— В позапрошлом году, когда город задыхался от смога, мы с единомышленниками объединились в команду добровольных лесных пожарных «Добровольцы быстрого реагирования» (ДБР). Весь сезон мы совместно с лесничими и пожарными службами спасали леса от пожаров. С тех пор мы обзавелись оборудованием для тушения торфяных пожаров, средствами защиты, начали проводить образовательные лекции для детей и взрослых.
Этой весной наша область лидировала по количеству ландшафтных пожаров, катастрофическая ситуация прогремела на всю страну, выгорели тысячи гектаров леса. Сейчас, по сообщениям СМИ, пожары потушены и ситуация нормализуется, но на самом деле это не совсем так.
Особенность нашего региона — огромное количество осушенных торфяников. Множество заброшенных торфяных разработок дымят с ранней весны до глубокой осени, а то и круглый год.
Как только жара и засуха усиливаются, огонь тут же перекидывается на траву, кусты и деревья. При этом многие чиновники до сих пор уверены, что торфяные пожары тушить не нужно и даже невозможно.
Типичный пример — Гиблая Елань недалеко от Калиновского лесопарка, аэрационной станции «Водоканала» и ЖК «Изумрудный бор». По документам пожар там давно потушен, хотя дым стоит столбом. Высока вероятность того, что в августе жители Эльмаша опять начнут задыхаться от смога. Мало кто знает, что при сгорании торфа выделяется много соединений углерода, серы, азота и мелкодисперсной канцерогенной и обструктирующей сажи, которая оседает в легких навсегда. Во время пожаров 2010 года в Москве насчитали более 50 тысяч преждевременных смертей.
Кадров для тушения торфяных и лесных пожаров в области катастрофически не хватает. Например, в Екатеринбурге один лесничий приходится на два-три лесопарка, а если кто-то из коллег заболел или ушел в отпуск, то и на четыре. Многие территории не осмотреть даже за месяц. Недавно при областном министерстве общественной безопасности создали группу по тушению торфяников, но там всего шесть человек — никто не хочет за такие деньги сутками сидеть на болотах и дышать дымом. Президент недавно поручил создать Свердловский филиал федеральной Авиалесоохраны — это, вероятно, хорошая мера, но явно недостаточная, с условием того, что этот резерв предполагается использовать и в Свердловской, и в Курганской области, при том что обе эти области сильно горят несколько лет подряд.
Хочу отметить, что в Уральской базе авиационной охраны лесов работают настоящие профессионалы, трудятся самоотверженно в тяжелейших условиях, рискуют жизнью и здоровьем каждый день. Хорошо было бы только поднять таким специалистам зарплату хотя бы до средней по стране, чтобы люди не увольнялись и оставались в профессии.
А вот взаимодействие пожарных служб, точнее, его отсутствие — та еще головная боль. Земли разных категорий должны спасать от огня разные службы: МЧС, авиабаза, лесничества и бог знает кто еще. К примеру, некоторые болота формально относятся к сельхозугодьям, так что Авиалесоохрана не имеет права их тушить, а у других служб нет нужного оборудования и навыков. Отдельная проблема — частные территории, где бороться с огнем должен собственник или арендатор. В 2021 году мы видели их «рвение», когда дымом заволокло весь Солнечный и пришлось вводить режим ЧС. Сейчас в Моховой Шмарине под Верхним Дуброво до арендатора вообще невозможно дозвониться, а там еще и стык нескольких муниципалитетов.
Многие задачи можно было бы решить, создав единую службу по борьбе с ландшафтными пожарами.
В этом году чиновники осознали, что большинство пожаров возникает по вине людей. Но власти решили орудовать запретами и штрафами вместо того, чтобы разъяснять жителям правила безопасного обращения с огнем. Зачем нужны школьные «разговоры о важном», если многие даже не знают, как правильно потушить костер? Есть правило ППП (пролил, перемешал, проверил) то есть не только залить угли водой, но и перемешать их, а затем проверить температуру рукой. Взрослые люди всерьез обсуждают «диверсантов с зажженными стрелами», а сами жгут в огородах сухую траву и верят, что это увеличит урожай. Стоит ли удивляться после этого, что госслужащие в официальных ответах пишут про мифические «самовозгорания» торфяников?
Чтобы остановить торфяные пожары, нужны огромные вложения. Необходимо изучить рельеф и построить плотины, которые не дадут воде уйти из торфяников весной. Вместо этого водоемы только осушают: например, для очередной дороги на севере Екатеринбурга хотят засыпать Пышминские озерки, перенести русло реки Пышмы и забрать в трубу речку Камышенку.
В Академическом засыпали под теннисные корты Патрушиху — единственный сохранившийся в черте города крупный приток Исети.
Мы, волонтеры ДБР, готовы сотрудничать с Авиалесоохраной, лесничествами, МЧС, готовы подхватывать задачи на неразграниченных территориях, давая службам время сориентироваться и составить план работ. Например, мы предлагаем МЧС начать совместную работу на торфянике Гиблая Елань рядом с Калиновским лесопарком. Со стороны волонтеров уже была проведена разведка и совершено три выезда на тушение самых больших очагов на этом торфянике, и мы планируем продолжать в течение лета, надеемся, что МЧС присоединится к нам.
Мы предлагаем не ждать новых «чрезвычайных ситуаций в лесах», а уже сейчас признать борьбу с пожарами и их профилактику приоритетной задачей, выделить необходимые ресурсы и начать системно решать накопившиеся проблемы. Тогда появится шанс сделать наш город комфортным и безопасным в любую погоду.
