Смерть
 Фото: Анна Коваленко, 66.RU |
|---|
Ноябрь 2018 года. «Даша, я тут такого прикольного хироманта нашла. Советую. Прямо все точно предсказал», — пришло мне сообщение от подруги в Whatsapp.
Десять минут, и я уже записана на сеанс к предсказателю Сергею (фамилию не помню). Предварительно написала ему дату и место рождения — астрологи и хироманты это всегда требуют. Через пять дней я на сеансе. Поднимаюсь в одно из неприглядных зданий на Уралмаше, в небольшой обшарпанный кабинет — меня такое не смущало никогда.
Сажусь на стул — напротив меня приятный мужчина в возрасте, создающий впечатление добродушного человека. Рядом с ним компьютер. Он берет мою руку…
— Редкая прямая линия, пересекающая всю ладонь. Она только у необычных людей. Не замечала в себе каких-то сверхспособностей? — спрашивает у меня кудесник.
— Да вроде нет, — отвечаю я, при этом думая: «Я необычная, класс!»
Полчаса я рассказываю ему про себя. Он говорит, что «видит». В конце сеанса начинается «прогноз на будущее».
— У тебя идет, что отец умрет в 2020 году от серьезной новой болезни. Сколько лет отцу? — ошарашил меня хиромант.
— 52, — отвечаю я.
— Нестарый. Нет, значит, не он. По этой линии идет, либо папа умрет, либо ты. С папой не сходится — ты! — снова говорит ведущий сеанса.
После моего испуга – видимо, он был написан на лице – хиромант говорит: «Да ты чего? Только в 2020-м же. Забудь и живи спокойно!»
На этом наше общение закончилось, и я, ошарашенная этой новостью, пошла домой. Кстати, за сеанс я заплатила всего 1000 рублей. Рассказала все подруге, та тоже посоветовала «забить и не обращать на это внимания». Что я благополучно и сделала… на время.
Пандемия
 Фото: Анна Коваленко, 66.RU |
|---|
В начале 2020 года в Россию пришел COVID-19. Сначала я смеялась над всей этой историей. Но в один из дней вдруг в памяти всплыло предсказание — снова посмеялась. В середине апреля начался непонятный непроходящий кашель — без температуры. Ну и, в принципе, на него я не обращала внимания — жила обычной жизнью, температуры нет. Через полторы недели присоединился насморк, и я сразу побежала к врачу в свою поликлинику по месту жительства — ЦГБ № 3 на Бебеля, 19.
— ОРВИ. Горло немного красное и сопли ручьем. Купите капли в нос и принимайте лизобакт, — посоветовала врач.
К тому времени у меня уже стал увеличиваться страх, что вот эта страшная болезнь, от которой мне суждено умереть, по словам хироманта, — COVID-19. Сразу закупилась полиоксидонием — обожаю его. Ничего, вроде начало проходить. Но тут, раз уж нет температуры, решила съездить с друзьями на камень Ревун. К вечеру обнаружила, что поймала клеща. В ночь с 26 на 27 апреля помчалась в травмпункт снимать его. Сделали инъекцию иммуноглобулина. Следующий день: температура 37,5. Я сразу подумала: «Ну, наверно, теперь точно, вот это та самая болезнь — энцефалит или боррелиоз». Анализы показали, что клещ чист, но я не верила им. Раз 10 звонила в пункт, куда сдавала клеща на исследование, — и все разы не верила, что ошибки быть не может. Я не могла спать — меня трясло, а руки сводило.
Я бесконечно писала и звонила знакомым врачам — в любое время дня и ночи. Писала родственникам, что «сегодня точно умру», ведь температура 37–37,5 так и держится. Перегуглила все возможные болезни. Больше я не могла ни о чем думать, кроме того, что надо быстрее узнать, чем я больна, сделать все возможное, чтобы слова хироманта не сбылись. В хаосе и дикой тревоге я раз пять вызывала себе врачей на дом, раз семь — скорую. Никто меня не увозил в стационар. Мой адрес, наверное, уже в черном списке. Во всей этой суматохе я не ела дня три, дом завалила грязным бельем, лекарствами, пол был не мыт, а раковина — полная грязной посуды.
В мае я добилась того, что с симптомами ОРВИ меня все-таки свозили в 24-ю больницу. Сделали рентген легких, он не показал пневмонию. Поставили ОРВИ, страх усилился — «я же съездила в 24-ю, а значит, точно заразилась!» На нервной почве я на неделю забыла про свои гормоны (я сижу на циклопрогинове), и вечером этого же дня у меня жутко раздулся живот — до размеров воздушного шара (наблюдать за этим было страшно), а за два часа температура мигом подскочила почти до 38 градусов. В очередной раз вызываю скорую. Врачи в чумных халатах сразу подумали на коронавирус и забрали в 14-ю больницу, взяли экстренно все анализы (кровь, мочу, мазок) и положили в палату для больных средней тяжести.
Я легла на свое койко-место. Доктор подошел поинтересоваться: «Как с дыханием?» И я сразу же ощутила, что стало тяжело дышать правым легким. Меня резко перевели в палату интенсивной терапии, спросили фамилию, засунули вещи в какой-то мешок, проветрили, дали кислородную маску и что-то вкололи. За несколько дней нахождения в больнице живот вздувался еще пару раз. Я бегала по коридорам и просила врача разобраться, в чем дело. Мне говорили, что все в порядке. Когда одежду собрали в пакет и на нем подписали фамилию, мне казалось, что ее сожгли.
Я понимала — значит, это конец. Когда забрали кислородную подушку (мне тогда казалось, что это аппарат ИВЛ), у меня была уверенность, что врачи отключают мне аппарат для поддержания жизни. Я позвонила и попрощалась с родственниками, в полной уверенности, что умру с минуты на минуту — я написала прощальный пост в фейсбуке. И когда врачи скорой еще просили телефоны близких родственников, ну вы понимаете…
Прошла ночь, днем я начала сильно трястись и задыхаться. Врачи прибежали и что-то вкололи. «Истеричка!» — сказал один из медиков. В общем, спустя 3-4 дня меня выпустили из больницы с диагнозом ОРВИ (возможно, кишечного типа) и температурой 36,8, с животом все стало нормально. Мазок — отрицательный!
При выписке на улице я встретила рыдающую женщину — ее мужа вывозили из скорой с отнявшимися ногами.
— Я уже второй день не могу сдать его в больницу, в 40-ю не приняли. Он диабетик, ноги отнялись, а сегодня присоединилась пневмония. Что это, доктор? — спросила она.
— ОРЗ, просто потяжелее форма, — успокоил ее врач.
— Давайте дезинфицироваться срочно, и машину тоже. Он подтвержденный, — сказал врач, как только отошла жена больного. Она, к слову, при мне поехала домой на общественном транспорте.
Я же с выпиской и растущим опасением, что могла заразиться за три дня лечения в больнице, поехала домой. По дороге зашла в аптеку, и тут меня снова накрыло, мозг вспомнил предсказание, клеща, коронавирус и тонну перечитанных статей в «Гугле» про болезни. Боязнь, что я подхватила COVID-19 в больнице, пролежав там несколько дней, усилила панику. Меня резко начало трясти, стало казаться, что лицо опухает и становится трудно дышать. В ночи я позвонила на горячую линию службы экстренной помощи «Соснового бора»: полтора часа меня заставляли вспоминать прекрасные моменты из жизни, рисовать, ходить по квартире.
Поспать удалось час, есть так и не хотелось. Потом снова все повторилось.
На следующий день я разбила ртутный градусник, потом еще один — и в панике выбежала из дома, забыв зарядку для телефона (а он был разряжен), чтобы вызвать службу, которая убрала бы ртуть. Оббежала все квартиры в чем была — буквально босиком (к тому времени мне было уже наплевать, как я выгляжу), — в одном ботинке. Мне дали зарядку, вызвали специалиста. Все убрали. Заснула. За это время ошеломленные моей беготней за зарядником по подъезду соседи вызвали бригаду из психушки, но там мне посоветовали обратиться за анонимным лечением. На следующий день я сходила в психологическую больничку на районе, где мне прописали лекарство.
Но на этом не закончилось.
Агония
 Фото: Анна Коваленко, 66.RU |
|---|
Я боялась оставаться одна, потому что умру. Так сказал хиромант. А если рядом будут люди — может, и не сбудется, думала я. Полтора месяца жила у родственников: то у мамы, то у бабушки, то у папы. Со всеми я могла общаться только о том, что же у меня, что же это за болезнь. Я потратила примерно 45 000 рублей на платные клиники, но толком врачи так ничего и не обнаружили. Только герпесовый вирус Эпштейна-Барр, который и так есть у всех. Его пролечили — температура не спадает. Дошла уже до онлайн-консультаций с московскими врачами. За это время я постоянно сдавала кровь, два раза делала КТ и столько же — рентген.
Дошло до того, что начало затекать все тело, я не могла нормально лежать и ходить. Несколько раз я задыхалась, один — падала в обморок. В один из дней мне начало защемлять при ходьбе буквально все нервы. Сердце стучало так, что казалось, сейчас остановится.
Когда уже начали неметь руки и лицо, я позвонила министру здравоохранения Андрею Карлову. После этого меня в очередной раз (4-й!) увезли на КТ, а потом в ЦРБ Сысерти — подумали на нейрофинекцию, раз обнаруживали Эпштейн-Барр, а в период первой волны пандемии в Екатеринбурге другие болезни не лечили — только коронавирус. В больнице я ходила по палате, как дикое животное по клетке: просто, монотонно, взад-вперед, взад-вперед. И думала только о том, когда же придет врач и спасет меня. К тому моменту я уже начала подозревать, что на фоне предсказания хироманта и сложившейся в мире ситуации у меня могла возникнуть ипохондрия. Но отказывалась верить в это до конца. При любой возможности просила градусник — показывал до 37,6, звала врача.
В итоге в Сысертской больнице у меня взяли шесть (!) пробирок анализов с кровью и еще два с мочой и калом — проверяли на все. Все-таки три месяца неспадающая температура.
В конце концов у меня начались адские боли по всему телу: голова, спина, желудок, печень, поджелудка, ноги. Ломило все. Я сидела у кровати и загибалась от боли. Обезболивающие, которые мне кололи, не помогали.
Я уже начала плохо понимать, что мне говорят врачи, дежурные медсестры: просила повторить фразу по два раза. Когда ходила на обследования — не могла без подсказок вспомнить дорогу обратно до палаты — да и объяснения, которые давали рядом находящиеся пациенты, тоже «доходили» до меня не сразу.
— Послушай! Возможно, ты просто очень сильно чего-то испугалась и на самом деле не больна. И если ты сейчас не возьмешь себя в руки, то просто сойдешь с ума, — сказал мне врач после осмотра и результатов анализов.
Пыталась сама успокоиться и выкинуть слова хироманта из головы — но это не помогало.
Я начала сильно задыхаться. В этот момент меня перевели в неврологическое отделение. Там со мной побеседовал психиатр и оставил в отделении, сказав, что все это психосоматика и у меня на фоне предсказания хироманта развилось ипохондрическое расстройство. Тем временем уже наступил сентябрь.
Уже не помню решающую ночь, но из-за резкой боли по всему телу вышла в коридор попросить, чтобы снова пришел врач. Санитарка, которая дежурила ночью, щелкая семечки, только сказала: «Нет его, иди спать». Спать я не могла, писала папе, что «это последняя ночь и до утра я точно не доживу».
А если просто ошибся с годом
 Фото: Анна Коваленко, 66.RU |
|---|
На следующий день утром за мной приехал отец, и меня увезли в «Сосновый бор». Там я пролежала месяц. Лучший совет, касающийся слов хироманта, который я услышала после долгой терапии: «Просто доживи до Нового года. Видимо, больше ничего не поможет».
Из «Соснового бора» я выписалась уже в октябре с рецептом на антидепрессанты. Температура так и не спадала, слова хироманта крутились в подсознании. До Нового года.
Предсказание не сбылось, температура ушла. Казалось бы, радость — жива. Но подсознание до сих пор иногда подкидывает мысли типа: «А если он просто ошибся с годом». Позже выяснилось, что этот же хиромант, по словам моей подруги, «говорил подобную дичь» еще нескольким людям. Но сейчас это уже неважно.
