Группа Tequilajazzz, разменявшая третий десяток, 6 лет назад официально прекратила свое существование. Вроде как. Потому что с тех пор почти каждый год команда воссоединяется и снова выступает. Екатеринбургу повезло, мы будем свидетелями очередного «реюниона»: 13 ноября Tequilajazzz выступит в «Доме печати».
Зачем музыканты, уже вроде «разведенные», продолжают встречаться, как получается играть в трех группах одновременно и по чьей милости некоторые артисты зачастили в Донбасс, Портал 66.ru поговорил с лидером Tequilajazzz, Zorge и The Optimystica Orchestra Евгением Федоровым.
— Вы к нам приезжаете с группой Tequilajazzz, которой формально вроде как уже нет. Будете исполнять старые хиты?
— Это на самом деле ретроспективный концерт, мы везем программу, которая появилась весной и называется «Украденные шедевры». В нее вошли песни, которые мы считаем очень важными, даже безотносительно мнения аудитории.
— Довольно высокомерно звучит.
— Нет, просто многие песни в свое время были недооценены, может быть, недоработаны, недоделаны и — толком не услышаны. Вот теперь мы хотим поднять их повыше. Аудитория, конечно, всегда требует хитов, и мы много лет их играли. Новая программа тем и отличается, что мы поднимаем некие пласты, к которым долго не прикасались. А обновленный состав группы позволит сделать это максимально точно.
— И все-таки Tequilajazzz для вас — это ностальгия в большей степени по тем временам, по тем песням?
— Я так устроен сам по себе, может, это какая-то деформация личности, но я не испытываю ностальгии вообще, ни по чему. Возможно, это душевное заболевание мое. Но я не склонен вспоминать прошедшие события, «вот были денечки» и все такое. Жить сейчас гораздо интереснее. Но те песни для меня не устарели — ни музыкально, ни тематически. К тому же мы их практически заново сейчас делаем. Еще одна моя особенность, кстати, — я никогда не слушаю свои старые альбомы, так что и прежние песни постоянно меняются. Эти концерты — не ностальгия, а, скорее, книга с полки, которая давно там стоит и которую ты давно собирался прочитать.
— Как вы успеваете делить себя между тремя проектами: Tequilajazzz, Zorge и The Optimystica Orchestra?
— Делить не приходится, для меня это одна и та же группа, просто с разным составом. Я все время привожу в пример театр: представьте, что вы режиссер или актер, играющий главную роль в театре N., в репертуаре которого — три спектакля. И вот вы изо дня в день ходите в одно и то же здание и играете три спектакля с немножко разным составом актеров. Так что проблем с переключением с одной группы на другую нет вообще, другое дело, что времени всегда не хватает. Но это фантастический опыт, ты общаешься с разными музыкантами и проживаешь с ними десятки других жизней.
— Почему западный рок-опыт, когда артисты ездят в огромные турне с тоннами оборудования и устраивают гигантские шоу, не прижился до сих пор в России? Почему только Киркоров у нас этим занимается, а не вы, например?
— Да просто это очень дорого. К тому же в России такие гигантские расстояния, что колесить по стране с фурами оборудования — просто нереально по деньгам. Шевчук пытался это делать, и я знаю, что это всегда очень туго выходило. И вообще, по-моему, это уже отмирающая история. Сейчас гораздо важнее камерное искусство, когда глаза в глаза. Когда можно откровенно говорить друг с другом близко, а не со стадиона пытаться докричаться до толпы.
— Сейчас все обсуждают выступление Константина Райкина на съезде СТД и последующее заявление Андрея Звягинцева. Лично вы как на их громкие заявления отреагировали?
— Любая шумиха вокруг чего-то обычно призвана скрыть что-то очень важное. Я думаю, сейчас происходит то же самое. Мне тут гораздо интереснее то, что неожиданно укоротили Хирурга — это может быть знак, что у них там наверху хоть что-то начинают понимать. Ни Райкин, ни Звягинцев ничего нового не сказали, просто никто не ожидал, что именно они это скажут. Люди, которые вели себя тише воды, ниже травы. Я думаю, это сигнал. Черносотенцы вроде Хирурга поймут, что не всем движениям своих тел и мозгов, если они у них есть, они получат молчаливую поддержку сверху. Наблюдать за этим, как минимум, прикольно.
— Вы заметили, что сейчас всех артистов — музыкантов, актеров — обязательно принято спрашивать о политике? Такого с 90-х не было, наверное. А теперь важно знать, кто за кого, кто что думает про Крым и про имперские амбиции. Это раскол, грядет новая эпоха перемен? Или просто пошумели и разошлись?
— Мои политические взгляды известны, я и между песнями на концертах часто их озвучиваю, я открыто заявлял, что если Путин снова придет к власти, я уеду из страны. Что я и сделал, перебравшись на некоторое время с семьей в Грузию. Но потом вернулся, потому что музыкой мне все-таки лучше здесь заниматься. И я надеюсь, что те, кто шумят сейчас, не разойдутся. Чем больше шума, тем лучше. Нормальные люди сейчас поднимают свой голос и отрывают от пола глаза, забивая на госфинансирование и все преференции.
— Для рок-музыканта такое время — это удача? Еще недавно некоторые рокеры жаловались, мол, вот раньше надо было бороться — с властью, с цензурой, а сейчас вроде как не с кем воевать, все хорошо, а нам скучно, нам неинтересно только про любовь и весну петь…
— Мне как музыканту скучно никогда не было. Если темы для песен у кого-то порождаются только событиями вокруг, то это к музыке не имеет никакого отношения, это газета какая-то получается. Мне для творчества внешние раздражители никакие не нужны.
— Вы в прошлом году говорили про украинских музыкантов, которые «находятся в обороне и масса вещей их вдохновляет, у них есть солидарность». А у нас условия для солидарности вроде бы тоже сейчас есть, но солидарности нет?
— С нами со всеми очень хорошо работают технологи, незаметно и умело нам все разъясняют. Я предпочитаю не делить всех на своих и чужих, ну разве что расфрендил в «Фейсбуке» некоторых совсем тупых, которые репостят Старикова. А так — сохраняю дружбу даже с самыми, казалось бы, непримиримыми оппонентами.
— А как относитесь к коллегам, которые, например, в Донбасс с концертами ездят?
— Если мой коллега мой едет в Донбасс давать концерт по идейным соображениям, я понимаю, откуда это берется и кто его оболванил. Причем делает он это, как правило, из лучших побуждений. Он нисколько не воинственный, а добрый и отзывчивый человек. Это еще в советские времена воспитанная в нас идея — идти и спасать униженных и захваченных. В этих мифах очень удобно, ты сам себе кажешься Хемингуэем, выходишь такой на защиту обездоленных, а тебя просто юзают люди, которые делают это из циничных геополитических побуждений. А музыканты считают, что это их долгожданный шанс наконец написать и спеть «Гренада, Гренада, Гренада моя». Так развивается и множится миф.
