По громкоговорителю объявляют тревогу, в гараж влетает дюжина спасателей, сбрасывающих на ходу обувь. Это единственный предмет одежды, который они меняют, все остальное надевается сверху. Застегивая на бегу куртки и надевая пожарные каски, они заскакивают в машину, которая уже успела выехать на дорогу, включив адский вой сирены.
«Отбой!» — кричит им начальник части Юрий, а мой фотограф с удивлением говорит: «Я не знаю, что там получилось по кадрам. Я понимал, что все будет быстро, но не настолько же». Мой секундомер показывает меньше минуты с того времени, как объявили тревогу.
На самом деле это я попросила объявить учебную тревогу, когда мне сказали, что бывают такие дни, когда выездов вообще нет. Но случается и так, что «сутки без еды и перекура, с одного пожара на другой мечемся». Кстати, сотрудники МЧС стали нашими героями не случайно. На этой неделе они отмечают день спасателя, и 25 лет со дня образования МЧС России.
Утро спасателей пожарной части №1 на Софьи Ковалевской, 8 начинается ровно в 9:00. К этому времени я и приехала, попав сразу на развод караулов, который проходит в гараже, где стоят пожарные машины.
Дюжина спасателей, готовых сорваться на пожар в любую минуту, стройным хором приветствуют своего начальника. Точно так же, как это делают военные на параде в честь Дня Победы, только без протяжного «ура» в конце.
 |
|---|
Начальник части Юрий быстро зачитывает, как прошли минувшие сутки у другой смены. Судя по документу, серьезных ЧП не произошло, а с мелкими быстро справились. «Вольно, разойдись. Принимаем машины», — дает команду руководитель.
 |
|---|
В гараже стоят две идеально чистые пожарные машины — советский «Урал» и новенький MAN. С приемкой детища советского автопрома спасатели справляются быстро. А на проверку второй машины уходит гораздо больше времени: она настолько укомплектована всем необходимым, что у спасателей не меньше получаса уходит на проверку работоспособности всех инструментов, кислородных масок и прочего оборудования.
На мой вопрос, почему МAN круче «Урала», начальник части начинает объяснять: четыре ведущих колеса, пневмоподвеска… «То есть она может опускаться как в фильмах про рэперов», — в конце концов немного по-детски хвастается он.
— Они в гараже целый день проводят?
— Нет, сейчас до десяти машины примут, — отвечает мне Юрий. — А потом на занятия.
— Какие занятия?
— Ну, как в школе.
Машины приняты, и мы поднимаемся на второй этаж. На дальней стене — рисунок: пожарный принимает из рук другого спасателя ребенка. Картину рисовал их коллега-самоучка. Правда, как признается Юрий, с натуры он пока не пишет, а только срисовывает.
В центре зала — теннисный стол, который, по словам Юрия, пользуется большим спросом у его подчиненных. «Они вообще в форме себя держат: у нас и баскетбольное кольцо есть, и маленький тренажерный зал. Они же здесь большую часть жизни проводят, поэтому и условия должны быть комфортными», — объясняет мне начальник части.
Спусковые столбы, по которым во всех американских фильмах спасатели быстро и красиво съезжают вниз, огорожены. Как мне объясняют, согласно закону об охране труда, использовать их запрещено, так как они слишком травмоопасны.
Нашу неспешную экскурсию прерывает женский голос из громкоговорителя: «Личному составу пройти в учебный класс». Вслед за спасателями заходим в маленький кабинет: стол учителя и три ряда парт на 12 человек. Я снова в школе, и я единственная, у кого нет тетрадки. Кажется, что меня сейчас спросят: «А голову ты дома не забыла?» — но мне везет.
Тема лекции: «Охрана труда, основные положения закона». Заместитель начальника части диктует спасателям о премиях и льготах, а также о том, как их родственники будут получать компенсацию в случае их гибели или травмирования «на производстве». Первые 15 минут лекции проходят спокойно. Верчусь одна я, остальные что-то старательно записывают в своих тетрадях. Ну или делают вид для меня. Потом все немного расслабляются. Мой сосед по парте хвастается своему приятелю своим обручальным кольцом, а ребята сзади перешептываются или смотрят в телефоны.
 |
|---|
| У пожарных, как они сами признаются, два любимых праздника. Первый — 27 декабря, когда отмечается День спасателя, а в этом году еще и 25 лет со дня образования МЧС России. Второй — Новый год, потому что после него у них каникулы и уроки откладываются почти на месяц. |
Замначальника части делает всем замечание и спрашивает, есть ли у кого-то вопросы. Неожиданно для самой себя я поднимаю руку.
— Зачем вы им это всё рассказываете?
— Ну, чтобы они родственникам передали эту информацию. Они же, например, супругам рассказывают, как день прошел, вот и это расскажут, — отвечает мне замначальника части.
— Не буду я это жене рассказывать, — бурчит еле слышно мой сосед.
— Вот ты сколько получаешь, Алексей? — спрашивает руководитель.
— 16 500.
— Умножаем на 12 месяцев и на 10 лет. Получаем 1 млн 980 тысяч рублей, которые получат близкие родственники при гибели ударного сотрудника.
— «Однушка» на Эльмаше.
 |
|---|
Еще минут двадцать идут занятия. Вообще распорядок дня у спасателей подразумевает четыре урока по 45 минут. После них — «время психологической разгрузки».
Объявляют перемену. Кто-то идет покурить, кто-то в столовую выпить чаю. Я ловлю старшего сержанта Александра — самого мускулистого и одного из самых молодых спасателей этого отряда. Молодой человек рассказывает, что спасателем работает уже 8 лет, хотя сначала планировал стать фельдшером.
— Мне товарищ предложил тут поработать. Когда был первый пожар, у меня даже еще формы не было, мы ребенка из огня достали. Девчонку мне дали из окна, прямо в руки. И я понял, что остаюсь здесь.
— Как спасатели переживают гибель людей?
— Самое тяжелое — когда гибнут дети. Причем когда ты его достаешь, доносишь до скорой, а потом узнаешь, что он по дороге в больницу умер. Потому что начинаешь вопросы себе задавать: почему я повернул налево, а не направо? Почему так, а не так? Я всех своих погибших помню.
— Сколько их было?
— На 34-м перестал считать. Четверо из них были детьми. Все говорят, что к трупам привыкаешь, но это вранье. Как можно привыкнуть к человеку, которому поездом ноги отрубило, а ты потом эти конечности к нему положил, он с тобой еще разговаривал, а потом тебе говорят: всё, до больницы не доехал.
— И как потом с этим жить?
— Главное — себе объяснить, почему так получилось, понять и попробовать забыть. Но была пара моментов, которые я никогда не забуду.
 |
|---|
Потихоньку все возвращаются в класс, а Александру разрешают остаться договорить со мной. Парни, проходящие мимо, посмеиваются над Сашей, типа «вот звезда нашлась», но эти подколы совсем не злые. Это я понимаю по реакции: Саша искренне смеется сам и немного краснеет.
— Конфликтов в коллективе нет?
— Везде бывают ссоры, но мы здесь одна семья. Здесь нет случайных людей. Наша часть — одна из самых выездных в городе. И посторонние люди, которые сюда приходят, год-полтора работают, а потом либо сами уходят, либо коллектив их пережевывает и выплевывает. Здесь не любят ленивых, тех, кто считает, что умнее всех, и тех, кто работает за зарплату.
— Не страшно погибнуть?
— Ну а кто этим заниматься-то будет? Здесь не платят столько, чтобы сюда идти работать за деньги. Вот когда ты боишься высоты, вцепился в эту автолестницу на 7-м этаже, а с балкона 12-летняя девчушка, уже закопченная, смотрит, тогда ты перестаешь думать о себе, о своих страхах, и дело уже не в зарплате. Пожарный не должен быть бесстрашным, он должен уметь этот страх победить. Спасать людей — наша работа.
фото: Антон Буценко
