Сергей Бобунец: «Из Екатеринбурга идет волна, которая накроет всю страну»

Сергей Бобунец живет и работает в Екатеринбурге, хотя давно может выбрать любой город мира, любых музыкантов и любую площадку. «Смысловые галлюцинации» — группа второго поколения рок-звезд из Екатеринбурга. Можно точно сказать, что «Глюки» причастны к созданию современного музыкального облика нашего города. Герои третьей волны (Юля Чичерина, Катя Павлова, «Сансара», «Курара» и многие другие) теперь пишутся на их студии SGTRK Media-Lab.

«Медиа-Лаборатория» — проект, студия, сообщество, созданные силами «Смысловых галлюцинаций». Инициаторы и идеологи — Сергей Бобунец и Олег Гененфельд (директор группы и соавтор большинства песен). Бывшую аудиостудию свердловской телерадиокомпании музыканты привели к современным стандартам звукозаписи: 100-метровая тон-студия с роялем, где можно писать любые коллективы вплоть до больших оркестров. Там же — одна из самых больших хромакейных студий в России, используемая для съемок клипов, рекламы и трансляции концертов. Здесь всегда полно народу.

«Офис Бубы» — длинная, как вагон, комната с огромным столом «для совещаний», заваленным шнурами, печеньками, банками «Рэд Булла», футболками и прочим стаффом. На стенах плакаты Cure и Joy Division. В коридоре переодеваются модели и заходят в темную комнату: пара вспышек — они выбегают к нам и вновь сбрасывают одежду.

Мы с Сергеем идем «на огонек», но остаться в темной комнате нам не разрешают: идет фэшн-съемка. Ничего, садимся в студии по соседству, у пульта. За стеклом — фотокрасавицы, в смежном помещении звукарь бесконечно крутит один и тот же луп, другой смурной парень носит туда-сюда микрофоны и мониторы. У меня, пожалуй, всего один вопрос к Бубе — зачем ему вся эта фигня? У него, в общем-то, один ответ: объединить интересных ему музыкантов в расчете, что со временем те смогут занять место ушедших на покой героев рок-музыки. Это лежит на поверхности. После долгого разговора становится ясно, что Сергей копает глубже.

Для Сергея Бобунца SGTRK Medialab — не просто студия звукозаписи или «независимая продюсерская компания». Скорее, эффективный способ продлить свой рок-н-ролл в последователях. Они молоды, энергичны и, в отличие от многих музыкантов с именем, им все еще интересна музыка.

Бобунец — не Карабас-Барабас и даже не Игорь Матвиенко, он дорожит своими и, очевидно, не старается побыстрее отжать их и выбросить. Вампирит, конечно, питается молодой энергией, идеями, кайфует, когда видит, как рождается что-то молодое, новое. И честно сознается, что хочет почувствовать драйв «Смысловых галлюцинаций» начала нулевых. Это его способ оставаться «вечно молодым».

— Я слышал, ты собираешься сделать новый фестиваль молодежной музыки в Екатеринбурге. Зачем? Для кого? 

— Это будет не «Урал-рок», не «Старый новый рок». Это молодые ребята, которые играют в основном инди-музыку. Им по 18–20 лет, но я понимаю, что уже сейчас они делают вещи на высочайшем уровне.

— У нас действительно есть ребята, которые в 18–20 лет могут делать что-то профессионально?
— Есть парочка в поле зрения нашей лаборатории. Есть Витя Удачин, который еще в школе учится. Мы с ним делали уже некоторые проекты и нам совершенно понятно, что этот человек вырастет в музыкального продюсера. Есть у нас готовый продюсер Даниэль Шейк — паренек, которому 20 или 21 год, у которого несколько собственных групп. Кроме того, он участвует и в нескольких сторонних проектах, о которых вы тоже скоро услышите. То, что эти ребята скоро выстрелят, очевидно уже не только нам, но и московским лейблам. Они постоянно предлагают делать какие-то совместные релизы молодых артистов. Значит, люди уже начинают понимать, что «Алиса», «Аквариум», «Пикник», «Чиж и Ко» не могут бесконечно заполнять эту нишу.

«Придет время других героев. У нас они есть. При этом мы не занимаемся хэви-метал, например, агрессивными направлениями. Мы собираем вокруг себя лириков.

— Мне казалось, что Сергей Бобунец добивается, чтобы власти города и региона признали в нем как минимум почетного гражданина и выделили ему помещение под собственный «дом творчества». Для этого он входил в Общественную палату Свердловской области, светился рядом с политиками, разрабатывал какие-то молодежные программы…

— (Смеется) Ничего подобного. Никто мне ничего не давал и не думал даже давать. Мы тут в аренде. Сперва было маленькое совсем помещение, как две этих комнаты. В них мы занимались пятью проектами одновременно. Это были и екатеринбургские группы. Что-то мы делали для Чичериной, еще для каких-то москвичей — по песне, по треку. Было тесно, пока режиссер Алексей Федорченко, он сидит в соседнем здании, не рассказал мне про это место. Все здесь сделано на деньги «Смысловых галлюцинаций». Это хорошо, это независимость. За «бесплатное» рано или поздно придется платить.

— Например, концертами в поддержку кандидата «Х» или против кандидата «У»? 

— Да не важно, чем. Просто я не люблю просить и не люблю быть зависимым. Может быть, именно поэтому наш путь был тернистым. «Медиа-Лаборатория» себя окупает. Задачи рвать деньги с молодых у нас нет. Нам просто интересно развивать эту историю, создавать возможности для роста, создавать новый культурный облик Екатеринбурга, области, страны в конце концов! Ну и задержаться в этой музыке хочется подольше. Пропитаться. Вот и ищем в регионах площадки, клубы, готовые привозить эти группы, строим маршруты и планы (смеется).

«Не хочу чувствовать себя кому-то обязанным. Все, что дают даром, — за это рано или поздно придется платить».

— Твои творческие методы, наверное, сильно изменились за последние 10 лет?
— Я не знаю, не могу просто перетряхнуть какие-то алгоритмы и точно сказать: «Да изменились. На 15 процентов». Нет алгоритмов. Чувствую, что добавилось осознанности. Появились технологии, которые помогают быстро проработать демки, сохранить настроение. Я могу просто закольцевать кусочек какой-то записи, например, или наиграть что-то на гитаре и крутить это бесконечно… Пока не встанет эта картинка… Вот ты почувствовал, о чем эта песня… Обычно с первой же строчки ты понимаешь, куда тебя дальше поведет… Для предыдущего альбома («Сделано в темноте», — прим. ред.) я записывал демо у себя в кабинете, в полной темноте, на ноутбук. Ту атмосферу, которая получилась, удалось перенести на запись.

— Согласись, со временем писать все мучительней. Всегда есть ощущение, что все уже когда-то было, и вот ты бесконечно тянешь время, а потом его не хватает.
— Нет, я не стараюсь из себя что-то выдавливать или вытаскивать. Музыка — это технология и атмосфера. Сейчас я занят лишь поиском атмосферы. Появилась возможность нормально работать в поездках. Вот недавно мне позвонил Лева из «Би-2» и говорит: «Я тут придумал музыкальную заготовку для нашей совместной песни»… Мы давно хотели сделать совместный трек, еще со времен «Брата-2». Но поскольку «Би-2» одно время очень сильно увлеклись дуэтами, мы от этой темы отстранились. И вот в прошлом году на «Максидроме» встретились и решили: давай все-таки сделаем… Прошел практически год, и вот Лева присылает файл: пиши текст. Мы с Олегом, нашим директором, тут же сидели в купе и реально за несколько часов написали. Сделали демку с моим голосом, таким, знаешь, «поездным». Прикольно.

— Я прямо вижу: сидят ночью в купе Буба с Фельдом и поют в открытый ноутбук?
— Ну да, протяжно так (смеется). Все фиксируется прямо здесь и сейчас. В начале августа заезжали в Москве на студию к «Би-2» и записали голос на чистовую. Так что песня, можно сказать, готова. Правда, услышать ее можно будет не раньше весны.

«Не помню, чтобы когда-то мечтал стать рок-звездой. Уже просто потому, что группа с таким названием, как «Смысловые галлюцинации», не может собирать стадионы или выступать на Красной площади».

— Перед тобой сейчас открыты все двери всех площадок. Можешь выступить на одной сцене с The Cure, можешь поехать на любой фестиваль, сыграть на любом корпоративе. Яркая рок-н-ролльная жизнь. Но вместо этого ты сидишь здесь, в черной комнате, и нянчишься с какой-то молодежью.
— Хм, мы тогда не просто с Cure играли. Все даже круче получилось. Я этого концерта ждал 20 лет. Мы заранее отменили все выступления на этот день, прилетели с семьями. Шура из «Би-2» подошел ко мне и говорит: «Буба, такое дело, мы должны пойти к Роберту Смиту и сфотографироваться с ним, иначе никогда себе этого не простим». А на визит Cure было запланировано всего одно интервью после концерта, его должны были брать ведущие радио «Максимум». Шура пошел, договорился с ребятами, что вместо журналистов пойдем мы. Так мы попали в гримерку. Понятно — фотографии, разговоры… Шура сказал, что мы не журналисты, а русские музыканты, которые «выросли на ваших песнях». Это было событие. Я несколько недель ходил потрясенный совершенно!

— И как старик Смит? 

— Великолепен! Человек отыграл три с половиной часа, вышел доброжелательный, разговаривал, даже задавал нам какие-то вопросы. Хотя я прекрасно знаю, что нельзя так близко приближаться к своим кумирам. Потому что можно разочароваться.

«Концерт the Cure на «Максидроме» — это для меня СОБЫТИЕ. Мы все бросили, чтобы быть там. Еще одна удача — под видом журналистов получилось пробраться в гримерку к Роберту Смиту и поговорить с ним минут 15–20».

— Круто. Но давай вернемся к вопросу о молодежи. Зачем они тебе… Зачем?!
— Тут есть два момента. Первое — это, конечно, молодая кровь. Я вижу, как люди без наработанных штампов занимаются музыкой, ищут свой путь, они там что-то делают, спотыкаются, падают, подскакивают… Вот эту свежесть ты черпаешь…

— Вампиришь? 

— Ну да, есть немножко (смеется). Есть это ощущение тонуса, свежести. А второе — это то, что очень приятно видеть, когда люди добиваются первых успехов. Олег Нестеров из «Мегаполиса», когда мы собирались в 1998 году подписывать контракт со «Снегирями», он хорошую такую фразу сказал: «Ребята, я вам так завидую, у вас впереди три самых прекрасных года жизни, когда у вас все начнет получаться». И на самом деле так оно и было. И вот теперь я гляжу на людей, у которых все только сейчас начнет происходить. Это невероятное ощущение. Когда человек понимает, что у него раз — и все получилось, его песню поставили на радио… Это моменты счастья. Этим тоже можно питаться, если уж говорить о вампиризме. Это поддерживает на плаву и не дает превратиться в Карабаса-Барабаса или там…

— В Игоря Матвиенко.

— Да... Нет-нет, ты зря его тут в пример приводишь, он большой профессионал.

— Я не об этом. Ты же понимаешь, что твоя «Медиа-Лаборатория» никогда не станет продюсерским центром Игоря Матвиенко.

— Да, конечно. И что? Мы же занимаемся совершенно другим форматом.

На студии SGTRK Media-Lab записываются в основном инди-группы. Новые романтики вроде «Сансары», Коля Rotoff, Cosmic Latte…

— Бизнес-модель-то схожая. Есть артисты, которых надо вырастить в звезд, потом в звездищ…
— Нельзя назвать это бизнесом в нашем случае — пока это больше похоже на миссионерство. И мы это понимаем. Так или иначе — да, мы хотим вырастить звезд. Это должно произойти. Но задача-то не совсем такая, как у Матвиенко.

— А какая? Просто войти в историю? Мол, был такой проект у Бубы с Фельдом?
— Задача — сделать новую волну. Нашими кумирами были, помимо Cure, манчестерские Joy Division, New Order (они, кстати, приезжали тут в Питер, мы специально ездили на концерт). В 80-х они и еще несколько команд создали такую движуху, что появилось целое направление в музыке. Со своим звучанием, идеями, смыслом. Не так давно был австралийский пример, есть даже такой термин «австралийское вторжение». Несколько десятков групп, которые играют инди-рок, инди-поп. Их полно сейчас. Раз — выстрелили, вышли на поверхность, изменили этот мир. То же самое хотим сделать и мы. Создать такую историю. Поднять новую волну. И эта новая волна, которая накроет страну, должна прийти из Екатеринбурга! Так уже было, поэтому не вижу в этом ничего невозможного. Почему я привел в пример Манчестер — потому что это тоже совсем не центр, совсем не столичный городок.

«Сейчас уровень технологий таков, что мне практически не надо думать, как записать трек. Поэтому сегодня я только ищу, ловлю, удерживаю атмосферу, в которой получается песня. Настроение, вот что сейчас важно».

— S.G.T.R.K Media-Lab в Москве не сделать? 

— Почему? Такие проекты там существуют.

— Под твой формат.


— По идее, у нас, если говорить современным термином, медиакластер, где присутствуют все виды деятельности…
— Кластер… Этот термин опять наводит на мысль о благосклонности правительства.


— Слушай, ну, может быть, она и есть… Может, они там сидят и говорят: «Молодцы, какие ребята!».

«Я не хочу переезжать в Москву. Здесь мы сами себе хозяева. Нам просто летать и ездить приходится больше остальных. Нам и «Чайфу».

— Считаешь, гордятся втайне? 

— Да-да (смеется). В Москве, конечно, прогосударственные проекты есть. Но часто люди начинают этим заниматься просто потому, что им дали денег, их надо освоить и отчитаться. Ну и где эти артисты?

— А ты почему в Екатеринбурге? Почему не в Москве? Там эфиры, концерты, тусовка. Или Олег Нестеров оказался неправ, и три года «Глюков», связанные со «Звездами 3000» и Москвой, не оказались золотыми?
— Конечно, он был прав, он старый солдат. Но я бы не связывал успех первых двух альбомов с Москвой. Это разные темы. В Москву мы не едем, потому что уже побывали там. Мы понимаем, что уровень жизни и степень свободы здесь выше. У нас слишком много примеров было перед глазами, когда наши друзья жили там на съемных квартирах, работали на московских продюсеров в лучшем случае за 25%. Здесь же мы сами себе хозяева. Нам просто летать и ездить приходится больше остальных. Нам и «Чайфу».

— То есть в Москве вы столкнулись с проблемой второго альбома.
— Не второго, третьего. Слишком задрали планку, и нас начало ломать. Мол, мы звезды и этого достаточно. Я и представить не мог, что группа с названием «Смысловые галлюцинации» сможет выступать на Красной площади. Мы пережили перелом, когда практически полностью сменился состав, нам просто потребовались люди, которым снова это будет интересно. Которые будут хотеть чего-то большего.

«Группа стерлась из массового сознания, как только я перестал ходить в эфиры и на разные шоу. Не поверишь, вот это интервью — первое за последние года два».

— Я фанат «Глюков», но я понимаю, что примерно в 2008 году группа практически перестала существовать для широкой аудитории. Альбом «Сердца и моторы» буквально вытащил вас из небытия.
— Если быть откровенным, то я с тобой согласен. С 2009 года мы как будто заново начали. Группа стерлась из массового сознания по большому счету специально. Я перестал ходить на всякие эфиры, отказывался от интервью, передач, шоу типа «Танцев на льду».

— Что, серьезно, тебя звали кататься на коньках в телевизоре?
— Звали. Смешно, правда? Я просто понял, что ежедневный самоотверженный труд творит чудеса, не надо распыляться. И оказался прав. Мы записали совершено прекрасный альбом «Сделано в темноте», из которого треков семь крутили самые разные радиостанции. Песня «Погружаюсь» из этого альбома в 2011 году рекордное время стояла на первом месте в «Чартовой дюжине» и т. д.

— Ну и под конец — мой любимый вопрос. Каковы ваши творческие планы?
— Ладно, не прикалывайся (смеется). Планов полно, мы с тобой еще столько же просидим, если я все перечислять буду.

— Ладно. С днем рожденья, Буба. Будь счастлив, будь крут. Хотя, что там, ты уже счастлив и крут.
— Хм… Ну, в общем, да (смеется). Спасибо, Богдан.

Фото: Дмитрий Горчаков; 66.RU; gluki.ru