«Мы не можем обвинить во всем социальные сети». Детский психолог — о причинах нападений на школы
Сегодня все пытаются запретить детям агрессию. У одних подростков это порождает психосоматические заболевания, у других — выливается именно в такие психопатические отклонения. Но мы не можем обвинить во всем социальные сети, как когда-то уже сделали с эпопеей «синих китов» — тогда все закончилось обвинением одного-единственного человека, а потом сдулось. Я не могу назвать группы про «Колумбайн», в которых состояли участники событий, безобидными — они поддерживают принятые подростками решения, но их влияние тут — это только десять процентов. Проблема в другом.
Социальные сети для подростков — это просто место, где они общаются под различными масками. Если дети не чувствуют, что все вокруг них враги, то не будут подвержены влиянию сообществ. Причем будут эти группы или нет — неважно, подобные истории будут происходить и дальше. Были группы смерти, где дети проходили квесты. Была игра «Победи смерть», где они перебегали дорогу прямо перед идущими машинами. Пройдет эта волна — и начнется другая.
Мы боимся не того, что такие случаи происходят. Нас пугает то, что они идут сразу пачками, с небольшим промежутком. И большую роль в этом играют СМИ, которые активно их освещают и жалеют подростков. Дети начинают думать, что благодаря таким поступкам они могут быть приняты обществом. Да, это нельзя замалчивать, но восторгаться ими, делать из них героев в данном случае опасно. То, что происходит в СМИ, только усиливает процесс.
Не нужно забывать, что подростки — это самая уязвимая и агрессивная часть общества. И состояние агрессии для них совершено естественно. В этом возрасте они чувствуют себя уже отторгнутыми детским обществом, но еще не принятыми взрослым. Им кажется, что у них огромное количество нереализованного и нереализуемого ресурса, впечатлений и знаний, которые они никуда не могут применить. Это вызывает у них злость. Здесь все работает так же, как и в случаях с детским суицидом: подросток не хочет заканчивать жизнь самоубийством — он хочет либо наказать, либо показать. Ему важно демонстрировать. Эти дети пытались самоутвердиться, но этических способов сделать это у них не выработано. Есть только чужие шаблоны и установки.
Сложность состоит еще и в том, что подросток часто ущемляется школьной системой. Участникам инцидентов от 13 до 16 лет — это тот возраст, когда подростки наиболее подвержены травматизации. У них еще не сформирован этический кодекс взрослого человека, но есть ощущение полной безнаказанности. И главное — есть проблемы, которые, как им кажется, они должны решить сами и любой ценой. Проблема всех этих детей в том, что они не воспринимали ситуацию адекватно. Адекватно — это когда ответ равен тому, на что мы отвечаем. Порезать одноклассников и учительницу — это ненормально, это психопатическое отклонение в развитии.
У кого-то из подростков проблемы надуманы, у кого-то вполне серьезны. Один из самых острых вопросов — это школьный буллинг (травля, агрессивное преследование одного из членов коллектива, — прим. ред.). Я точно знаю, что если в школе есть буллинг, то он подкрепляется администрацией — чаще всего это происходит неосознанно. Системе буллинг выгоден, потому что он вытесняет слабых. Слабые уходят в частные школы и переходят на домашнее образование, остается банда. С ней проще, чем с думающими людьми, потому что у банды плохо развито критическое мышление, ими легко манипулировать. Человек размышляющий начинает задавать вопросы о цели, о пользе, о результатах и взвешивать, насколько предлагаемое соответствует его системе ценностей.
Надо понимать, что проблему не решить усилением школьной охраны. И я даже не буду говорить о том, что образовательную политику нужно менять, — это бесполезно, потому что она выгодна. Но ситуацию можно улучшить с помощью хотя бы минимальной работы с подростками. Здесь необходим целый комплекс мер: введение в школах комплекса самообороны для тех, кто страдает от буллинга, уже многое даст. Важно, чтобы был хотя бы один учитель, который помог бы детям противостоять буллингу. Чтобы кто-то мог объяснить детям этический кодекс. Но школа сегодня — это самое опасное место, потому что она — сосредоточие агрессивных людей, где учителя занимают не последнее место. Просто они работают на две ставки и уже выдохлись. О какой защите и эмоциональной поддержке детей может идти речь? Нужно, чтобы кто-то был готов разбираться с проблемой, решать ее, а не только заводить уголовные дела. Чтобы работали телефоны доверия. Будет реальная помощь — и такие случаи сойдут на нет.
