«Половина пенсионеров Франции — нищие». Зачем 69-летний волонтер из Тулузы ездит в Верхнюю Пышму

О вечном движении

По профессии я зоотехник. 40 лет работал с животными — коровами, свиньями, овцами, козами. Шесть дней в неделю. Минимум 12 часов каждый день. С моей помощью каждый год на свет появлялись 8000 телят. Я стал «крестным папой» по меньшей мере 15000 козлят. Ягнята и поросята исчисляются тоже десятками тысяч.

Заслуженный выход на пенсию не принес покоя: я столько лет работал в бешеном темпе, что сейчас мне сложно остановиться. Поэтому я стал членом AGIR abcd — французского отделения Международной конфедерации европейских служб старших экспертов (Confederation of European Senior Expert Services — CESES). Это некоммерческая организация, которая объединяет опытных специалистов, готовых в качестве волонтеров оказывать консультативные услуги предприятиям во всех странах мира.

После выхода на пенсию успел побывать в Китае, Мексике, Центральной Африке — помогал создавать фермы местным предпринимателям, обучал людей технологиям.

Это чистое волонтерство — за свою работу я не получаю ничего. Но компания, которой нужны мои консультации, оплачивает расходы на дорогу, питание, проживание.

О Китае и России

В ноябре 2016 г. в штабе AGIR мне предложили на выбор два направления: поехать в Китай улучшать производительность боровов или в Россию — помочь организовать козью ферму на Урале. В Китае я бывал раньше — как консультант на ферме крупного рогатого скота. А еще приезжал на Всемирную выставку в Шанхае.

Для меня это было открытием: я не думал, что китайцы могут сотворить такое. Они мастера копирования. Ферма, на которой я был, — это просто уголок Европы, перенесенный в Азию. Скопировано всё — от малейшего винтика до инфраструктуры. Но пользоваться этими технологиями они не умеют.

Андре Вердие: «Ферма «УГМК-Агро» тоже сделана целиком по европейским технологиям. Если бы мне завязали глаза и привезли сюда, я бы не смог отличить ее от любой козьей фермы во Франции. Зато, в отличие от Китая, на Урале специалисты знают свое дело — козами занимаются те, у кого уже большой опыт работы с КРС».

Когда встал выбор между еще одной поездкой в Китай и Россией, я выбрал второй вариант. Россия — совершенно неизвестная мне страна. Во Франции вообще очень мало кто знает, как живут в современной России.

Я когда-то читал несколько книг о революции 1917 г., посмотрел одну хорошую передачу, где рассказывали историю страны от свержения царя до наших дней. Раньше между нашими странами был значительный обмен — культурный, промышленный. Многие жители России знали французский язык, были смешанные браки. Сейчас этих связей намного меньше. Наверное, европейцев напугали события 1917 г.

Когда я сказал своим близким, что собираюсь в вашу страну, меня все отговаривали: далеко, холодно, кто-нибудь обязательно нападет — не медведь, так бандиты. Но я подумал, что смешно верить таким глупостям.

Первый раз Андре приехал на Урал в ноябре 2016 г.: помогал размещать стадо альпийских коз, которых привезли в «УГМК-Агро», консультировал, как лучше организовать карантин животным и проч.

В чем мои соотечественники не ошибались, так это в словах о холоде: я никогда и нигде так не замерзал. Но все остальное — это, конечно, вздор. Когда я вернулся, все стали меня расспрашивать: как здесь живется, что здесь за люди. Я отвечал одно: это такие же люди, как мы, и живут они, как мы в Европе. От Атлантики до Урала — один народ.

О санкциях и козьей генетике

Именно потому, что мы — один народ, так странно наблюдать за тем, что сейчас происходит в мире. Санкции в отношении России, которые поддерживает и Франция, мешают нормальному обмену технологиями.

Я должен снова приехать сюда осенью — консультировать специалистов «УГМК-Агро» по вопросам осеменения. Это непростой процесс. Осеменять будут только лучших коз, с хорошей морфологией, хорошими показателями по молоку — не менее 4 л в день, с должным содержанием протеина и высокой жирностью. Чтобы порода улучшалась, должен быть качественный семенной материал для оплодотворения. Лучшая генетика — у французских козлов. Но в связи с эмбарго могут возникнуть сложности с импортом спермы из Франции. Поэтому компания параллельно просматривает варианты поставок материала из Канады или Мексики. Все зависит от того, насколько будет прозрачна процедура закупки.

О капитализме и экологии

За свою жизнь я побывал более чем в 30 странах. Объездил всю Европу, был в Японии, Мали, Новой Каледонии. Долго жил в Центральной Африке. Там потрясающие люди: они живут очень бедно, но всем делятся с гостями, ничего не оставляют себе. Бывал я на североамериканском континенте — в Мексике и Канаде. В США не был: мне не нравится их политика, она слишком капиталистична.

Капитализм — не тот путь, по которому надо идти. Эта форма собственности выжимает все соки из производства. За 30–50 лет такого подхода экология убивается насмерть, потому что во главу угла поставлена нажива. Наша страна опережает Россию в развитии, мы уже прошли этот путь, и мне хочется вас предостеречь.

Наши политики уже осознали, как много значит экология: на выборах я голосовал за социалиста Амона, который в своей программе много внимания уделяет сохранению природы и зеленым технологиям.

Я сам стараюсь жить так, чтобы как можно меньше приносить вреда природе: экономлю электроэнергию, возделываю свой сад по экотехнологиям. Мой дом сделан из дерева — это самый экологичный материал. Я редко запускаю в нем отопление — только если становится совсем холодно: хорошая изоляция позволяет долго держать тепло. Правда, машина у меня неэкологичная: 10-летний дизельный «Фольксваген».

Об охоте и вегетарианстве

Парадоксально, но при всем моем стремлении сохранить природу я охотник. Здесь, на Урале, я тоже участвовал в охоте — зимой мы ходили на косулю и оленя.

Да и животноводство, которому я посвятил всю свою жизнь, совсем не экологичная отрасль. В Европе сейчас становится все больше противников промышленного животноводства. Они говорят о том, что на таких предприятиях главное — произвести как можно больше мяса. Не важно, какими способами. Это негуманно по отношению к животным и к природе вообще.

С ними сложно не согласиться, но человек испокон веков ест мясо и пьет молоко. Кстати, если говорить о молочном производстве, в Европе лишь несколько по-настоящему крупных ферм. В основном это небольшие предприятия — от 50 до 200 животных. Особенно если речь идет о козах, овцах. На них совсем другое отношение к животным.

Андре Вердие: «Козья ферма по структуре мало чем отличается от фермы КРС. Но козы требуют большего внимания — они более хрупкие. А еще им обязательно нужна ласка. Поэтому в Европе с козами чаще работают женщины — они больше способны на ласку».

О французских пенсионерах

Сотрудничество с AGIR abcd — только часть моей волонтерской работы. Она касается путешествий по миру и передачи моих знаний. Но я хотел помочь и тем, кто рядом. Во Франции около 17 млн пенсионеров, и многие из них нуждаются в помощи — материальной и не только. По моим оценкам, примерно 50% наших песионеров живут за чертой бедности — они получают не более 900 евро в месяц, на такие деньги у нас сложно прожить.

Мы с товарищами создали свою волонтерскую организацию взаимопомощи пенсионеров. Я живу на юге Франции, между Бордо и Тулузой. Там мы и начали свое волонтерское движение. К нам приходят те, кто бодр, кто чувствует в себе силы помочь более слабым, кому скучно просто сидеть дома.

Многие пенсионеры уже не могут управлять автомобилем, но имеют его в своем гараже. Наши волонтеры отправляются к таким и везут их куда нужно — хоть в кино, хоть по магазинам. Могут помочь по дому, приготовить еду. Да просто поговорить — порой такая помощь тоже необходима.

Андре Вердие: «Пока наша организация совсем небольшая, но мы запустили информационные программы, чтобы о нашем движении узнали в других регионах Франции, чтобы к нам присоединились новые люди. Вообще мне бы хотелось создать подобные структуры во всей Европе. Думаю, будет хорошо, если такая организация появится и в России».