Уговорить Михаила на интервью оказалось непросто: семь лет назад, когда он вернулся домой без ноги, местные СМИ назвали его «свадебным фотографом» и объявили сбор средств, о котором он не просил. Да и потом был неудачный опыт: репортеры одного из телеканалов взяли у него интервью, но «вывернули все наизнанку». Помогло то, что я сам был в Донбассе военкором, а также обещание рассказать все как есть — не перевирая, но и без прикрас.
 Фото: Алексей Зарецкий @Расследования и портреты для 66.RU |
|---|
— Сперва обедаем, потом разговариваем. Я такого борща наварил! — говорит Миша, с порога усаживая нас за стол. К борщу прилагается сало коричневатого цвета. «После Донбасса я сало вообще не ел, лет шесть, — вспоминает Лаптев. — А потом как-то собрались с друзьями, и там было это сало — вареное, у них (украинцев) оно называется, «горячее». Варится в луковой шелухе. Запах стоял обалденный! Я попробовал и подсел на него! Сейчас мы с товарищем, который занимается сельхоззаготовками, наладили его производство: покупаем несколько килограммов, и я готовлю.
 Фото: Алексей Зарецкий @Расследования и портреты для 66.RU |
|---|
После обеда идем перекурить на балкон. Замечаю, что в квартире — отличный ремонт в стиле хай-тек: разноуровневый потолок, подсветка стен. «Сам все делал», — гордо говорит Михаил. «До или после ранения?» — уточняю я. «После, конечно, — отвечает он. — У меня сейчас вся жизнь «после».
Война
— Можно задам вопрос, который, наверное, раз сто задавали?
— Сколько денег привез? Всегда про это спрашивают. Нисколько. Когда мы туда ехали, нам 86 раз сказали: «Ребята, платить не будут». Туда ехали разные люди, с разными целями, но все знали, на что идут.
— Где служил до этого?
— Войска связи, автобат, РВСН, танковые войска. Спецназ.
— Как угораздило оказаться в зоне боевых действий?
— [Весной 2014] я смотрел, как жгли людей в Одессе, как все это ублюдство происходило. Нашел людей, списался. В кармане было 400 рублей, часть потратил на билет до Екатеринбурга. Там встретили, мы собрались кучкой и поехали. Оказался в ЛНР, в подразделении «Хулиганы».
 Фото: предоставлено 66.RU из личного архива Михаила Лаптева |
|---|
— Где воевал?
— 32-й блокпост, Славяносербск. Но мы не воевали! Мы не убивали там их детей, как многие раскачивают. Никто не нападал, не кидались в «ура» с гранатой. Мы сдерживали агрессию.
— Что это означает? Ответный огонь?
— Да, потому что были обстрелы, прорывы. Один раз они накурились, что ли: на нас поехал танк! Перед этим он крутил башней, искал цель. Увидел у нас шишарик (ГАЗ-66, — прим. ред.) — он пустой стоял. Открыл по нему огонь, раскурочил. А потом поехал на нас. Не знаю, на что они надеялись.
— Вы его уничтожили?
— Конечно, а что с ним делать-то? На фиг ты тут к нам едешь? Потом они (танкисты) убегали по полям.
— Сколько было до танка, когда он начал двигаться на вас?
— Метров 500. Их блокпост стоял на перекрестке дорог, там еще автобусная остановка была, и они занимали все это место. В «зеленке» (в лесочке, — прим. ред.) у них снайпера сидели, работали.
— Откуда был выстрел, которым тебя ранило?
— У них там стояла какая-то установка на основе нашего БТР. Из нее меня и шарахнуло.
— В 2014 году в интервью ты показывал пулю, которой тебя ранило, — крупная такая «болванка», вроде как от крупнокалиберного пулемета. Она сохранилась?
— Нет, я ее выбросил — мне так посоветовали. Когда у меня, тут уже, началась своя движуха с инвалидами, сказали: «Зачем ты ее хранишь, кому показывать будешь? Детям, что ли, внукам? Выброси и забудь все это!» Я и выкинул на помойку.
 Фото: Алексей Зарецкий @Расследования и портреты для 66.RU |
|---|
— В этих же публикациях говорилось, что твои друзья объявили сбор средств на твое лечение…
— Никто ничего не объявлял. У меня потеря крови была 60%, и когда я сюда приехал, я вообще не понимал, что происходит. Позвонили депутаты: «Миша, ты должен в интервью все рассказать, тебе все соберут». И написали потом, что я свадебный фотограф, хотя я всю жизнь был инженером-программистом…
— Просто у тебя в соцсетях нашли кадры со свадеб…
— Сейчас объясню: я проработал на телевидении более 12 лет. Я с бетакамами (кассетные пленочные видеокамеры, — прим. ред.) бегал — поверь мне, я знаю о журналистике до фига. Я снял более 300 свадеб — это правда. Но я снимал их на видеокамеру и монтировал. Я никогда в жизни не снимал их на фото — откуда такая информация? Если бы я знал, что мне это так аукнется, что журналисты меня так… (нецензурное) — я бы лучше молча жил.
Детей еще приплели, хотя мы [с женой] в разводе с 2013 года — написали, что я кинул ребенка и, безумный, за деньгами поехал, в сафари поиграть. Где логика? Что вы вообще несете? Я сейчас понимаю, что им хайп нужно было поднять. Но я не объявлял никаких сборов, а меня выставили попрошайкой: герой войны, дайте ему орденов, давайте соберем ему деньги. Знаешь, как это было противно? Что я такой бедненький, пожалейте меня: поехал воевать, а тут…
— А тут вернулся без ноги!
— Да срать мне на эту ногу. Вот всегда задают вопрос: если бы можно было все поменять, вернуть обратно? Я бы ничего не поменял. Я извлек для себя огромный урок. Я начал видеть людей такими, какие они есть, на что они способны. После такого ты совсем по-другому на мир смотришь.
Жизнь инвалида
— Насколько сильно изменилась твоя жизнь после ранения?
— Полностью. У меня есть мое окружение, моя семья, те, кем я дорожу. А на других мне теперь глубоко… Но если человек обратится ко мне за помощью, я буду с ним общаться. Вот сегодня женщина звонила, благодарила: ей сделали операцию, нужны были костыли — я пошел и отнес.
— То есть ты еще и другим помогаешь?
— Конечно, а как иначе? Но напрямую на меня трудно выход найти — я тяжелый в общении. Ищут через благотворительный фонд «Белый цветок», который помогает разным людям, или через знакомых обращаются. «Миша, нужна коляска» — через 20 минут коляска есть. Или вот костыли.
 Фото: Алексей Зарецкий @Расследования и портреты для 66.RU |
|---|
— Ты отдал свои?
— У меня их три пары. И еще две коляски. И три протеза — на одних я обычно хожу, вторые — «блатные» (дорогие), третьи — для купания (из нержавейки, стопа — из дерева).
— Богатый арсенал!
— Богатый — это когда у тебя специальная комната — костыльная. Заходишь — а там у тебя золотые костыли, серебряные, титановые! А у меня так, скромно. Почему не дать, если они лежат?
— Насколько долгой у тебя была реабилитация?
— Год. Дело не в том, что ноги нет — тебе морально тяжело: лежишь на диване, смотришь в потолок и первое время не можешь ни встать, ни пойти в туалет, ни лампочку вкрутить, ни писюн подержать. Порой вообще не понимаешь, что происходит.
— Не можешь встать почему?
— У меня вторая-то нога перебита была! И вот ты лежишь и сходишь с ума. Вокруг тебя никого нет и с тобой никто не хочет разговаривать: у всех свои дела, семьи, работа. Этот первый год — безумие. Так при любой серьезной травме: без ног остался, ослеп, паралич. Почему люди начинают [в такой ситуации] спиваться? Потому что человек начинает уходить в себя. Недавно девушка моя достала штаны, в которых я тогда ходил — говорю: «Выброси их», настолько мне тогда было плохо! И поддержки никакой. Ни денег, ничего не надо — просто придите, поговорите со мной.
— Кто-то приходил?
— Пришли те люди, которые побывали в этом. Не на войне, так в тюрьме посидел или болезнь — они первыми прискакали. Пришел одноклассник, с которым мы после школы почти не общались — я аж не поверил: «Саня, да ну!» А он: «Вот тебе кофе, сигареты, шоколад, денег, вставай — кросс через год побежим». Другой пришел — сидевший. Пришли те люди, которые эту жопу прохавали, они понимают, о чем это. Вот я сейчас рассказываю, а вы все равно этого не поймете — ты встал, ботиночек надел, пошел…
Новая жизнь
— Но зато я вижу бодрого тебя, вижу классный ремонт в квартире. Ты угощаешь нас шикарным борщом и самодельным салом, которое тает во рту. Тебе звонят люди с благодарностью за помощь. Я знаю, что у тебя есть свой бизнес. Ощущение, что твоя жизнь волшебным образом поменялась. Что помогло?
— Окружение. Какой социум, в котором ты вертишься, таким ты и будешь. Он двигает, а дальше ты сам. Захочешь жить — будешь вертеться. Когда я не мог идти, я полз — на кухню или к двери, потому что знал, что никто не прибежит открыть мне эту дверь. Берешь и ползешь — а что делать-то? А как люди без обеих ног живут? Ведь живут как-то, к чему-то стремятся. Я в Instagram с такими ребятами общаюсь — чего только не насмотрелся: гимнастикой занимаются, кто-то шьет, кроит…
— Протезы не помогают таким людям? Кто-то ведь начинает с их помощью ходить, даже бегать…
— Не надо фантазировать: «вау, я сейчас посмотрел картинку в интернете: он там бежит, и я побегу!». Я тоже так думал, когда меня положили в протезку: сейчас, сейчас, буквально вот-вот… Хрен ты побежишь! Нет, те, у кого есть колено, могут и прыгать, и бегать на протезе — хоть сальто крути. Но когда у тебя нет колена, когда короткая культя — старайся тихонько ходить на костылях или вообще гуляй на коляске. На ней вообще самое оптимальное. Когда я по Сочи на коляске гоняю — красота: все комфортно, двери тебе везде откроют, и ты такой, как фраер: «Пропустите!»
А когда ты на протезе, то тебя и не воспринимают как инвалида. Вот у меня был случай: пошел в магазин на протезе — под штаниной ничего не видно. Очередь отстоял, и какая-то бабка давай возмущаться: вроде как я пролез вперед на одного. Хотя я с тросточкой — можно было бы ей и смолчать. Вернулся домой и вспомнил, что я там что-то забыл. Отстегиваю все и на костылях в магазин … (нецензурное). Сразу же и двери открыли, и в кассу первым пропустили.
 Фото: Алексей Зарецкий @Расследования и портреты для 66.RU |
|---|
— То есть видят — калека…
— Да, но понимаешь, когда жалеют — это для человека унижение. Что я, не постою в очереди, что ли? Я взрослый здоровый мужик, еще и костылем могу двинуть!
— А ты как больше любишь ходить — на протезе или на костылях?
— Как получится, как настроение. Хочу, например, всех удивить — выхожу во двор в шортах. С протезом, иногда без протеза. Но тут меня все знают. Весь город знает! Поэтому я не люблю выходить в люди. Если, допустим, какой-нибудь праздник — стараюсь стоять подальше. А то увидит кто-нибудь, кто давно меня не видел, и начинает: «Че да как?». Еще и издали кричит. Я говорю: «Рот прикрой и стой молча: тебя шесть лет не было — что разорался?» Сразу на место ставлю. Город-то маленький! Я вот в Екатеринбурге жил целый год — кайфовал: шуруешь, никто тебя не знает.
— Правда, что ты ездишь на велосипеде?
— Да. У меня их три, четвертый сейчас заказываю.
— Как же «надо тихонечко, не торопясь, на костылях»?
— Ну не могу я сидеть на месте! Люблю гонять на велике по лесу с GoPro.
— Педали как крутишь?
— У меня же одна нога — одной и кручу.
 Фото: предоставлено 66.RU из личного архива Михаила Лаптева |
|---|
— А прицепить протез ко второй педали?
— Это было бы травмоопасно: у меня же там вообще ничего нет! Протез будет зацеплять за педаль, и в случае экстренного торможения упадешь на эту ногу — еще и полужопие сломаешь. Поэтому не надо рисковать: сел и поехал на одной ножке.
— Получается?
— Я везде гоняю. По Сочи люблю на велике ездить. Я там, кстати, недавно в прорубь нырял: приехали зимой — там минус 18, и мы с мужиками в бассейне прорубь долбили, чтобы понырять — даже видео есть!
— Ты говорил, что был инженером-программистом. Сейчас чем зарабатываешь?
— Тем же. Как сидел на попе, так и сижу. В соседней комнате у меня ноутбук стоит.
— Что делаешь как программист?
— Ремонтирую, настраиваю. Я хороший безопасник.
— Бизнес с этим связан?
— У меня два интернет-магазина, интернет-продажи.
— В том числе сала?
— Сало — это так, маленькая часть. Но тут копейка, там копейка. Зимой я, например, сторожем работал. А что плохого-то? Ноутбук за спину, приехал, сидишь и все то же самое делаешь, что и дома, только денежку получаешь.
— Можно ли сказать, что ты сейчас счастлив?
— Офигенно! На полном серьезе. Ты видишь, что у меня что-то плохо?
— Слепой яхтсмен Олег Колпащиков, создавший организацию «Белая трость», сказал как-то мне в интервью, что все, кто теряет зрение, проходят несколько стадий принятия слепоты: когда человек в шоке, когда он впадает в депрессию и начинает пить, а последние — когда он привыкает и даже научается любить свой новый мир…
— Ну, не то чтобы любить, но привыкаешь. Иной раз я и забываю, что был с ногами. Ловлю себя на мысли: а как бы это было, будь я на ногах? Единственная неприятность: когда ты идешь — в тебя пальцем тыкают.
— Мне казалось, такого уже не существует.
— Очень даже существует. И когда на одной ноге, и когда на костылях. Дети орут: «Смотри, у него ноги нет!» И вот когда в тебя тычут пальцем, это задевает.
— А как должны были бы вести себя люди по отношению к безногим?
— Как к обычному человеку.
Если завтра Донбасс
— Ты сказал, что если бы можно было вернуть время, ты бы не стал ничего менять. А если завтра война в Донбассе? Поехал бы снова?
— Зачем я там? Что я там буду делать — на костылях бегать по окопам? Посмотрю, что я могу сделать из дома. Сайты могу взломать: когда меня на «Миротворце» выложили, я им там «привет» оставил. Видео могу обработать, заставки делать — почему нет? А смысла мне туда ехать нет никакого.
 Фото: предоставлено 66.RU из личного архива Михаила Лаптева |
|---|
— Тем, кто все равно поедет, что бы ты сказал?
— Нечего там делать. Там есть регулярные войска, у них есть танчики. Но если хотите — берите да едьте. В 2014-м мужики с палками стояли, и нормально отстояли — не пустили. Там не смешно, не весело, по первости ссышься, потом привыкаешь. Самое главное — башкой подумать: зачем ты туда едешь? Есть ли смысл? Может, здесь от тебя толку будет больше? Может, у тебя папа с мамой, и лучше ты им поможешь? Помните, недавно парень из высотки покончил с собой: типа я пацан — должен слово держать! Пацаном ты должен быть перед мамой и папой, а не перед каким-то чмырем. Думать надо башкой, анализировать, смотреть на три-четыре шага вперед.
Я этому научился, когда не стало ног. Смотришь: так, дождь — там сейчас лужа, тут не проехать, значит, поедем тихонько через кладбище. И начинаешь планировать на четыре шага вперед. И вот ты весь город объехал, зато приехал сухой, красивый, в розовых носочках. И так любой инвалид вынужден продумывать… Пойдем покурим, а то я уже устал сидеть!
 Фото: предоставлено 66.RU из личного архива Михаила Лаптева |
|---|
— Крайний вопрос: будет снова война в Донбассе? Украина вон наращивает мощности на границе…
— Они все наращивают-наращивают, да никак нарастить не могут. Шестой год уже показуху устраивают. Будьте мужиками — сделайте уже что-нибудь! А то кошмарят-кошмарят, постреляют, поубивают мирных — и вся война. Шесть лет она идет. Там есть дети, которые мирного неба в своей жизни не видели. И люди пытаются жить, выживать в этих условиях! Не будет войны. Если только они не подключат США и НАТО. Но те тоже не глупые, не полезут воевать с Россией.
Андрей Гусельников для 66.RU
