Дмитрий Сергин, депутат гордумы Екатеринбурга:
Все наказания идут на пользу. У нас в школе работали два трудовика, у которых было такое издевательство — тащить вверх за волосы на затылке. Это адская боль. Мы терпели, а слезы текли. Учились сдерживаться. Но так наказывали за дело, в том числе меня. Мальчики же на уроках труда суют пальцы, куда не надо. Без таких наказаний кто-то мог остаться без пальца. Я сейчас даже не помню, за что надо мной так издевались, 45 лет назад это было. Но знаю, что заслужил. Сейчас такие подходы невозможны — родители сразу поднимают крик. Они ищут виноватых. Я это не приветствую.
Шакир Юлдашев, шеф-повар, владелец кейтеринговой компании «Ваш обед»:
Я учился в русской школе Узбекистана. Нас там били указками, таскали за уши, ломали линейки о спину. Учитель химии любил хватать за загривок. Это советская школа. Конечно, это неправильно. Но мне больше запомнились случаи, связанные не с физической расправой.
Например, в первом классе 1 сентября меня чуть было не отправили в узбекскую школу, хотя я не говорил на их языке. В класс решили перевести сына первого секретаря горкома партии, а мест не хватало. Я заплакал прямо на линейке. К счастью, меня не перевели, иначе это была бы трагедия. Там менталитет другой. Потом был случай, что этот же сын первого секретаря горкома партии меня толкнул и я головой разбил стекло. И как вы думаете, чью маму вызвали в школу и заставили оплачивать стекло? Мою, конечно.
Сейчас ситуация другая. Теперь уже педагоги совсем ограничены в действиях. Моя тетя работает учителем в Верхней Пышме. От ее рассказов волосы дыбом встают — дети ни во что их не ставят. Надо найти золотую середину: не быть полным «гестапо», но в то же время не сделать так, чтобы дети залезли тебе на голову.
Антон Бутаков, режиссер «Центра современной драматургии», актер Коляда-театра:
Про физическое насилие в нашей школе ходили какие-то слухи и мифы. Но, наверное, самое главное — это психологическое насилие. Со мной случилась реальная фигня в первом классе. Моя одноклассница Катя заболела на неделю, а потом попросила дать ей переписать из тетради то, что рассказывали на уроках. А она всегда кормила меня бутербродами, поэтому я ей в шутку сказал: «Ну все, значит, с тебя бутерброд». На следующий день мне объявили бойкот. Учительница Валентина Константиновна, которая до сих пор там работает, настроила против меня весь класс. Меня вызвали к доске перед всеми и назвали вымогателем. А я даже не знал, кто это такой. Авторитет учителя высок, поэтому со мной перестали разговаривать. Тут надо отдать должное моей маме, которая при всей ее строгости перевела меня в другой класс.
 Фото: 66.RU |
|---|
Богдан Кульчицкий, директор 66.RU:
Конечно, нам доставалось от учителей, но только мальчикам и только от мужчин. Мы не парились на сей счет. Глупо было обижаться на физрука Сергея Геннадьевича, который запустил тебе в голову баскетбольным мячом. Если он так сделал, значит, ты носился как сатана, а он исчерпал свой запас терпения и красноречия. Или на трудовика Владимира Даниловича, когда он врежет по заднице металлической линейкой или легкой киянкой меж лопаток. Он делал это редко, и от него вполне можно было убежать, и тогда он просто кричал вдогонку: «Ну ты дуррррррааааааак». Получить было за что, мы все тогда были придурки, и я прекрасно понимаю этих мужчин и удивляюсь терпению женщин-учителей.
Был у нас изошник — мерзкий, неконтактный, надменный. Он повадился бить нас линейкой по пальцам. И все бы ничего, но бил он и девочек. Это, разумеется, было недопустимо. Мы накатали на него всем классом заяву директору — описали ситуацию. Изошника уволили. На его место пришел Эдуард Александрович — необычный по тем временам человек — культурист. Крайне спокойный, уравновешенный, улыбчивый. Однажды, когда весь класс по привычке превратился в неуправляемых животных, Эдуард Александрович, сидя за своим столом, мощно разозлился и напрягся. Да так, что его бицепсы порвали рукава на белой рубашке. Больше мы его не злили.
Александр Колесников, депутат гордумы Екатеринбурга:
В наше время до физических наказаний не доходило. Слово учителя было законом. Никогда не было, чтобы дети не слушались учителей, тем более вступали в перепалку. Советская школа предусматривала два принципа — обучение и воспитание. Плюс еще в семье прививалась мысль, что учитель — это как мама и папа. Хотя наказывать, может быть, и надо было — в средние века же пороли нерадивых. Как говорят англичане: «Пожалеешь розги, испортишь ребенка». Это шутка, конечно.
Сейчас всю систему образования надо менять, в том числе наказания. У нас учитель не защищен юридически, этически и морально. Почему-то в любой ситуации считается, что прав ребенок. Это не совсем верно. Уважение к учителю никем не постулируется. Но, считаю, что бить детей недопустимо — есть другие методы воздействия. Я сам как педагог работал с различными категориями детей, в том числе с трудными подростками. И я обходился без физического воздействия. Это искусство педагогики.
Яков Можаев, ресторанный критик:
Учителя ко мне относились с уважением — линейкой меня не били. Но однажды я пошутил над учителем НФП и засунул в противогаз кусок мыла. Меня заставили собирать автомат Калашникова сто раз. Зато я научился это делать. Был еще один случай: когда я изобразил художественное панно на парте шариковой ручкой, меня заставили мыть все парты порошком и тряпкой, но тут уж сам виноват.
Считаю, что учителя — это люди, которые должны найти подход к детям без насилия и грубости. Если преподаватель так делает, то он профнепригоден и не любит детей. В фильме «Республика ШКИД» преподаватель физкультуры, когда дети сломали об него стул, только стряхнул обломки и сказал мальчику: «Не шали!» Вот такой должен быть учитель.
Иван Шкиря, директор сервисов прокачки маркетинга Callibri:
В школе меня не наказывали, но я помню случаи с другими школьниками. Когда я учился в частной школе, у нас была классная руководительница — типичная учительница из мультика про Гену и Чебурашку. Высокая, с отвисшими щеками, в очках и с пучком на голове. И был маленький парень — ниже всех на голову. И вот в середине первого класса эта учительница на него так орала, что он описался. Да, физического насилия не было, но я не представляю, чтобы на человека вообще (и на ребенка в частности) можно было так кричать.
