Александр Высокинский: «Горжусь, что меня сравнивают с молодым Чернецким. Но отец у меня свой»

О расщеплении Екатеринбурга на семь муниципалитетов

Наверное, позиция администрации президента в данном вопросе является определяющей. И глава государства четко сказал свое мнение, сказав, что дает возможность определить систему управления муниципалитетами на местах. Когда команда доходит до мест, то преломляется. Сверху президент дал возможность, а снизу нас пытаются убедить, что это обязательно для всех. Мы этот момент проходили тогда, когда нам говорили, что Екатеринбург должен перейти на двухглавую систему. Мы просили обосновать, но нам говорили, что это их позиция. В итоге появился сити-менеджер. В случае с Екатеринбургом ситуация не ухудшилась.

Как должны делать высококвалифицированные менеджеры: реформу провели, проанализировали ее, сделали выводы. У нас фактически происходит так: мы всегда реформируем, но никогда не делаем публичного анализа. Эта система очень вредная, потому что мы перестаем решать проблемы, а начинаем искать крайних. В итоге проводим одну реформу за другой. Я работаю на госслужбе больше 20 лет. За это время прошло пять пенсионных реформ, но так быть не должно.

Нас в 2009 году попросили перейти на систему с сити-менеджером — мы сделали это. Но сегодня единственным крупным городом, который реализовал реформу МСУ, стал Челябинск. Остальные предпочитают посмотреть на итоги эксперимента.

Почему мэрия не хочет сделать Екатеринбург дотационным городом, чтобы получить больше денег от области

Тут есть одна проблема: от того, что мы превратимся в дотационный город, возникнет два больших противоречия. Первое — город, который дает больше 60% областного бюджета, вдруг с какой-то стати становится дотационным. Второй момент — конечное количество денег больше не станет. Можно пойти по пути области, увеличивая дефицит, беря кредиты в банках. Мы же видим, что Свердловская область уже должна 30 млрд рублей, которые придется отдавать нашим детям. Именно поэтому в Екатеринбурге мы предпочитаем жить по средствам.

История с предложением стать городу реципиентом мне напоминает процесс вступления Украины в Евросоюз, когда сперва предложили от всего отказаться, а денег взамен не пообещали. У нас была договоренность, что мы будем 4–4,5 млрд рублей тратить на Екатеринбург. Когда мы говорим о серьезных проектах, то горизонты планирования в них составляют 4–5 лет. Мы же столкнулись с тем, что финансирование инфраструктурных проектов обсуждаем каждый год. В итоге мы не можем начать строительство метро, крупных транспортных развязок.

О том, почему дороги ремонтируют осенью, а не весной и летом

Сумма областных субсидий порядка 11–12 млрд рублей. Обещают нам порядка 14 млрд рублей. Это как раз и есть ответ на вопрос о том, почему мы ремонтируем дороги в сентябре-октябре. Когда решения о финансировании принимаются не сейчас, а в мае, то возникает определенная инерция бюджетного процесса. В итоге подрядчики выходят на работы не раньше августа. Если бы решение о финансировании было принято сейчас, то мы бы смогли в течение зимы провести конкурсные процедуры, а в апреле-мае приступить к ремонту.

Я не имею права объявить конкурс, пока у меня нет подтверждения о наличии финансов на счетах. При этом если мы понимаем, что деньги будут только в конце года, то мы в контрактах сразу записываем, что рассчитываться будем только в декабре. Многие подрядчики строят объекты за счет своих оборотных средств.

О том, почему мэрия не хочет строить ЕКАД

Чемпионат мира по футболу — это наши с субъектом обязательства перед Федерацией. И когда нам говорят, что все деньги на строительство дорог потратили на эти самые федеральные обязательства, то мы считаем, что это неправильно. Мы хотим, чтобы подобные траты финансировались не за счет тех обязательств, которые есть перед Екатеринбургом. Точно такая же история с ЕКАД. Нам говорят, что этот проект куда более важный, чем проекты решения проблемы пробок на выезде из Академического, на Амундсена, на Космонавтов. Мы же считаем, что полукольца ЕКАД достаточно для того, чтобы справиться с текущей нагрузкой. Ситуацию же внутри города надо быстро решать.

История с кольцевой автодорогой очень простая. Смотрите, все земли вокруг Екатеринбурга частные. Раньше эти поля покупали за 500 тыс. рублей за гектар. Когда появляется дорога, то стоимость земли сразу же взлетает до 20 млн рублей. Таким образом, мы за счет бюджета повышаем капитализацию частных земель. Да, такая дорога нужна, наверное, мы когда-то к этой теме придем, но сегодня есть более насущные вещи.

О возможных закрытиях больниц в Екатеринбурге

Государство забрало финансирование здравоохранения на себя. Но нам удалось добиться, чтобы сохранить часть больниц за собой. Речь идет о 30 с лишним учреждениях. Область нам дает на них 200 млн рублей, а мы реально тратим 1 млрд рублей. Плюс к тому есть территориальная программа страхования, но ее сейчас сокращают. Именно поэтому нам приходится реально думать о судьбе реабилитацонного центра на озере Глухое, на аренду которого ТФОМС выделять средства не хочет. Также идет процесс сокращения койко-дней на 10 тысяч. Примерно столько же в год приходится на седьмую горбольницу (там 12–13 тысяч).

Нам предлагают сократить количество дней по всем учреждениям, но сделать это очень сложно. Мы не дадим никого уволить, но часть больниц может быть выведена из эксплуатации. Но это не муниципальная политика, а территориального фонда медстрахования. Мы стараемся максимально сдержать этот процесс. Делаем все, чтобы уровень городского здравоохранения не снижался. Я не думаю, что мы закроем целую больницу. Возможно, нам придется закрыть какой-то корпус. Будем принимать решение в ближайшее время.

О том, почему из крана бежит ржавая вода

Для того чтобы отремонтировать все трубы в городе, нам нужно добавить на каждую квартиру около 400 рублей в месяц. И тогда в течение двух-трех лет мы решим проблему. Та труба, которая рванула на Ботанике, была сделана 20 лет назад. Мы просто вынуждены ждать, когда где-то прорвет.

Приведу пример. Ко мне приходит человек на прием и жалуется на тарифы на ЖКХ. При этом у него есть две машины, трехкомнатная квартира, за которую платит 7500 рублей. При этом он не готов отдавать 8000 рублей, но получать взамен качественную воду. Мы стали считать с ним: 2000 рублей за стоянку каждого авто платит, еще по 1000 рублей на бензин, на мойку 1000 рублей тратит, а еще есть резина, амортизация. Итого ежемесячно на два авто уходит 16 000 рублей, а заплатить 400 рублей за то, чтобы из крана не лилась ржавчина, он не может. Водоканал берет за 1000 литров воды всего 24 рубля, но при этом мы покупаем воду в магазине по 25 рублей за литр. У нас вода с очистных станций выходит питьевого качества, но из крана течет ржавая субстанция.

Нужно принять решение, что в один год тарифы вырастут не на 10%, а на 15%. И объяснить горожанам, зачем это надо сделать. Нужно перестать самим себя утешать — мы живем в том крае, где девять месяцев зима. Мы обязаны иметь супернадежные системы обеспечения жизни. Очевидно, что если труба пролежала 30 лет, то ее нельзя назвать надежной.

Об идее отказаться от праздников в пользу более полезных расходных статей

Мне периодически подкидывают идею отказаться от общегородских праздников. Тут все просто: День города обходится в 60 млн рублей (вместе со спонсорскими средствами), но на этот праздник приходят 500 тыс. человек. Цена ремонта дорог — 1,5–2 млрд рублей. Решение об отказе могут принять депутаты. Вы можете прийти на депутатскую комиссию подобное предложение внести. Если вы это сделаете в области, то вас просто остановят на входе, а у нас пропуски не нужны. Это наш вопрос, это наши приоритеты. Так что решить должны депутаты.

О катастрофическом сходстве с молодым Аркадием Чернецким

С гордостью отношусь к такому сравнению. Отец у меня свой, но то, что меня ассоциируют с Аркадием Михайловичем, я даже в какой-то степени горжусь. С большим уважением к нему отношусь. Из-за прически меня в свое время часто сравнивали с Николаем Виниченко (бывший полпред президента в УрФО). Иногда даже пользовался этим.