— Сегодня много говорят о внедрении цифровых технологий во все сферы производства и бизнеса. Что подразумевается под этим термином?
— Мы начали цифровую трансформацию — интеграцию цифровых технологий в бизнес, работу с большими данными и искусственным интеллектом — еще четыре года назад. Но до 2020 года мы были сосредоточены на пилотных проектах в каждой новой технологии, изучали, какие из них наиболее перспективны. Начиная с прошлого года мы сфокусировались на продвинутой аналитике с элементами искусственного интеллекта и машинного обучения. Суть цифровой трансформации в том, чтобы, используя эти рычаги, повысить эффективность прежде всего производственных процессов и получить экономический эффект.
— Можно пример такого повышения эффективности?
— Например, доменная печь — огромный стальной сосуд в 90 метров высотой. В Нижнем Тагиле за последние три года мы построили две современные печи. В каждой из печей — тысячи датчиков, экспертная система контролирует более 12 тыс. параметров. И есть человек, который ведет этот производственный процесс. Может он отследить и понять все эти показания и принять правильные решения? Конечно, нет. И здесь на помощь приходят алгоритмы, которые подсказывают человеку, как действовать, или принимают решения за него.
 Фото: Антон Буценко, 66.RU |
|---|
| Артем Натрусов, вице-президент ЕВРАЗа по информационным технологиям |
— А в конкретных цифрах?
— В прошлом году нам удалось добиться экономического эффекта примерно в $20 млн в годовом выражении. Это укрепило нас в мысли, что мы можем добавить ресурсов и провести еще более масштабную программу, которую и запустили в 2021 году. Это более 100 проектов цифровой трансформации, и экономический эффект будет в разы больше, чем в прошлом году. Наша амбициозная цель — получить дополнительный экономический эффект в $150 млн за период 2021–2023 гг.
— Кто все эти люди, которые занимаются внедрением информационных технологий на производстве?
— Новая профессия — аналитики данных, люди с математическими навыками и навыками программирования. Мы не только берем кадры со стороны, но и развиваем их сами. Для этого мы открыли в Новосибирске центр разработки. Вообще обучение программистов и нового персонала цифровым навыкам — большая тема, в которую мы серьезно вложились.
— Сейчас стало модно в обучении использовать тренажеры виртуальной реальности. Насколько это для вас актуально?
— Ну, айтишникам тренажеры виртуальной реальности точно не нужны. Программисту достаточно блокнота, чтобы он начал писать код. Но, вы правы, такие тренажеры у ЕВРАЗа есть, например в Свердловской области — на ЕВРАЗ НТМК. Они необходимы в сегменте, где есть опасное производство. Это помогает снизить риски при обучении персонала. Но я бы не сказал, что это дает какой-то прорывной экономический эффект.
— Хорошо, давайте тогда о прорывах. Например, вы используете беспилотники для съемок в недрах земли, труднодоступных местах. Это инновационный метод или дроны — уже прошлое десятилетие?
— Мы действительно используем беспилотники и лазерное сканирование в горном деле. Это удобно и не затратно. Аппарат совершает съемку, мы получаем облако точек, которые загружаются в программу для 3D-моделирования, и сравниваем слои посуточно, изучая, сколько породы вынуто. Также мы начинаем использовать дроны для проверки надежности инфраструктурных объектов.
— Как это работает?
— С их помощью мы можем найти малейшую протечку на трубопроводе. У нашего подразделения «ЕвразТехника» даже появилась специальность летчика — это несколько человек, которые пилотируют аппараты и обрабатывают данные с них.
Сейчас мы тестируем подземных дронов. Они могут летать в шахтах под землей без связи и интернета, используя лидары и сканируя поверхности вокруг себя.
— Но, вообще же, если говорить о металлургии, технологии в отрасли остаются достаточно традиционными, есть направления, в которых ничего не меняется десятилетиями…
— И да и нет. Технологии могут оставаться прежними, но средства реализации уже другие. Кроме того, профессия очень меняется именно за счет людей. Сегодня металлург — это не человек в засаленной робе в загрязненном цехе, а интеллектуальный работник, который следит за механизмами с помощью компьютеров.
За счет большей автоматизации и консьюмеризации (внедрение пользовательских устройств (смартфонов, планшетов) в корпоративную IT-систему, — прим. ред.) работа в принципе становится интереснее. Молодой человек приходит на производство и попадает в привычную для себя среду.
— Что имеете в виду под «привычной средой»? Давайте на реальных примерах.
— Мы разработали мобильное приложение «Охота на риски». За каждое сообщение о выявленном риске сотрудник получает баллы, которые потом можно обменять на корпоративные подарки. Мы планируем проект, когда управление машинами под землей будет удаленным, без присутствия сотрудников в них. Какие навыки для этого нужны? Которые приобретены в компьютерных играх. Так что нам понадобятся люди, которые хорошо играют. Пусть пока тренируются на «танках», а потом приходят к нам. В конечном итоге все меняется так, как нужно новому поколению.
