«В перемены не верим, просто гуляем со своими». Националисты прошли бессмысленным маршем по Уралмашу

«Все лучшие люди Екатеринбурга тут!» — долговязый Максим Вахромов, лидер национального движения в Екатеринбурге, возвышается над толпой молодых людей. Их здесь примерно около сотни. Девушек можно пересчитать по пальцам. Уже потом мне объясняют, что вставать в строй боятся. Ходят слухи, что можно попасть на галочку в правоохранительных органах.

Широко расставленные ноги в берцах, руки за спиной, молчаливый и суровый — так выглядит средний участник «Русского марша» в Екатеринбурге. На вопросы отвечает неохотно. И непонятно, то ли он не знает, чего хочет добиться своим участием в марше, то ли действительно среди националистов объявлен негласный запрет на общение с журналистами.

Подтягиваться начинают за час до шествия. «Русский марш» отправили гулять по Уралмашу, там они выходят уже не в первый раз. Сначала создается впечатление, что количество полицейских примерно равно количеству марширующих.

К толпе хочет присоединиться пьяный мужчина. Его вежливо обнимает мускулистый парень и уводит в сторону: «Вы не вписываетесь в формат мероприятия. Вон милиция стоит». Этот же парень просит снять повязки с лица. Не положено. Под маской оказывается грустный школьник лет шестнадцати.

Подхожу еще к одной группе парней. Им по восемнадцать. Молча поправляют ленты на плече с надписью: «Национальное достоинство. Социальная справедливость. Политическая свобода». Просят выключить диктофон. И только после этого рассказывают, что никаких иллюзий по поводу сегодняшнего мероприятия не питают. «Сюда пришли, чтобы просто побыть с единомышленниками. Конечно, ничего не изменится».

Пятнадцать минут до начала марша. Где-то неуместно весело играет гармошка. Суровые марширующие практически не общаются между собой.

«У кого кричалки [гулящая женщина]? Какого [лингам] ты их отдал? Да мне по [лингам], иди ищи», — небольшая заминка перед началом марша — и толпа начинает движение по улице Победы.

Среди черных курток выделяется фигурка десятилетней девочки.

— Привет. Ты знаешь, какой сегодня праздник?
— Русский марш.
— А про День единства слышала?
— Нет.

«Слава Руси! Русские, вперед!» — скандируют марширующие. Лысый парень в кожанке признается соседу: «Я только что чуть не зиганул, блин».

По периметру нас окружает полиция, прохожие снимают шествие на телефон. Бабушка в голубом пуховике идет позади колонны и спрашивает у замыкающего: «Это кто? Националисты? А ну я и вижу, что флаги нерусские. Ну ясно, эти против России».

— Мы не даем комментарии СМИ. — Почему? Разве вы вышли не для того, чтобы выразить свою точку зрения? — Нам говорят не общаться с журналистами.

Значение кричалок все трактуют по-разному. Толпа орет: «Чистая совесть, чистая кровь!» Спрашиваю:
— А что значит чистая кровь?
— Ну без алкоголя, без наркотиков. Настоящим русским не свойственно пить.

«Русский порядок на русской земле!»
— Россия же многонациональная страна, — пытаюсь вступить в спор с шагающим по грязи молодым человеком.
— Да. Но Путин поддерживает интересы других национальностей, которые проживают за пределами России. Татары, чеченцы нормальные. Но вот почему фруктами торгуют именно азербайджанцы? Это наша власть лоббирует их интересы.

«Права и свободу русскому народу!»
— А какие права вам нужны?
— Не знаю.

У кинотеатра «Заря» марширующие останавливаются на митинг. Выстраиваются вокруг лавочек. В центр выходит Максим Вахромов.

— Нам война эта долбаная в Сирии не нужна! Самолет сбили из-за того, что Путин захотел мускулами поиграть. Понимаете, кто в этих смертях виновен?

Националисты начинают митинг с минуты молчания. В течение получаса читают стихи, играют на жалейке и обвиняют существующую власть в коррупции.

После митинга подхожу к лидеру, чтобы узнать точное количество участников «Русского марша».

— Мне сказали, что пришли около двухсот человек. Я сам не считал. Здесь вы видите решительных людей, которым нечего терять. Нас поддерживают бизнесмены, но их потом вызывают куда-нибудь в ФСБ и пугают. Они от нашего движения уходят. Поэтому сегодня тут особый контингент.

Тут к лидеру подходит дедушка, который возглавлял колонну и играл на барабане. Жалуется на плохое здоровье и говорит, что больше не сможет участвовать. Кому-то звонят. Мальчик рядом раздраженно отвечает по телефону: «Да мам, я гуляю, скоро приду».