— Руссо, конечно, был прав. Хваленый научно-технический прогресс только портит нашу жизнь в естестве и в натуре. Миром давно уже правят физики, хотя сами того не осознают — они просто безответственно пробуют и изобретают, а потом человечество (особенно «лирики») расхлебывает заваренную ими кашу.
В особенности рулит всем миром чемпион-радиофак. Это он изобрел микрофоны — а вместе с ними и дикторов-диктаторов. Из микрофонов речь дикторов-диктаторов стала транслироваться в громкоговорители, на столбы с репродукторами и в телевизоры. Потом физики одумались (они обычно начинают ястребами вооружений, а заканчивают как диссиденты-демократы, борющиеся за мир). Одумавшись, питомцы радиофака придумали предмет, который более всего повлиял на жизнь человечества в ХХ и ХХI вв. Это — пульт-лентяйка от телевизора.
Нельзя недооценивать этот решающий шаг к демократии без берегов (даже мышь от компьютера была шагом поменьше). Теперь диктора-диктатора в телевизоре уже можно было переключить, не вставая с дивана. Диктатором над диктаторами становился простой человек, свободно и расслабленно лежащий у себя дома, где он наслаждался плодами общества потребления-наслаждения — а походя-похотя выбирал, кого из восьмидесяти диктаторов на восьмидесяти каналах ему слушать и сколько слушать. Не есть ли это пик развития демократии в сочетании со счастьем?
| |
|---|
Пока «лентяйка» для телевизора еще не была изобретена, для властей всё было проще. Радиорепродуктор висел высоко на столбе, вне пределов досягаемости. Каналов на телевидении было только два, и по ним шел параллельно один и тот же доклад диктатора-диктора. (Особо смелые диссиденты шутили, что есть в телевизоре и третий канал: там сидит полковник в форме, грозит пальцем и говорит: «Вот я тебе попереключаю!»)
Пока канал переключить было невозможно, среди политиков, натурально, ценились те, кто может говорить долго, логично и складно. То, да потому, да в связи от этого. Политики так и настраивались, что у них есть три часа безраздельного внимания зрителей. (Некоторые особо отсталые от времени политики до сих пор пишут докторские диссертации.)
А ведь с появлением пульта-лентяйки никто из них уже не может рассчитывать на монопольное владение зрителем. Теперь надо броситься в глаза сразу и целиком, чтобы приковать к себе неотрывно с первой же секунды. И нравиться надо никак не меньше семи минут — до следующего рекламного перерыва. Что же, рискованно одетая красотка рядом с продаваемым товаром всегда привлекала покупателей. Если же она умела еще и говорить, это позволяло соединять приятное (для глаз) с полезным (для ушей).
Пик развития в этом направлении был достигнут в 1987 году: девушка с экрана для самых взрослых и для животных Чиччолина стала депутатом парламента. Мужчины были приятно поражены: надо же, она владеет и членораздельной речью! Однако степень натуральной свободы Чиччолины все же была признана чрезмерной — во многом благодаря борьбе остальных женщин за свои права быть замеченными. Фитилек следовало прикрутить — коптил. Даже женское движение «Фемен» теперь показывает не все женское, а только верхнее, привлекая внимание к своим политическим идеям.
Эволюция этой линии, соединяющей непосредственный эротизм с общественностью и голосованием (публичность вне дома публичности), покатилась вниз и захирела в виде программ «Голые и смешные», а также «Дом-2». Политика там отодвинулась на задний план посредством соматических форм участников.
Во избежание таких крайностей, прикрывшихся покровами, а то и решениями судов, широкой продвинутой публике в парламентах стали показывать Барби. Барби — это и есть вожделенный ныне идеал полной открытости и прозрачности. Можно обозреть ее всю, в самом что ни на есть обнаженном виде — но, в силу специфики телосложения (теловычитания), не испытать ничего, кроме ощущения полной информированности.
К тому же к Барби надлежит подобрать соответствующего Кена, соответствующий гардероб и соответствующую обстановку домика (см. «дресс-код», «фейс-контроль» и т.п.). Только полная открытость и прозрачность позволит обнаружить соответствие или несоответствие домика Барби и Кена понятиям широкой публики о приличествующей жизни. (И для этого не надо даже летать над их домиком на геликоптерах и дронах — достаточно просто поднять крышу или посмотреть все в разрезе, включая места общего пользования.) Если домик не соответствует, это следствие коррупции.
Кукла Барби (или кукла Кен), наблюдаемая в домике в разрезе, — вот как должен выглядеть современный политик! Идешь в политику — будь готов быть романтично-эротичным, но не сексуальным! Вид готовься иметь естественный, но не натуральный. Открытый по всему телу, а не только в прорехах джинсов.
Барби — как пластмассовая, так и живая — хороша тем, что у нее, как и в СССР, секса нет. Мысли, которые она вызывает, чисты и светлы — ничего личного. У пубертатных подростков, как известно, сексуальности предшествуют периоды романтический и эротический. Барби можно даже раздеть и положить в ванну — и все равно ванна будет чисто романтическим аксессуаром. К тому же играющие дети вечно все путают и балуются: они могут наполнить кукле ванну песком или чипсами. Это прикольно. В буквальном смысле.
В Афинах Сократа, который обсуждал на улице при несовершеннолетних политическое устройство полиса (как в диалоге Платона «Политика»), демократическое собрание осудило на смерть. Так по закону каралась порча молодежи. А Сашу Дума все же не напоила цикутой, хотя поглядывала сумрачно. (Не всякий политик выдержит испытание открытостью и прозрачностью!)
Все же демократия у нас развилась куда больше — в сравнении с античной. Не только стали преподавать безнаказанно обществоведение в школах (правда, осторожно предваряя его основами религий в младших классах). В отличие от западных, наши безукоризненно-прекрасные Барби говорят складно — как пионервожатые. Даже как старшие пионервожатые, которые умеют зажигать. Взвейтесь кострами, синие чувственные ночи!
Фото: архив 66.ru; «Комсомольская правда». Видео: Sasha Spilberg; AlEXANDERmrakobes
