Осенью 2023 года самолет «Уральских авиалиний» летел из Сочи в Омск. На борту находились 161 пассажир и шесть членов экипажа. Никто из них не пострадал.
Сергей Белов «легкомысленно посчитал», что топлива хватит для посадки в аэропорту Новосибирска, и «самонадеянно» решил предотвратить аварийную ситуацию, считает следствие.
А глава «Уральских авиалиний» Сергей Скуратов заявил о мастерстве экипажа и хорошем техническом состоянии самолета. Тем не менее, по данным следствия, ущерб авиакомпания оценила почти в 119 млн рублей.
Теперь капитана воздушного суднна Белова будут судить. Перед началом процесса он рассказал, как сам оценивает свои действия в день аварии, объяснил, почему принял решение, приведшие к посадке самолета в поле, и заявил о необъективности последовавших следствия и обвнинений.
— Вспомните хронологию дня, когда вам пришлось экстренно посадить самолет. Как принимали решение?
— Во время подлета к аэропорту Омска перед посадкой сразу после выпуска шасси сработала электронная сигнализация о низком уровне жидкости в одной из гидросистем, хотя давление в ней оставалось в норме. В соответствии с инструкцией я прервал заход на посадку и, с разрешения авиадиспетчеров, развернул самолет в зону ожидания.
Нужно было разобраться с неисправностью — сигнал на бортовом компьютере появлялся и исчезал. Отказ гидравлической системы нес большие риски: он нарушал работу реверса двигателя, механизации крыла, передней стойки шасси и тормозов.
В результате условия для посадки резко ухудшались: увеличивалась дистанция и тормозной путь. Позже выяснилось, что аварию гидросистемы вызвал разрыв некачественного гидравлического шланга.
— И вы направили борт в аэропорт Новосибирска, хотя буквально находились над Омском. Почему экстренно не сели там же?
— Посадка в Омске была рискованной: одна короткая взлетно-посадочная полоса и сильный боковой ветер с порывами. У моего самолета была плохая управляемость, не было уверенности в нормальной работе тормозов, шасси и механизации крыла.
При посадке могли возникнуть серьезные проблемы: самолет рисковал перевернуться или выкатиться за пределы взлетно-посадочной полосы с разрушением и трагическими последствиями.
 Фото: предоставлено 66.RU героем публикации |
|---|
| Так борт Сергея Белова выглядел в день аварийной посадки. |
— В аэропорту Новосибирска таких рисков разве не было?
— Условия для посадки в Новосибирске были лучше. Там две независимые взлетно-посадочные полосы, они шире и длиннее омской и лучше подходят для безопасной посадки. Я убрал шасси и направил самолет в Новосибирск.
Проконтролировав уборку шасси, увидел на дисплее, что створки не закрылись и остались открытыми. Во время полета это увеличивало расход топлива. Второй пилот учел этот фактор в расчетах. Они показали, что топлива хватит и в такой ситуации. Эти данные совпали с расчетами Авиарегистра России. В заключении эксперты отметили, что по расшифровке «черных ящиков» определить положение шасси не представлялось возможным.
Но неожиданно погода резко ухудшилась по сравнению с прогнозом. По указанию авиадиспетчера мы перешли на низкий эшелон, где столкнулись с сильным встречным ветром, которого в прогнозе не было. На подлете к Новосибирску мы со вторым пилотом заметили слишком большой расход топлива.
Чтобы спасти пассажиров и экипаж, я решил посадить самолет на подходящую площадку. Найти ее в экстремальной ситуации оказалось крайне сложно: по курсу были леса и болота.
Я заметил ровное поле, и мы со вторым пилотом выбрали его после анализа всех возможных вариантов. Нужно было выполнить множество процедур для посадки: правильно выставить режим работы двигателей, рассчитать дистанцию, выбрать момент выпуска шасси и режим торможения на грунте, чтобы самолет не перевернулся. Я перевел управление в ручной режим, а второй пилот четко выполнял поставленные задачи и помогал мне.
Благодаря подготовке и слаженной работе экипажа мы успешно посадили самолет. Никто на борту не пострадал. Я еще раз хочу поблагодарить второго пилота Эдуарда Семенова и кабинный экипаж. Молодые стюардессы и стюарды не испугались и не растерялись в критической ситуации, проявили мужество и самообладание, четко инструктировали пассажиров при аварийной посадке.
Посадка в поле произошла из-за сочетания факторов: разрыв гидрошланга вызвал сбой гидросистемы, ухудшение погоды и полет на низком эшелоне привели к перерасходу топлива. Главное, что никто не пострадал. Чем закончилась бы посадка в Омске, неизвестно. История знает много случаев, когда подобные инциденты оборачивалась трагедией.
— Как к аварийной посадке отнеслись пассажиры? Действительно ли некоторые из них заявили вам многомиллионные иски?
— Пассажиры до последнего момента не знали, что мы приземлились в поле, и только после открытия люков поняли, где оказались. Поскольку никто не пострадал, пассажиры выражали экипажу лишь благодарность. Однако некоторые подали иски к авиакомпании, заявив о моральном ущербе.
Авиакомпания получила страховую выплату. Самолет при посадке серьезно не пострадал, его можно было вернуть в эксплуатацию после небольшого ремонта.
— Почему дело в отношении вас возбудили только в середине этого лета?
— С сентября 2023 года я был свидетелем и в этом статусе давал показания. Уголовное дело против меня не возбуждали сразу, так как это оказалось удобным для следствия. Из-за этого я лишился процессуальных прав и не мог влиять на ход расследования. Меня не знакомили ни с вопросами, адресованными экспертам, ни с выбранными экспертными учреждениями. Мне лишь говорили, что беспокоиться не о чем.
Мне даже не приходило в голову обратиться к адвокатам за защитой своих прав. В результате я стал обвиняемым. В июле мне предъявили обвинение по делу о нарушении правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта. Профессиональный адвокат подключился уже после завершения следствия. Тогда я понял, к чему привела моя беспечность.
Следствие велось с явным обвинительным уклоном. Например, следствие не стало приобщать к делу «черные ящики» Airbus А320 — бортовые регистраторы полетной информации. Не приобщили и поврежденные детали самолета, хотя именно они представляют собой важнейшие доказательства. Зато в качестве вещдоков приобщили папку с винными картами для пассажиров.
Летно-техническую экспертизу за счет бюджета поручили частному «эксперту», который не обладает нужной компетенцией. Этот человек никогда не летал на Airbus А320 и даже не заходил в его кабину. Более того, у этого эксперта нет удостоверения пилота даже самого маленького реактивного пассажирского самолета. К экспертизе не привлекли ни одного специалиста по Airbus А320. Фактически не исследовали ни воздушное судно, ни его детали, ни кабину экипажа, ни «черные ящики», ни место приземления.
Следствие обвиняет меня в том, что я не произвел посадку в аэропорту Омска и принял решение лететь в Новосибирск. Однако следствие не может конкретно указать, какие правила безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта требовали от меня совершить посадку в аэропорту Омска в сложившейся ситуации, и требования каких именно статей, пунктов конкретных правил я нарушил.
 Фото: пресс-служба «Уральских авиалиний» |
|---|
| Тот же самолет в январе 2025 года, когда его начали разбирать на запчасти. |
В предъявленном мне обвинении имеется только ссылка на общие права и обязанности экипажа и капитана воздушного судна, а также правила его эксплуатации.
В нарушение принципа презумпции невиновности ни следствие, ни прокуратура не предприняли ничего для опровержения доводов, приводимых в мою защиту. Обстоятельства, свидетельствующие о правомерности моих действий, следствием не устанавливались, оценка им не дана.
Совершенно очевидно, что мотивами моих действий было спасение жизни и здоровья пассажиров и экипажа, а также сохранение воздушного судна. В итоге экипаж справился с этими задачами. По мнению многих юристов, оценка моих действий должна быть дана, в том числе с точки зрения крайней необходимости и обоснованного риска.
Все ходатайства стороны защиты об устранении нарушений закона, допущенных в ходе следствия и противоречий в деле, отклонили, вопреки Конституции, УПК и решениям Верховного Суда. Ответы на ходатайства я получил только после передачи дела в суд, что нарушает закон. Следователь сообщил, что ему поручили срочно направить дело в суд.
Руководитель следствия поспешил направить материалы прокурору для утверждения обвинительного заключения, несмотря на многочисленные нарушения закона. Западно-Сибирский транспортный прокурор до сих пор не рассмотрел жалобы на незаконные действия следствия.
Прошу руководство Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и Верховного Суда РФ дать оценку этим фактам. Я готов предоставить копии документов, которые их подтверждают.
— Как проходили проверки Росавиации? К каким выводам они пришли?
— Существует два отчета комиссии Западно-Сибирского межрегионального территориального управления Росавиации по результатам расследования этого авиационного инцидента.
Кроме того, имеется заключение Авиарегистра России от 6 октября 2023 года по исследованию полета самолета при уходе на запасной аэродром Новосибирска из Омска на основании данных бортовых регистраторов полетной информации. В заключении, в частности указано, что фактическое положение шасси, по данным бортовых регистраторов, установить не удалось.
Выводы следствия о том, что экипаж должен был знать о якобы неубранном шасси, не соответствуют действительности. Даже специалисты Авиарегистра России не смогли определить фактическое положение шасси по результатам расшифровки данных бортовых регистраторов.
В ходе исследования Авиарегистр России выполнил расчет топлива на момент принятия экипажем решения о следовании в Новосибирск, учитывая различные сценарии. Эти расчеты совпали с расчетами экипажа.
Несмотря на это следствие продолжает утверждать, что шасси находились в выпущенном положении, а расчет топлива экипаж произвел неверно. Выводы следствия противоречат фактическим обстоятельствам дела и заключению Авиарегистра России.
Отчет комиссии Росавиации от 4 апреля 2024 года также содержит существенные противоречия — как внутри текста и выводов самого документа, так и по сравнению с отчетом Росавиации от 31 октября 2023 года и заключением Авиарегистра России.
Членов комиссий Росавиации, подписавших отчеты, а также сотрудников Авиарегистра России по уголовному делу не допрашивали. Причины противоречий между указанными документами не установили, и впоследствии не устранили их.
— Как складывается ваша жизнь после увольнения из «Уральских авиалиний? Чем вы занимаетесь сейчас?
— Живу на временные заработки. Помогают друзья.
— Работу по профессии найти не удалось?
— Устроиться в другую авиакомпанию не удалось ни мне, ни второму пилоту Эдуарду Семенову. Я надеюсь вернуться в авиацию, поэтому не могу работать по специальностям, которые в будущем могут этому помешать.
У меня на иждивении мама-пенсионер, инвалид второй группы. Друзья и многие коллеги относятся к ситуации с пониманием. Для адвоката моя защита не является коммерческим проектом.
— Как вы относитесь к ситуации с Дамиром Юсуповым, когда после аварийной посадки самолета в поле его признали героем России?
— Считаю Дамира Юсупова и его второго пилота отличными летчиками, спасшими жизни людей. Они должны служить примером для всех пилотов гражданской авиации.
