«Дело сфабриковали, а ты сиди и терпи»: первое интервью Андрея Овчинникова, обвиняемого в похищении
Опираясь на свою массивную трость, Андрей Овчинников встретил нас у входа в екатеринбургский дендрарий.
— Я хоть раз в день стараюсь прогуляться по парку. Покормить белочек или уток. Они здесь совсем ручные, — объяснил выбор места встречи Овчинников.
Из 51 года своей жизни 15 лет он провел в местах лишения свободы. До нынешних событий Овчинникова задерживали в 2006 году, после чего осудили по обвинению в попытке захвата Шарташского рынка, принадлежавшего тогда одному из лидеров ОПГ «Центр» Александру Вараксину. А задолго до этого, в конце 80-х, согласно официальной хронике, Овчинников, известный тогда как Овчина, входил в состав одной из первых криминальных группировок Свердловска, после развала которой ее члены начали кровопролитную междоусобную войну, выплеснувшуюся прямо на городские улицы.
Последнее уголовное дело появилось в 2018 году. Следствие обвинило Андрея Овчинникова в похищении предпринимателя Анатолия Плетухова, который руководил автостоянкой на Гражданской, 7а в Екатеринбурге. Второй преступный эпизод — незаконное хранение боеприпасов.
Само похищение произошло 19 октября 2017 года. Момент преступления зафиксировали камеры видеонаблюдения, установленные на парковке. Тогда крепкие молодые люди затолкали Плетухова в «девятку» и увезли в сторону Таватуя. У похищенного в дороге не выдержало сердце, и он скончался. Тело спрятали в лесу, и оперативники долгое время не могли его найти.
 Фото: архив 66.RU |
|---|
| Погибший в ходе похищения Анатолий Плетухов |
По делу также проходят спортсмены из клубов единоборств. Так, в 2019 году Железнодорожный суд признал виновными в похищении Плетухова Алексея Дубового и Владимира Лысенкова и приговорил их соответственно к 6 годам и 7 годам и 6 месяцам в колонии строгого режима.
Дело Андрея Овчинникова, которого следствие считает организатором, выделено в отдельное делопроизводство и его рассмотрение стартует в сентябре.
 Фото: © 66.RU |
|---|
— Вы никогда не давали интервью. Почему сейчас согласились?
— Потому что вот уже три года длится ситуация, которая, если ее рассматривать с точки зрения закона, является правовым беспределом. Против меня сфабриковали уголовное дело. Меня арестовали на основании ложных показаний — сейчас это уже доказано.
Любой ценой меня пытались втянуть в уголовный процесс, не имеющий ко мне никакого отношения. Обвинили в похищении Плетухова — его настоящая фамилия Тугузбаев. Проведено незаконное опознание следователем Железнодорожного района Бугаковым. Чтобы сразу было понятно, следователь Бугаков сейчас осужден Пермским краевым судом за аналогичные преступления: фабрикацию уголовных дел. Там, в Перми, родственники незаконно осужденных подняли шум, создали инициативную группу и боролись за справедливость. По одному делу этого следователя признали виновным. Сейчас идет второй процесс. Благодаря Бугакову людям дали 11 лет за убийства, которые они не совершали. Точно таким же способом этот следователь создал так называемое дело Овчинникова под протекторатом других коррумпированных лиц. На основании этого я провел 1,5 года в СИЗО. За это время у меня случилось два гипертонических криза и инсульт.
Все обвинение строится на художественных домыслах. Следствие считает, что якобы по просьбе Артема Лучанкина — это сын моего умершего друга — я создал преступную группу, которую отправил на похищение. В первоначальной версии обвинения я лично бил, заталкивал Плетухова в машину. Меня якобы опознал охранник парковки Байкалов. И на основании этого меня арестовали. Но опознание было противозаконным: без адвоката, без предупреждения об опознании. А до этого было опознание Байкаловым меня по фотографии 30-летней давности. Тогда он уверенно меня опознал по кончику носа. То есть это не опознание, а фальсификация.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Злополучная автостоянка на Гражданской, 7а |
Есть прямые участники этого похищения. Они признают свою вину, за исключением нюансов. Есть такой Владимир Лысенков, который заявляет, что это он организовал. Он четко говорит, что попросил привезти человека к нему на разговор. Не более того. У следствия было видео со стоянки. На записи четко видно, кто что делал. Поэтому позже мне начали предъявлять обвинение в том, что я дистанционно управлял похищением. Но следствие так и не указало место, цели, мотив… Любой юрист вам скажет, что это мистификация. То, что пишут, что с января 2017 года по октябрь 2018-го я, как профессор Мориарти, вынашивал какие-то планы… Это бред!
В ходе суда над Дубовым и Лысенковым Котельников (еще один боксер, обвиняемый в соучастии в похищении) рассказал, какие методы к нему применялись. Это сильный волевой парень, мастер спорта. Есть рапорт из ИК-47, где содержался Котельников. Его сняли из петли. Трое суток над ним издевались. И после этого он в присутствии сотрудников и офицеров этой колонии написал явку с повинной.
Эти камеры пыток и фабрики зла надо прикрывать. Раньше у нас была такой «двойка» (ИК-2), потом 47-я… Это гражданская война со своим народом. Простому человеку невозможно как-либо защититься от коррумпированных следственных органов.
Мой адвокат встречалась с руководством Следственного комитета, с Бастрыкиным, с Чайкой. За два года, что идет следствие, мы написали около 300 жалоб. На все мы получали один ответ: «никто не имеет права вмешиваться в ход следствия». Получается, дело сфабриковали, а ты сиди и терпи.
— Вы лично знали Плетухова?
— Плетухова-Тугузбаева я лично знал.
— Какие между вами были отношения?
— Никаких абсолютно. Я предпочитаю общаться с нормальными людьми. А этот человек выходит за пределы нормального. Даже в рамках этого уголовного дела никто про него не сказал ничего хорошего. Он ведь недаром сменил фамилию в зрелом возрасте. Тугузбаев — его первоначальная фамилия. Он с малолетства крал, грабил, убивал, отнимал и занимался мошенничеством. В местах лишения свободы он был сексотом. Я не вижу никакой целесообразности общаться с подобной категорией людей. Мне скучно разговаривать с человеком, не прочитавшим ни одной книжки.
— Однако вы говорили, что хорошо общались с Лучанкиным, который был компаньоном Плетухова, они вместе являлись владельцами автостоянки на Гражданской, 7.
— Да, именно поэтому я и знаю этого человека. Почему Лучанкин вел с Плетуховым какие-то дела — это его вопросы. Человек выполнял у Лучанкина определенные функции. Даже в моем уголовном деле есть информация на Плетухова, что он кинул людей на квартиру, обманывал на деньги депутатов. Я думаю, ему было чего опасаться.
— У вас есть алиби на момент похищения Плетухова?
— Алиби есть. В тот день, 19 октября, я был постоянно с женой. На момент преступления я находился в торговом центре «Дирижабль». Следствие это четко установило, потому что есть привязка к сотовым вышкам и платежи с банковской карты. Но следствие изначально пошло по пути фантазий. У следователей была задача любой ценой привязать меня к этому делу.
— Зачем это следствию?
— Потому что есть один господин, известный в криминальных кругах, отметившийся неоднократно в рейдерских захватах. У него есть определенные связи в МВД, прокуратуре, Следственном комитете. Благодаря этим связям и появилось мое уголовное дело. Сегодня ведь не стреляют, не убивают, а пользуются коррумпированными связями. Достаточно передать дебетовую карту, или флешку с биткоинами, или код автономного кошелька, чтобы нужному человеку создать проблемы, с которыми будет тяжело справиться. Даже мне лично и моим адвокатам в Следственном комитете заявляли: «Скажите спасибо, что у вас 10 килограмм наркотиков не нашли».
— Вы говорите, что у вас нет мотива похищения Плетухова. В «последней редакции» предъявленного вам обвинения следователи говорят, что вы действовали по просьбе сына Лучанкина — Артема.
— Это ничем не подтверждается. В показаниях Артема Лучанкина четко сказано: «Я, конечно, знаю, кто такой Андрей Борисович Овчинников. Это друг моего папы». Действительно, я видел его в детстве. После длительного перерыва мы встретились уже только на похоронах его отца. Тогда я поздоровался со всеми родственниками. Затем мы увиделись на поминках его отца. Только поздоровались, и все. Мы ни о чем больше с ним не говорили.
 Фото: архив 66.RU |
|---|
| Умершего Игоря Лучанкина борцы с оргпреступностью называли авторитетом «синей среды». |
— Предъявляемое вам и другим участникам группы обвинение несколько раз менялось. Почему?
— Это происходило из-за того, что следствие корректировало материалы, чтобы затащить меня в дело любой ценой. Сначала был свидетель Байкалов — это охранник, дежуривший в ночь похищения на парковке. Основываясь именно на его первоначальных показаниях, меня закрыли в тюрьму. Тогда, описывая участников преступления, он говорил, что это были крепкие, спортивные ребята, возрастом 20–35 лет. Я под этот критерий никак не подхожу. В то время я носил бороду. Двое моих близких ребят погибли на Донбассе. Я год не стриг бороду.
Позже, на очной ставке, он опроверг свои показания и честно признался, что меня не видел. Следователь просто вытолкнул его из кабинета и не дал продолжить разговор.
Через полтора месяца провели новую очную ставку. На ней Байкалов заявил, что видел, как я бил потерпевшего, сажал его в машину.
— Это тогда Байкалов опознал вас по кончику носа?
— Да. Мы тогда предлагали: давайте проведем следственный эксперимент и проверим, как можно в «девятку» усадить пять-шесть человек вместе со мной. Не стоит забывать, что я могу передвигаться только с тростью. У меня прооперирован сустав. Там стоит полимерная пластина на титановых болтах. Поэтому мне нельзя давать нагрузку на ногу.
Также следствие четко знало, что меня не было на месте, потому что у них были видеозаписи. На них видно, кто и что делал. Следствие держалось до последнего. Но в итоге им пришлось переиграть, что я руководил дистанционно, на протяжении года.
Ну, я не знаю… Потратить год на такую непрофессионально исполненную операцию. Если человека нужно было похитить, то необходимо было действовать иначе. И совсем по-другому, если нужно было убить.
Но все те, кто дают признательные показания, говорят, что нужды убивать Тугузбаева не было. Он умер от инфаркта. У него не выдержало сердце. Его везли поговорить с Лысенковым, а человек умер от сердечного приступа.
Несчастный Байкалов со слезами на глазах рассказывал на суде, как его замордовали. Его напрягали, заставляли оговаривать меня. На суде на вопрос: «Вас били?» он прямо сказал: «Я маленький человек, простой охранник. Меня били по животу. Сказали, что посадят в камеру, потому что сейчас обнаружат наркотики».
— Вы рассказываете о показаниях Байкалова в ходе процесса над Дубовым и Лысенковым. А что из себя представляют его показания в вашем деле?
— Его показания присутствуют в моем деле в полном объеме, за исключением тех, где он опознавал меня по фото из 90-х годов.
— Получается, что на данный момент они будут расходиться с общей версией обвинения?
— Естественно. После появления видеозаписи следователям пришлось признать показания Байкалова ложными.
— На чем еще основываются доказательства вашей вины?
— Доказательства следствия основываются на показаниях Байкалова и Котельникова.
Котельников — спортсмен, боксер. Я многих спортсменов знаю лично. Потому что я сам мастер спорта по боксу еще СССР. Эти ребята держали школу бокса в «Калининце». Тренировали детей. С Котельниковым меня связывали бизнес-вопросы. Мои друзья создали в Казахстане базу и просили меня найти определенный лес. Я принимал участие в организации определенных сделок. Конечно, имел свою маржу. У Котельникова тоже был свой интерес. Древесина в Азии очень ценится. Цена на лес в Казахстане вдвое отличается от нашей.
Котельников сам не отрицает, что являлся участником похищения. Он ударил Тугузбаева в живот, потому что тот начал грубить, оскорблять. После этого посадили его в машину и уехали. То есть Котельников признает свое участие, но также был вынужден меня оговорить под пытками. Он рассказывал, что был готов подписать что угодно, лишь бы пытки закончились. Ведь на ИК-47 происходили отвратительные вещи. Слава богу, сейчас руководство сменилось, и ситуация стала исправляться.
— С Дубовым и Лысенковым вы тоже знакомы?
— Дубовой был яркий боксер в свое время. Лысенков тоже мастер спорта по боксу. Безусловно, я с ними знаком. В Тагиле у нас были совместные бизнес-вопросы.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Алексей Дубовой |
— Согласно материалам дела, вы созванивались с Дубовым, договариваясь о похищении Плетухова.
— Да, пять раз в течение двух лет. Три входящих, два исходящих вызова. Тогда я вернулся с Донбасса и собирал боксеров, приглашал их принять участие в спортивном турнире в Донецке. Чтобы все увидели, что там есть спортивная жизнь. Там начали восстанавливать Дворец спорта, и я хотел в нем провести такой турнир. Именно об этом я и беседовал с Дубовым.
— С Лысенковым вы тоже контактировали перед похищением?
— Безусловно. Следствие ссылается на то, что люди, участвовавшие в преступлении, записаны в моей телефонной книге. Но следователи изъяли оптические диски с сотовых компаний, расшифровали телефонные переговоры и включили в дело только те, что удобны для обвинения. В деле присутствуют расшифровки переговоров между Дубовым и Лысенковым, Мальцева с Дубовым, Котельникова с Лысенковым. А мои переговоры просто указаны количественно: пять звонков с этим, 70 с другим. Потому что если расшифровать наши беседы, станет понятно, что мы говорим не о похищении, а о боксе или бизнесе. В моей телефонной книге записано две тысячи человек, и я не могу нести ответственность за них всех.
Согласно показаниям Котельникова, Плетухова везли ко мне на встречу на Таватуй. Но следствие знает, что из Екатеринбурга я тогда не выезжал. Ну о чем тут говорить? Видимо, заинтересованные лица получили деньги за мою посадку и надо любой ценой их отрабатывать. Только так можно объяснить эти несостыковки в деле.
— Вы сейчас готовы назвать своих оппонентов, которым выгодно ваше уголовное преследование?
— На сегодняшний день я могу точно сказать, что это один из руководителей криминальной группы бывших так называемых центровых, который отметился в серии рейдерских захватов, который отнимал имущество у людей, попавших в ИК-2, совместно, кстати, с руководством колонии. Эти люди отбирали машины, квартиры, базы и магазины.
— Каким образом вы мешаете этим людям?
— Есть много причин. Одна из них — Шарташский рынок. Корни нашего конфликта тянутся в прошлое.
— В нулевые вы занимались парковками Екатеринбурга. А сейчас стоянка, принадлежавшая Плетухову и Лучанкину, не представляет для вас интереса?
— Я занимался парковками, и это был совершенно легальный бизнес. Но я давно от этого устранился.
Что касается стоянки на Гражданской, 7, то около недели назад туда заявился ОМОН и некие люди с «корочками». Вы поинтересуйтесь в УБОПе, кому удалось захватить эту стоянку. По моим сведениям, к этому причастен симбиоз криминала с сотрудниками органов.
Еще одно обвинение — хранение патронов. Конечно, я не могу доказать, что мне их подбросили. В моем задержании участвовало большое количество народа. Дома находились около 30 человек. Я лежу на кухне в наручниках на полу, а где-то в помещении изымаются патроны. Сам я знаю, что у меня никаких патронов в доме нет. Это было арендованное жилье. Там могли быть вещи других жильцов. Ведь из этого жилья также изъяли марихуану. Но установили, что наркотики принадлежат другим людям, а патроны якобы мои.
Это старый трюк. Все мы помним историю журналиста Голунова. Самое простое, что можно сделать, — затолкать наркотики или патроны.
Я сразу спросил адвоката: «Что мы можем сделать?» Он сказал, что мы можем заявить проведение экспертизы ДНК. Но если мы ее заявим, то любой найденный кусочек эпителия, а это ведь было мое жилье, будет трактоваться не в мою пользу.
Я решил идти до конца. Мы четыре месяца добивались проведения этой экспертизы. Наконец она показала отсутствие моего ДНК, отпечатков и потожировых следов. Зато там нашли ДНК трех разных людей. Кто были эти люди — неизвестно. Отсутствие моих следов говорит только о том, что у них не было времени на подготовку.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
| Андрей Овчинников в коридоре Железнодорожного суда в ходе избрания меры пресечения. Тогда его взяли под стражу. Но спустя 1,5 года выпустили из СИЗО из-за плачевного состояния здоровья. |
— Несмотря на отсутствие следов, боеприпасы остались в деле?
— Да. Это был такой двойной выстрел, чтобы оправдать действия спецназа и железно закрепить статью обвинения. Возникает вопрос, а для чего мне патроны? Я не воюю. У меня даже нет оружия.
— Но вы были на Донбассе…
— Ну и что? Для чего мне нужны патроны в доме, где я живу с любимой женщиной? Я бы мог взять охотничье ружье, и тогда бы не было уголовной статьи. Был бы только административный штраф.
— Вы проходили исследование на полиграфе?
— Вместе с адвокатом мы настаивали на проведении исследований с полиграфом для всех участников процесса. Но все знали, что, к примеру, свидетель Байкалов врет. Поэтому нам отказали в полиграфе. Я и себя предлагал. Мне нечего скрывать. Но и мне лично тоже отказали.
— Я уверен, что многие, прочитав это интервью, скажут: «Зачем вы даете ему слово? Его же называют авторитетом, он отбывал сроки по серьезным статьям». Можно ли сегодня вас называть авторитетом?
— Да, прошлое было сложное. Это были тяжелые, смертельно опасные 90-е годы. Но за это я отсидел. Хотя там все было совсем не однозначно. Стреляли в меня. Хотели расправиться с моими близкими. На меня покушались четырежды, при полном попустительстве существовавших тогда органов МВД. Я был вынужден принять меры, чтобы защитить свою семью. Группа мерзавцев, среди которых были педофилы, бывшие сотрудники МВД, ездили здесь и убивали людей.
 Фото: Дмитрий Антоненков |
|---|
Вспоминая те события, мне многие говорят: «Вот вы на Бардина убили женщину». Но никто даже не читал мое уголовное дело. Вообще-то это в меня стреляли из ручного пулемета. Погибла женщина, которая попала в сектор обстрела. Мою машину разорвало в клочья. Это была группа конченых отморозков, которые возомнили, что будут здесь захватывать магазины, и для этого начали убивать людей.
— Вы чем сейчас занимаетесь? Вы бизнесмен? Или вышли на пенсию?
— Я, безусловно, деловой человек. Но и одновременно нахожусь на пенсии. Потому что я инвалид II группы. Мне даже пришлось сократить круг своих интересов. Сейчас у меня нет столько здоровья, чтобы охватывать все то, что мне дорого. Например, под моим протекторатом развивалась программа животноводчества. С детства у меня была мечта вырастить уральскую породу собак. Для этого мне была нужна животноводческая база. Я полюбил собак и лошадей в ходе длинных зимних вечеров, когда мы с отцом и дедом ездили на охоту. Тогда мы не могли держать лошадей. Но собаки и кошки у меня были всегда.
Вот есть кавказская сторожевая. Практически в каждом городе Германии — своя порода собак. Гордость нации — английский бульдог! А у нас огромная территория, самые старые на планете Уральские горы и нет ни одной своей породы. В детстве я мечтал, что если доживу до старости, то займусь селекцией и выведу уральскую породу собак. Этот путь я начал, собрал группу энтузиастов, молодых ученых. Мы написали целую брошюру. Я надеюсь, что смогу закончить свои судебные разбирательства и вернусь к тому, что меня действительно привлекает.
