держаться ближе к оригиналу. Иностранного автора мы стараемся показать таким, какой он есть. Не считаем, что он заведомо хуже российских писателей, и от читателя тоже ожидаем некоторой работы мысли.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 5. Линь Ихань «Райский сад первой любви» |
Писатели хорошие и плохие
— Какие китайские книги становятся бестселлерами в Европе?
— Мосян Тунсю я уже упоминала — это прямо звезда сейчас. Из писателей детективов больше известны Цзы Цзиньчэнь и Чжоу Хаохуэй. В России у Цзы Цзиньчэня самый популярный роман — «Долгая ночь», у Чжоу Хаохуэя — трилогия «Письма смерти». Российские издательства «ЭКСМО» и Inspiria приобрели права на эти книги, когда они «выстрелили» на англоязычном рынке. Думаю, все любители фантастики знают Лю Цысиня. После того как в 2015 году он получил премию «Хьюго» (Hugo Award for Best Novel) за роман «Задача трех тел», его много издают в России. Первое издание Лю Цысиня на русском появилось, когда издательство «ЭКСМО» купило у любителей готовый перевод с английского. Есть, впрочем, и другие интересные фантасты, например, Баошу и Чэнь Цюфань. Детективы, фантастика и фэнтези — сейчас самые читаемые жанры.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 6. Май Цзя, «Расшифровка» |
— Вы упоминали о золотом веке китайской литературы, который пришелся на 80-е годы прошлого века. Книги этих авторов можно найти в России?
— Когда говорят — золотой век, кажется, было что-то хорошее, но уже закончилось. А в Китае речь идет скорее о литературном буме на выжженной земле. Когда умер Мао и культурная революция закончилась, в страну хлынул поток переводных книг. Мальчики и девочки, сосланные в годы культурной революции на перевоспитание в деревню, вернулись домой, поступили в университеты и начали писать книги. Это и есть то самое золотое поколение. Самый титулованный китайский автор — нобелевский лауреат Мо Янь. Самые известные его книги в России перевели. Других — Су Туна, Юй Хуа, Лю Чжэньюня — переводят и понемногу издают. Но это серьезная литература, ее тиражи всегда меньше, чем у жанровых книг.
— Вам приходилось сталкиваться в текстах со спецификой китайской жизни, которую трудно объяснить читателю?
— Культурная дистанция между нашими странами довольно большая — переводчикам часто приходиться добавлять комментарии. Но с тем, чтобы читатели совсем ничего не поняли, я не сталкивалась. Бывают истории другого рода. Книга Янь Гэлин «Маленький журавль из мертвой деревни», которую я переводила, рассказывает о тяжелой жизни японки, которая волею судеб оказалась в Китае и стала второй женой китайского мужчины. Семья скрывала ее статус, потому что к власти пришли коммунисты и вторая жена — уже не комильфо. Одна читательница в отзыве написала: история высосана из пальца — почему эта женщина просто не вернулась в Японию? С таким же успехом можно спросить: почему узник ГУЛАга не вышел на свободу и не уехал за границу? Тут уже проблемы с пониманием не только китайских тем.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 7. Лю Чжэньюнь, «Дети стадной эпохи» |
— Китайскую литературу отмечают международными литературными премиями?
— С литературными премиями для неанглоязычных авторов вообще все очень грустно. За переводные книги присуждают единственную известную премию «Букер». Китайцев номинируют, но лауреатами они не становятся. Раньше, когда был еще азиатский «Букер», китайские авторы побеждали, но теперь этого нет. Хотя в каждой стране существуют какие-то премии за переводную книгу, у нас это — «Ясная Поляна», где в этом году номинирована книга Чжан Юэжань «Кокон». Все дело в том, что писателей в мире много, а премий мало. Но значение премий в литературном процессе постепенно нивелируется. Последних нобелевских лауреатов читают гораздо меньше, чем 10 лет назад. Раньше если автор получил Нобелевскую премию, его бросались читать, покупать, издавать. А сейчас — получил и ладно, как-то все дальше живут.
— Наверное, один из способов продвигать китайских авторов за границей — это писать книги в расчете на западную аудиторию?
— Мне кажется, китайским авторам важнее все-таки внутреннее признание. Там и механизм такой — если ты звезда и твои книги в Китае стали бестселлерами, скорее всего, какие-то английские/американские издательства ими заинтересуются. И то не факт. А если ты в Китае не очень успешен, то нечего и пытаться, вряд ли кто-то захочет тебя издавать. Другое дело — авторы с китайскими корнями, которые родились и выросли на Западе. Они представляют, как написать роман в китайском антураже, чтобы он понравился англоязычной аудитории, пишут сразу на английском (китайского обычно просто не знают — от Китая у них только фамилия и разрез глаз).
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 8. Янь Лянькэ, «Дни, месяцы, годы» |
— Вряд ли китайские авторы свободны в выборе тем — о чем им можно писать, о чем нельзя?
— Запрещенные темы, конечно, есть. Раньше их можно было пересчитать по пальцам. Например, события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, сочувственное или вообще любое упоминание о политических заключенных. Сейчас гайки начали закручивать туже — красные линии буквально на каждом шагу. Критику культурной революции, на которой выросла вся современная китайская литература, власть больше не одобряет. К этому периоду предлагают относиться с сочувствием и долей ностальгии. Ужасные истории из-за ограничения рождаемости — их было немало — наверху тоже не приветствуют. Как, собственно, и упоминания о репрессиях против буржуазных правых элементов в конце 50-х. Зачем ворошить прошлое? В стране меняется официальная точка зрения на вполне однозначные события. Запретных тем становится все больше, и многие авторы ищут безопасные островки — начинают писать исторические романы о давних временах или уходят в детскую литературу. Все это довольно печально.
— Детская литература, наверное, неплохой вариант.
— Неплохой, но мне бы все-таки хотелось, чтобы хороший писатель занимался тем, что ему интересно. Например Янь Лянькэ, текст которого я сейчас перевожу, живет и пишет в Китае, состоит в союзе писателей (кстати, некоторые члены союза получают зарплату), но многие его романы — примерно половина — под запретом. Китайскому автору обойти запрет несложно — он может публиковать свои книги на Тайване или в Гонконге, но на материке их никогда не издадут. Янь Лянькэ считает, что цензура не так страшна, как самоцензура, когда ты начинаешь себя бить по рукам, останавливать, просчитывать — какая тема пройдет, какая не пройдет. Он говорит — здесь нужно сразу остановиться и лучше уже совсем ничего не писать.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 9. Чжан Юэжань, «Кокон» |
— Наверное, вам встречались авторы, пишущие по госзаказу о ведущей роли компартии КНР, о трудовых подвигах?
— Честно говоря, я не очень хорошо знаю этот сегмент. Такие писатели есть, думаю, никто их не читает. На русский их переводят по тем же самым грантам. Например, Хэ Цзяньмин пишет как раз о героических партийных руководителях, о том, как Китай успешно борется с коронавирусом. Он довольно титулованный, маститый, но очень скучный, просто скулы сводит. Но пять его романов в России уже издали. Я специально зашла на сайт «Лабиринта» посмотреть, покупают его книги или нет. Увидела только одну рецензию, которую написала переводчица Хэ Цзяньмина. В Китае такие авторы тоже никому не интересны — там книжной индустрией правит рынок, живущий по своим законам. А госзаказ — это капля в море.
— Американцы считают, что читатели устали от толстых романов и скоро в приоритете будут книги по 200–300 страниц. Есть в этом правда?
— У нас все наоборот. В России есть такая штука — читательская инвестиция. Человек уже вложился в конкретную книгу, погрузился в чтение, освоился, привык, выучил, как зовут персонажей, а текст — раз и закончился. Зачем он тогда время и деньги тратил? Наши люди предпочитают, чтобы в книге было не меньше 800 страниц. 200–300 — как-то несерьезно. Это объясняет, почему у нас не очень популярны рассказы и повести. В том же Китае сборники рассказов всегда на первых местах в читательских рейтингах, а в России, наверное, никогда так не будет, потому что граждане хотят длинных историй, а не этого всего. Повесть — вообще забытый жанр. Ни читатели, ни издатели не любят такой формат. Написал повесть — неси ее в журнал, а литературные журналы у нас сейчас сами понимаете, в каком состоянии. Стоят дорого, и аудитория у них небольшая. В Китае литературные журналы прекрасно себя чувствуют — публиковаться в них очень престижно.
 Фото: Анастасия Кеда, 66.RU |
|---|
| 10. Шэн Кэи, «Райская обитель» |
— Сколько в России переводчиков с китайского? Если издатели начали массово печатать китайские книги, придется спешно обучать новых.
— Специалистов мало — наверное, человек десять на всю страну. Сам перевод художественной литературы отнимает много сил и времени. Над «Коконом» я работала восемь месяцев. Денег, которые издатели платят за такую работу, хватает, чтобы слетать в отпуск или купить бытовую технику. Поэтому переводчики преподают и берут коммерческие заказы, а повести и романы переводят в оставшееся время. Людей, которые регулярно переводят книгу за книгой, очень немного. Сейчас их становится больше, потому что интерес к китайской литературе растет — появляются молодые переводчики, которым тоже хочется этим заниматься, но и они не готовы к постоянным нагрузкам. Надеюсь, что со временем профессиональное сообщество будет увеличиваться. Но пока меняется все, кроме гонораров.
