Письма ГУЛАГа. Четыре истории о том, как политзаключенные сталинских лагерей воспитывали своих детей

Переписка до сих пор хранится в семьях репрессированных. Ее небольшой фрагмент представлен на выставке «Папины письма», которая проходит в образовательном центре музея им. Ельцина.

66.RU выбрал самые трогательные фрагменты.

«Дорогая звездочка Элечка!»

Так начиналось каждое письмо дочке от Алексея Вангегейма. Его арестовали в 1934 году, когда ему было уже за 50. Алексей Феодосьевич был основателем и руководителем Бюро погоды СССР (современный Росгидромет). И к заключению на Соловках его приговорили за «злонамеренный неправильный прогноз погоды». Обвинения в контрреволюционной деятельности и шпионаже (якобы Вангегейм входил в украинскую буржуазно-националистическую организацию) стали причиной срока — 10 лет в исправительно-трудовых лагерях.

Дочке Элеоноре в момент ареста отца было 4 года. С каждым письмом супруге Вангегейм отправлял вставку для «звездочки Эли». Он успел написать ей 168 раз. Когда его расстреляли, Эле исполнилось 7 лет.

Вангегейм учил дочку арифметике, основам ботаники и писал ей короткие письма. Элеонора Алексеевна стала доктором геолого-минералогических наук, занималась палеонтологией. Она дожила до 80 лет. Сохранившиеся письма отца она передала в «Мемориал».

«От отца письмо Алёне…»

Главный диспетчер Карабашского медеплавильного завода — должность совсем не творческая. Ее до 5 сентября 1936 года занимал Виктор Лунев. За год до ареста — в 1935-м — у Виктора и его супруги Александры родилась дочка Елена, которую отец ласково называл Алёной.

В Норильском комбинате НКВД, куда Виктора отправили по обвинению в контрреволюционной деятельности, он написал и издал в единственном экземпляре детскую книжку для дочки, которая даже не помнила, как выглядит папа. Стихи для Алёны иллюстрировал неизвестный заключенный, подписавшийся ГеФе.

«…Там, вблизи Кремлевских башен,

Собралась моя семья —

Бабка, дочка и мамаша.

Не хватает лишь меня.

Где «мосты» без рек блистают,

Где «ворота» без ворот —

Там мечты мои витают,

Там Алёнушка живет».

Виктор Лунев сидел дважды. Окончательно он освободился в 1954 году. Через три года реабилитирован, через семь лет умер.

«Я знала, что у меня есть папа, мама это в тайне не держала»

Иван Белокрылов родился в Китае. Согласно справке, выданной в Чите в 1990-м, его арестовали в сентябре 1949-го. Он тогда работал счетоводом одной из контор города Хайлар. Китай в то время был оккупирован Японией.

На территории страны японцы создали отряды — Ивана призвали в Хайларский. «Откосить» (а он пытался это сделать, поступив в мединститут) ему не удалось. Служба продолжалась недолго, но стала причиной ареста органами НКВД. Его вызвали за границу, арестовали и этапировали в Читу, а затем в Степлаг (казахстанский Джезказган). Жена Нина, которая в то время была на сносях, не знала, где он, — чтобы лишний раз не тревожить беременную, Иван не сказал, что происходит.

Связаться друг с другом им удалось через пять лет. Он не знал, кто родился — мальчик или девочка, и спросил жену в первом письме.

«Наконец я получил одну из тех долгожданных безграничных радостей, а именно: узнал от Николая твой адрес. Как это много значит для меня. Это все равно что скиталец-страдалец после кораблекрушения на обломках корабля увидел приближающийся к нему парус — надежда на спасение тонувшему. Милая моя Нинуся, как велика эта радость, и я думаю, кроме нас с тобой ее — эту радость, никто не поймет, не изведает».

Скоро Нина с Ксюшей, дочкой Ивана, переехали в Тюмень. В письмах она жаловалась мужу:

«Ватик, если будешь иногда получать от меня сердитые и злые письма, не обижайся, прошу Тебя. Мне просто не с кем открыто поделиться. Столько лет пришлось жить в себе».

А он в ответ только мог обещать, что семья скоро воссоединится.

«Ты, как я вижу, совсем упала духом. Судя по письму Шуры, Ты даже иногда теряешь надежду на мое возвращение, на нашу встречу… Я не могу понять Тебя. Сколько лет мы не знали друг о друге вообще ничего, и то были уверены в нашей встрече. А теперь, когда эта встреча так близка, так возможна, Ты вдруг приходишь к абсурду. Что это значит? Конечно, могут быть такие мысли в тяжелые минуты раздумья, но все же надо смотреть на вещи здраво и рассудительно. Ведь все меняется в лучшую сторону…»

Ему удалось выполнить свои обещания — летом 1956-го он приехал в Тюмень к семье и впервые увидел свою дочь, для которой во время переписки рисовал красочные открытки. После воссоединения семья прожила полгода. Затем супруги расстались, но вскоре снова сошлись и до конца жизни прожили вместе. Иван устроился работать художником, а его дочка Ксюша наконец-то стала счастлива.

«Я помню, что мы с папой гуляли в Тюмени. Я была длинноногая. Я шла по поребрику, упала и разбила колено, а он нес меня на руках. Я, конечно, вся в счастье была. И надо же было какой-то тетке сказать: такая большая, а он ее на руках несет…»

«Жене сообщили: умер от менингита»

Михаил Стройков родился в Костромской губернии и в Свердловске был проездом — ждал отправки этапа во Владивосток. Ему было 26 лет, когда его арестовали впервые — он критиковал политику партии в отношении деревни. В листовках, которые распространял Стройков, звучал призыв: «Обещали землю крестьянам — отдайте». В 31 год его арестовали повторно по ст. 58–10 (призыв к свержению власти). К тому моменту дочери Юле (в семье ее звали Люсей) исполнилось шесть лет.

«Милая Лена! Очень беспокоит меня то обстоятельство, что я в течение пяти месяцев не имею от тебя никаких вестей. Где ты находишься, на какие средства живешь, как обстоит дело с твоим и Люсиным здоровьем», — пишет Михаил Стройков жене из Свердловска в августе 1937-го.

Следующее письмо — из Нагаевской бухты в Магаданской области. Михаил пишет, что добрался «благополучно» (если это возможно у политзэков, которых везут в концлагерь), интересуется о здоровье жены и дочки. Он шлет дочке открытки и картинки (у Михаила — способности к рисованию, после окончания Иваново-Вознесенского политехнического института он собирался поступить на архитектурное отделение Высших художественно-технических мастерских).

10 августа 1938 года особая тройка НКВД по Дальстрою решает расстрелять Михаила. Спустя три дня приговор приводят в исполнение близ поселка Берелёх. «Жене сообщили, что муж умер от менингита», — пишут авторы книги «Папины письма». Дочка Люся, о которой так переживал отец, оправдала его надежды — она стала театральным художником.

Редакция благодарит организаторов выставки и сотрудников Ельцин Центра за помощь в подготовке материала.