— Расскажите, чем различалось положение националистов в 2000-е годы и сейчас? Была ли власть лояльна по отношению к ультраправым раньше?
— Надо разделять политическое положение националистов и отношение к ним правоохранительных органов. Мне кажется, именно политически националисты всегда испытывали сложности. Если власти позволяли политическим партиям использовать националистическую риторику, то только под контролем администрации президента.
С одной стороны, партии «Родина» (официально зарегистрированная национально-консервативная политическая партия) позволялась ксенофобская риторика, с другой стороны, популярное в середине 2000-х ДПНИ (запрещенное в РФ Движение против нелегальной иммиграции) так до выборов по факту и не допустили. АП максимально провоцировало расколы внутри националистического движения. Например, против ДПНИ выступали НСО (запрещенная в РФ ультраправая криминальная группировка «Национал-социалистическое общество»), где как раз состоял Тесак, и «Русский образ» (националистическая организация и журнал). И НСО, и «Русский образ» пытались заручиться поддержкой АП против популярного ДПНИ.
С другой стороны, долгое время в стране практически не обращали внимания на уличный национализм. И выходило примерно так: в политику вам нельзя, но на улице делайте все что хотите. Понятно, что изначально власти думали, что ограничивать уличных националистов будет Уголовный кодекс. Но среди молодежи они набрали такую популярность, что вскоре уличное насилие стало очень серьезной проблемой. Власти очень долго не обращали на него серьезного внимания, поэтому к середине 2000-х уличные неонацисты были модными среди молодежи и представляли собой реальную силу.
— Почему власть закрывала на них глаза? Не считала серьезной проблемой или националисты в политике и неонацисты, выходящие на «Русские марши», могли быть чем-то полезны?
— Мне кажется, они долго не считали уличных ультраправых политической проблемой, скорее криминальной. Как раз проблемы начались в том числе после «Русских маршей» (ежегодные шествия представителей русских нацорганизаций и движений), которые стали важным политическим явлением. Вдруг оказалось, что националисты могут вывести десятки тысяч человек на улицу. Для середины 2000-х очень много, с этим можно было сравнить разве что «Марши несогласных» (уличные акции российской оппозиции с 2005 по 2008 год), да и то на самом пике активности.
При этом государство довольно лояльно относилось к общей риторике националистов о необходимости укрепления государства, патриотизме, критике 90-х и вообще либералов. Главными политическими оппонентами власти считали КПРФ и либеральную оппозицию. Поскольку националисты их критиковали, то власти и относились к ним довольно лояльно.
— Некоторые считают, что свою роль в изменении отношения власти к националистам сыграл Майдан. Якобы российские власти увидели, что может быть, если гражданские активисты объединятся, и испугались...
— Майдан, без сомнения, повлиял на отношение к националистам. Но тут надо разделять, было два Майдана. Последний, безусловно, привел к полному разгрому националистического движения в России. Хотя оно и так с начала 2010-х годов находилось под очень серьезным давлением. По отношению к Майдану 2014 года внутри националистов произошел раскол, при этом большая часть Майдан поддержала. И, разумеется, российские власти были этим крайне обеспокоены.
Но фактически разгром националистического движения начался раньше, как раз с «Русских маршей». Параллельно началась зачистка уличных неонацистов. Здесь большую роль сыграл созданный Центр «Э», который, как мне кажется, был задуман прежде всего именно для этого. Начала активно работать 282 статья УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»), которую сами националисты в конце 2000-х иначе как «русской» статьей не называли.
Нет сомнений, что власти оказались обеспокоены и тем, что внутри националистов возникла политическая террористическая организация БОРН (праворадикальная Боевая организация русских националистов). Причем возникла она именно среди той политической силы, которая считалась в АП перспективной для раскола националистов. На счету БОРН много преступлений, самые известные из которых — убийство адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, а также судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова. Причем Чувашова убили именно за то, что он судил неонацистов.
Конечно, внутри АП поняли, что заигрались с управляемым радикальным национализмом. Поэтому даже к националистам, которые приветствовали Крым и Донбасс, отношение было настороженное, никого по-настоящему в политику не пустили.
— А до какого момента власть закрывала глаза на действия Тесака? И почему все-таки силовики взялись за него потом?
— Власть до какого-то момента его не трогала, потому что он выступал на стороне тех, кто участвовал в расколе националистов. Тесак был в НСО, которая очень сильно наезжала на ДПНИ за умеренность.
Он охотно троллил оппозицию. Предлагал дать ему слово на Сахарова в 2011 году. А когда ему не дали, он и лоялистские медиа стали активно форсить тезисом о двойных стандартах либералов, которые на словах за свободу слова, а на самом деле — нет. То же самое произошло и с Координационным советом оппозиции, куда Тесака даже не допустили. Его периодически звали в СМИ типа LifeNews, чтобы он там потроллил либералов.
С учетом определенной политической пользы Тесака на издевательства «Реструкта» (национал-социалистическое общественное движение Марцинкевича) долгое время просто закрывали глаза. А он тем временем приобретал популярность. Но было понятно, что он заходит на территорию государства и рано или поздно ему это не простят. Так в итоге и вышло. Конечно, было принято политическое решение закрывать Тесака. Как до этого было политическое решение его особо не трогать, пока он был полезен на свободе.
Тесак был именно пропагандистом, который вовлекал молодежь. Ролики (Марцинкевич был видеоблогером, — прим. ред.) на нее и были направлены. В том числе он причастен к росту уличного насилия. Но он не был боевым уличным лидером. Как и не был большим авторитетом среди выросших ультраправых, которые делали какие-то серьезные дела. Его воспринимали как позера и пропагандиста, он не был политическим лидером. К тому же в глазах соратников неонацистов он слишком сотрудничал с действующей властью, на передачи какие-то ходил.
— Как обстоят дела с национализмом сейчас в России? Ультраправые взгляды перестали быть модными у молодежи и подростков?
— Политического национализма в России как такового сейчас нет, как и уличного. Всех посадили или выдавили из страны, особенно после войны на востоке Украины. Часть неонацистов из России уехала как раз в Киев, в тот же батальон Азов.
Когда идет такое давление, то, конечно, взгляды перестают быть модными, они становятся опасными. Много уголовных дел по самым разным статьям, никакой практически активности нет. При этом в России достаточно людей с националистическими взглядами, так что говорить о смерти национализма не стоит.
 Фото: Сергей Логинов для 66.RU |
|---|
| Так снижалась популярность «Русского марша» в Екатеринбурге. Шествие проходило ежегодно 4 ноября на Уралмаше. За 6 лет участников стало почти в 23 раза меньше. Постоянный участник шествий Максим Вахромов объяснял 66.RU, что потенциальные участники боятся преследования из-за своих взглядов. |
