— Игорь, может, сам всё без вопросов расскажешь, по-режиссёрски, про тот образ рок-н-ролльной жизни?
— Сейчас попробую разогнаться потихонечку… На самом деле мы тогда с Карнетом не представляли, чем в жизни будем заниматься. Учились в Архитектурном институте и прекрасно понимали, что он вряд ли станет каким-либо серьезным архитектором, а из меня дизайнер-то уж точно практически не выйдет. По-любому. И мы тогда метались в поисках, чем бы заняться. Я вел дискотеки — такая форма молодежного общения была. И когда появился рок-клуб — это была альтернативная возможность сделать что-то другое. Сначала мы с ним экспериментировали в студенческом клубе, в театральном кружке. А когда был первый концерт «Наутилуса», мы с ним решили сделать что-то большое и толстое… С учетом того что Слава (Бутусов) вообще не был склонен к выступлениям публичным, он никогда не был склонен из себя что-либо изображать. Тогда они еще там красились, особенно Дима любил изображать на лице что-то типа «Кисс», он пытался как-то двигаться.
Но уже тогда появилась тенденция, что на сцене надо встать столбом, замереть и просто петь.
И вот альтернативой, которая бы на себя отвлекала внимание, решили мы выступить с Карнетом и с Напой (Андрей Наплавков, студент арха).
Самая большая находка была, кто ее придумал, я не помню, вот эти самолетики! На песню «Гуд бай, Америка!» мы запустили кучу самолетиков в зал, которые произвели впечатление. Мы были сверху, на колосниках ДК Свердлова, и параллельно с самолетиками сыпали какую-то цветную нарезанную бумагу. Тогда еще Могилевского не было с саксофоном, только клавиши.
Мы попытались создать свою группу, если ты помнишь, «Вафельный стаканчик». Пару выступлений дали очень успешных в плане музыки. Но в те времена вообще с музыкой было не очень ясно всё. Рядом Макс Фадеев выступал с таким очень-очень провальным проектом, потому что он был тогда еще подростком.
Мир был другим. Никто не знал, какая будет музыка. «Наутилус» еще в поисках, помню все эти «Птицы-пингвиницы», «Князь тишины», брутальные достаточно вещи… Довлел над ними очень сильно «Цеппелин».
Да вся предыдущая история свердловского рока, все эти «Трек», «Урфин Джюс» — все такие брутальные группы. Урал все-таки каменный край. Вся вот эта скрытая, зажатая чувствительность, которая потом вылезла и открыла совершенно иной мир свердловского рок-н-ролла, тогда этого еще не было, всё на ощупь, на ощупь. Никто не представлял, во что это вырастет. Но было по-настоящему весело.
Я понимаю, что в первую очередь все, наверное, вспоминают «девчонок-портвейн», знаменитый домик у реки нашего преподавателя в Архитектурном институте, которому мы периодически смолили лодку, плавали по нашему центральному пруду, напротив будущего правительственного здания, около этой стрелки. Пили пиво на этой лодке. Первый приезд Виктора Цоя, Миши Науменко там же проходил.
Очень хорошо помню первый концерт, который мы организовали Юрке Шевчуку, потому что он потратил все деньги, у него денег не было купить билет куда-то ехать… И мы организовали концерт в новой общаге «арха», а потом обходили всех, так как концерт был абсолютно бесплатным, потому что по тем временам делать концерт за билеты — автоматически было «концертное выступление, литовка, проблемы». Денег нам хватило еще на то, чтобы купить к билетам портвейна, достаточно смешное время было.
Сам я в кино пришел сразу после рок-н-ролла. Самое смешное, что первый свой клип я снял Славке Бутусову. Очень смешно было. Через каких-то знакомых людей, каких-то продюсеров пришел заказ, я там был соавтор сценария, и когда уже был подписан договор, когда встречались с Ильей Кормильцевым обсудить, как это будет визуально, только тогда Илюха увидел, что снимать буду я: «Тэрри, как, а чё ты сразу не сказал». Я ему сказал: «А чтобы не было ощущения, что я через знакомых пытаюсь зайти, если ты готов рискнуть», — а до этого я как художник-постановщик работал и режиссурой в плотном виде не занимался, короче «хочешь рискнуть — давай попробуем».
И мы сняли. Единственный клип, где Бутусов Славка лысый. На фестивале «Поколение» он получил «Лучший кадр года», на песню «Кто ещё…» такой экстравагантный получился клип.
— Ты еще «Чайфу» снимал?
— «Чайфам» тоже снимал. Там забавная была история. Заказ-то был продюсерский. Это ж не просто ко мне музыканты обратились, это всё через продюсеров, прямой заказ. С моей стороны тоже был продюсер, это была Лена Чистова, жена Дизы. Она была немножко в рок-н-ролле, была продюсером «Агаты Кристи».
А заказ звучал приблизительно таким образом: «Мне надоело получать вопросы: а почему у «Чайфов» такие дорогие билеты?»
То есть они выступали уже как культовая группа, но все считали, что группа такая какая-то своя и билеты должны стоить копейки почему-то. И Гройсман мне говорит: «Ты сними такой клип, что это группа, у которой нормальные билеты». Я снял им клип «Не со мной», где создал такие им образы — Джонни-Пулемётчик и подобные, такие яркие получились. И они выглядели как дорогая, очень серьезная группа. Единственное, что у Вовок, у обоих, стали возникать вопросы из серии «а не слишком ли мы попсовые для рок-н-ролльной группы?»
И в довесок получилось так, что я им предложил: «А давайте я сниму вам дешевый клип на песню «Рок-н-ролл этой ночью». Маленький павильон, дешевая выгородочка, которая менялась по временам, по годам. Реакция продюсеров была какая-то странная. Они не знали, как реагировать, хороший получился или плохой — они не знали.
Поступили очень хорошо: показали на «Ложе прессы», такая сборка журналистов была, посиделка, народ выпивает, расслабленная атмосфера, им показывают разные материалы. Тестовый показ на искушённую публику, они разбираются во всём. И было, конечно, очень приятное ощущение, потому что когда начинаются первые кадры, подделка под 60-е годы, очки и всё такое. И слышу шепот среди журналистов: «Это что, документальные съемки?» — и никому в голову не приходило, что в 60-е годы «Чайфы» не могли быть такими взрослыми, потом 70-е… И до них дошло, только когда они в проигрыше начали копировать вот это движение из «Дженезиса» «Ай кэн денс», вот тогда до них уже дошло, и во второй части, в закосе под «Зи-Зи-Топ» начался реальный хохот.
Мне хотелось проиллюстрировать саму фразу песни: «Я думал, будет хорошо, а вышло не очень». И в куплетах вот они готовятся, пытаются, всё у них ломается, а в припевах, они короткие, — как бы чистовое изображение того времени и как тогда выглядели клипы.
А потом я снимал уже такие клипы — Овсиенко, Шуфутинский. Полмиллиона долларов бюджет, пять съемочных дней, большое, толстое кино… А рок-н-ролл мне всегда нравился тем, что при маленьком бюджете у тебя была реальная свобода!
Никто, ни Слава, ни «Чайфы» не лезли в картинку, единственное, Гройсман попросил: «А засвети картинку нового оформления». Мне какая разница? Я дизайнер по подходу и я так, вписал.
А вот шоу-бизнес — там продюсеры мозг выносят: это покажи, то покажи, сделай на 15 лет моложе... Почему-то принято скрывать свой настоящий возраст. Почему-то все молодятся… Но это уже о современности.
В публикации использованы материалы проекта «Истории Свердовского рок-клуба», авторы — Олег Ракович и Александр Рожков, продюсеры — Евгений Горенбург и Владимир Шахрин, 2011–2015 гг.
