О режиссере Алексее Федорченко мир узнал после фестиваля в Венеции (2005 год), где наградили его дебютный фильм «Первые на Луне», снятый на Свердловской киностудии в жанре mockumentary (псевдодокументальное кино). Замысел оценили не все — нашлись зрители, поверившие, что история о космической экспедиции 1938 года смонтирована из кадров архивной хроники. В прошлом году Федорченко вернулся к идее mockumentary, выпустив фильм «Большие змеи Улли-Кале» — о кавказском следе в истории России. Последней в этой условной трилогии станет картина «Енотовый город», которую режиссер собирается снимать в Колумбии. Большую часть фильма актеры будут говорить по-немецки. Федорченко уверяет, впрочем, что использует принципы документального кино во всех своих проектах.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
Интервью получилось довольно длинным. Если сейчас у вас нет времени прочитать его целиком, даем краткую выжимку. Она же — оглавление: по клику на конкретный тезис вы попадете в ту часть текста, где он раскрывается.
- Кинорежиссером Алексей Федорченко, окончивший инженерно-экономический факультет УПИ, стал случайно.
- У Федорченко свой подход к жанру документальной мистификации mockumentary. Он полагает, что стеб над героями (to mock– издеваться) неуместен, достаточно авторской иронии, которую зритель, впрочем, может не заметить.
- Некоторые участники жюри на фестивале в Венеции поверили, что экспедиция на Луну, о которой он рассказывает в дебютном фильме, действительно состоялась.
- В начале пути на режиссера Федорченко повлияли фильмы японца Такеши Китано, с которым он столкнулся на фестивале в Венеции, и шведа Роя Андерссона, работающего без сценария и съемочного графика.
- Новый фильм-mockumentary «Енотовый город» режиссер начнет снимать этим летом в Колумбии. Его персонажи будут говорить по-немецки.
- Федорченко готовит массированную атаку на сталинизм. Его миссия художника — рассказывать о репрессиях 30-х годов.
Искусство подделывать документы
— Директор Свердловской киностудии Георгий Негашев ценил вас как экономиста. Ваше намерение стать кинорежиссером его огорчило.
— В 2003 году я уже не был заместителем Георгия Александровича по экономике, а руководил продюсерским центром, выпускавшим короткометражки и документальные фильмы. Студия вышла из кризиса, банкротство ей больше не грозило, и заниматься одной только экономикой стало неинтересно. Но работа продюсера требовала, чтобы я говорил на одном языке с творческими людьми, а это не всегда получалось. У меня вышло несколько стычек с пожилыми сценаристами и режиссерами, не понимавшими, почему они должны прислушиваться к моим предложениям. Когда один из них сказал: «Какое право вы — бухгалтер — имеете мне советовать?», я решил получить корочки, которые уравняют нас в статусе, и поступил во ВГИК — на вечерние курсы дополнительного образования, где учили сценаристов.
— Фильм «Первые на Луне» начинал снимать другой режиссер. Почему вы решили все переделать?
— Я искал хорошую историю, чтобы запустить полнометражный игровой фильм. Прочитал сотни текстов, ничего не выбрал. Потом начал копаться на вгиковском сайте, где тысячи сценариев, нашел «Первых на Луне» и сразу понял — это круто, такого никогда не было. Оказалось, что картину запустили в 1998 году на «Мосфильме», но закончить работу помешал кризис. Проектом никто не занимался, декорации разобрали, и я (очень незадешево) выкупил права у режиссера и у сценаристов, объяснил ситуацию в Госкино, сказал: отдайте этот фильм мне, я сниму его за оставшиеся деньги (половину суммы к тому времени успели истратить). Мне с удовольствием разрешили, потому что считали эту затею безнадежной. Сценарий я предлагал разным режиссерам, они читали и в недоумении отказывались — никто не понимал, что тут можно сделать. И чем дальше это продолжалось, тем больше мне хотелось снять кино самому.
— Негашев не верил, что у вас получится?
— Я ведь не режиссер, у меня даже профильного образования нет. Единственный к тому времени документальный фильм «Давид», который я сделал случайно, получил с десяток европейских призов и жил как-то там сам по себе. Но игровое кино — совсем другое дело. Для Негашева это, конечно, был удар, но — надо отдать ему должное — он не стал меня отговаривать. Сказал, лучше потерпеть неудачу, чем отказаться и потом жалеть. И я ему благодарен за это.
— Говорят, в первой версии полет на Луну снимали как фарс.
— Нет, псевдодокументальный подход был заложен в сценарии — этим он мне и понравился. Режиссер, который начинал снимать, хотел сделать даже не фарс, а стеб. Он стебался над временем, над героями, над самой идеей отправить людей на Луну. Мне это ужасно не понравилось. В режиссерском сценарии, который он мне отдал, и близко нет той истории, которая получилась у меня. Стеба я избегаю и в этом расхожусь с другими авторами, работающими в жанре mockumentary, потому что mock — это насмешка. А я снимаю сказки или фантастические фильмы в стилистике документального кино или документального расследования, где много юмора, но насмешки нет. В «Первых на Луне» мы восхищаемся людьми 30-х годов — они были настоящими героями.
— География фильма довольно обширная. Как вам удалось объехать столько стран за половину бюджета?
— В отличие от других фильмов, снятых в основном на Урале, мы действительно путешествовали по Чили, Индонезии, Малайзии, Борнео и другим островам, где снимали морских цыган. Для группы из пяти человек, включая актера Андрея Осипова, игравшего конструктора ракеты Супруна, получилось недорого. Мне кажется, в России мы потратили бы больше. В Куала-Лумпур мы сняли пять заграничных эпизодов, где действие происходит в США, Франции и Южной Америке. Другое дело, что сюжет о поисках чекистами Супруна, бежавшего за границу, из окончательной версии фильма выпал.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— Почему?
— По сценарию, органы следили за конструктором и похожими на него людьми, причем всех изображал Осипов в разном гриме — у него пластилиновая внешность, можно лепить все что угодно. Эпизод получился интересным и насыщенным, но откровенно игровым, и отличался по стилистике от остального материала. Пришлось от него отказаться. В фильме осталась только смерть Супруна в Южной Африке — для съемок я присмотрел там старое военное японское кладбище.
— В Венеции вам дали приз за лучший документальный фильм, потому что жюри и директор фестиваля поверили в вашу мистификацию?
— Это была игра программного директора Марко Мюллера (сейчас курирует Шанхайский фестиваль) — ему очень нравятся фильмы, снятые на стыке документального и игрового кино. Он ничего не перепутал, это была такая творческая акция — игровому фильму дать приз за документальное кино, а документальному («Восточный рай» Леха Ковальски, — прим. 66.RU) — за игровое. Но три человека из жюри действительно поверили, что все рассказанное в фильме — чистая правда. Они даже подходили ко мне и пытались узнать подробности.
— Иностранцы могли не разобраться, а почему наши вам поверили?
— Мы ведь не объяснили зрителям, как воспринимать увиденное, тем более в начале фильма говорится об уникальной информации из архивов. То есть мы изначально заложили другой ключ к восприятию, это было тоже ново и странно. Я еле остановил девушку-репортера «Радио России» — она начала смотреть фильм и решила, что полет на Луну — это сенсация, о которой нужно сообщить миру. Потом она страшно на меня обиделась, хотя я никого не обманывал — в титрах честно указаны имена актеров (впрочем, кто смотрит титры?) После премьеры в Москве ко мне подходил пенсионер, который в 1970 году управлял с Земли луноходом, и сказал, что атмосфера подготовки космической экспедиции поймана очень точно. Для меня это было важно.
Мой фильм готов, осталось его снять
— У вас нет внутреннего конфликта между Федорченко-режиссером, которому нужна свобода творчества, и Федорченко-продюсером, который хочет, чтобы его фильм собрал кассу?
— Чтобы избежать такого раздвоения, надо было сразу выбрать, чем заниматься — авторским кино (и уже не идти на большие компромиссы) или зрительским кино. Вот я посчитал, что у меня есть возможность и желание делать авторские фильмы. Прокатное кино — это совсем другая профессия, другая идеология.
— Есть режиссеры, о которых вы бы могли сказать: «Хочу снимать, как они»?
— Такеши Китано — номер один среди режиссеров, повлиявших на меня в начале пути, когда я снимал «Первых на Луне». Я много раз смотрел его «Фейерверк», «Кикуджиро», «Сонатина», «Затойчи», «Куклы». Когда «Первые на Луне» попали на Венецианский фестиваль, в главном конкурсе был фильм Такеши. Я хотел выразить ему свое восхищение, записался в пресс-офисе на интервью, но потом застеснялся и не пришел. Встретились мы в туалете — я толкнул входную дверь и ударил этой дверью Китано в лоб. Пытался извиниться, но меня разобрал такой смех, что ни слова не смог выдавить из себя. Китано для меня — идеальный режиссер. И еще, наверное, швед Рой Андерссон…
— … который выпускает фильмы раз в десять лет?
— Его никто не финансирует. Заработав деньги, он строит декорацию и снимает очередной эпизод. Потом снова копит деньги, поэтому получается долго. Вот, например, кадр из фильма «Ты, живущий» (показывает видео в смартфоне): сначала молодожены разбирают подарки, потом камера поворачивается налево — там за окном проносится ночной пейзаж, поезд въезжает на перрон, где большая толпа встречающих, и мы видим, что это многоэтажный дом, который едет по рельсам. Причем все это сделано в павильоне. Очень остроумное и светлое кино!
— Как вы находите деньги на свои проекты?
— Я никогда их не искал. Снимаю в основном за счет государственных субсидий. Случаев, когда мне давали деньги частные инвесторы, всего три. Сначала Игорь Мишин (сейчас — директор онлайн-кинотеатра KION, — прим. ред.), чтобы начать продюсерскую деятельность, попросил у меня сценарий. Я предложил ему три текста — он сразу же выбрал «Овсянок» и запустил в производство на свои деньги (в Минкульте тогда проект назвали порнографическим). Картину «Война Анны» тоже финансировал спонсор. Все знали, что это невозвратные деньги и проекты скорее имиджевые. Но «Первые на Луне», «Овсянки» и «Война Анны» собрали кассу. А сейчас мне помог один очень богатый человек. Олигарх. Он спросил: «Вы понимаете, что ваш фильм никогда не окупится?» Пришлось ответить: «Лишь бы вы это понимали». И он дал деньги на «Больших змей Улли-Кале». Кстати, в прошлом году нас поддержала администрация Свердловской области. Губернатор Евгений Куйвашев помог найти средства на «Последнюю «Милую Болгарию» — не из бюджета, а за счет инвесторов. И сейчас министерство культуры Свердловской области поддерживает еще несколько наших проектов.
— О каких суммах обычно идет речь?
— «Большие Змеи Улли-Кале», который мы только что сняли, обошлись примерно в сто миллионов. Это первый такой бюджет, обычно мы снимаем экономно — укладываемся в 60–70 миллионов. Новый фильм «Енотовый город», который я запускаю в этом году, тоже будет стоить примерно сто миллионов. Сценарий мы с Денисом Осокиным (автор книг «Овсянки» и «Небесные жены луговых мари», — прим. 66.RU) и Олегом Лоевским (сценарист и театральный критик) написали в 2008 году. С тех пор он лежал в сценарном портфеле, я не раз пытался его запустить, но он очень необычен для нашего кино — почти весь на немецком языке и снимать его мы начнем в Колумбии. Очень хороший сценарий, не похожий ни на что.
— Хочется узнать больше.
— Пока могу сказать только, что у нас было много вариантов названия — «Новый Берлин», «Берта», «Тайна пятисот пропавших девственниц» и даже — «Огородное пугало готовит шоколадную глазурь», но победил «Енотовый город». Он завершит трилогию моих mockumentary — после «Первых на Луне» и «Больших змей».
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— Вы собирались открыть фабрику киносценариев — поставить их производство на поток и продавать продюсерам, которые ищут новые сюжеты. Что из этого вышло?
— Нет, артели не получилось — себя бы обеспечить. Сценарный кризис — мировая проблема. Хороших идей не хватает, и когда появляется интересный замысел, с ним жалко расставаться. Хочется все сделать самому. Чтобы успеть больше, я пишу сценарии с соавторами. Это очень продуктивно — ты не зацикливаешься на одной идее, а постоянно переключаешься. Сейчас у меня в производстве на разных стадиях пять историй. Успеем — напишем больше. В этом году наша кинокомпания «29 февраля» планирует снять 2-3 полнометражных игровых фильма, несколько документальных и два анимационных фильма.
— В одном из интервью вы упоминали о своей миссии — рассказывать о репрессиях 30-х годов и вести массированную атаку на сталинизм. Как вам это удается?
— Это моя основная работа — я уделяю ей больше времени, чем кино. Собираю большую коллекцию книг, написанных репрессированными учеными, о которых мы вообще ничего не знаем. Тысячи гениальных ученых растворились в ГУЛАГе и во времени. И мы с моим соавтором Лидией Канашовой (сценарист и киновед, — прим. 66.RU) решили этот материал художественно осмыслить, чтобы предъявить людям не просто статистику, не очередной перечень смертей, а написать фантастические истории-сказки о погибших ученых. Получается интересно — 50 или 60 историй уже готовы. Из-за съемок «Больших змей Улли-Кале» работу временно приостанавливали, но в этом году хотим продолжить. Еще около сотни историй у нас уже в голове. Как минимум издадим книгу, а там посмотрим, как еще можно распорядиться таким материалом.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
— Оглядываясь назад, вы не жалеете, что ушли с киностудии, когда там снова начали снимать фильмы?
— В то время на студии появился новый директор Михаил Чурбанов — бывший заместитель Негашева, «подсидевший» своего начальника. Околокиношные заработки — экскурсии, кинокурсы, аренда — интересовали его больше, чем производство фильмов, в котором он ничего не понимал. Когда я закончил «Первых на Луне», мы с Дмитрием Воробьевым создали кинокомпанию «29 февраля», чтобы в творческий процесс больше никто не вмешивался. Свердловская киностудия за эти годы ничего интересного не сделала. Сейчас новым руководителям приходится думать о техническом оснащении производства. Они уже взяли в лизинг две видеокамеры — одна очень хорошая, для игровых фильмов, другая попроще — для документальных фильмов. Очередь — за осветительным оборудованием и автомобилями. Студия запускает два полнометражных игровых дебюта и готовит интересную программу документального кино. Я член совета директоров Свердловской киностудии и очень желаю новой команде удачи. Но свои фильмы мне интереснее снимать на своей студии.
