Спецкор 66.ru обнаружил во дворце цыганского наркобарона концлагерь для стариков. Фото 18+

С порога бывшего цыганского коттеджа в нос ударяет резкий запах мочи, пота и затхлости. В огромной зале, обильно украшенной лепниной и зеркалами, на полу из ламината лежит крайне исхудавший, обнаженный мужчина, прикрытый одеялом. Не обращая на него внимания, несколько мужчин смотрят канал ТНТ на большой плазме. Под лестницей на второй этаж стоят кровати, на которых пенсионерка в грязном халате играет в карты со стариком с соседней койки. Еще несколько мужчин, сидящих на голом полу, койках или инвалидных колясках, бессмысленно уставились в стены.

Это один из екатеринбургских приютов Алексея Новожилова, расположенный по адресу Автономных Республик, 34.

— Почему этот мужчина лежит на полу?

Вопрос с трудом пробивается через плотную атмосферу заведения. После некоторой паузы один из стариков, опирающийся на трость, оборачивается и объясняет:

— Он так лежит уже третий день. Он всегда падает и потом лежит.

— Третий день? А он живой вообще?

Вопрос остается без ответа. Убедившись, что лежащий дышит, пытаемся его расшевелить. Он слабо мычит в ответ, но глаза не открывает.

— Здесь есть врач или какой-то персонал?

— Нет, здесь только мы, — отвечает бабушка, оторвавшаяся от игры в карты.

С обитателями страшного дома общаться тяжело. Пенсионеры ведут себя как дети и мало что могут объяснить о происходящем.

По словам пенсионеров, их свозили в этот коттедж отовсюду. Кого-то привезли родственники, других — соцслужбы, третьих забрали прямо из больниц. По словам стариков, у них забирают документы и банковские карты, на которые перечисляется пенсия. Живых денег они не видят. Старики предоставлены сами себе. Раз в несколько дней сюда привозят еду. На кухне стоят два больших мешка с геркулесом. В холодильнике — две пачки маргарина, банка консервированного гороха и миска с кашей, сваренной неизвестно когда. В шкафу — 15 булок хлеба. Из специй находим только соль. Сахара старики не видели с момента поступления в этот приют.

В доме насчитываем 48 пенсионеров. Половина из них слабо отражают реальность. Многие не вставали с кроватей несколько дней подряд. В каморке на первом этаже, на полиэтилене, постеленном на матрас, лежит пенсионерка. Ноги у нее неестественно вывернуты. Одна нога в гипсе, на другой — кровоподтек и язвы. Бабушка не может пояснить, что с ней случилось.

— Вы когда ели в последний раз?

— Я ела, он был большой, но не вкусный, — отвечает пенсионерка.

На втором этаже особняка несколько комнат, заставленных кроватями. В одной проживают шесть женщин. Одна из бабушек лежит на простыне, постеленной прямо на сетку кровати.

— Я три дня назад описалась. Матрас сушится на балконе. Поэтому лежу пока так.

Николай, оказавшийся в приюте после освобождения из колонии, в красках расписывает время заключения:

— Когда я сидел, у меня хата была больше, чем здесь. А уж кормежка — в разы лучше. Я уже думаю дойти до магазина, разбить там витрину, чтобы опять посадили. На зоне куда лучше, чем здесь.

В «Дом старчества» нас привела екатеринбурженка Ирина Абдулина. Здесь содержится ее тяжелобольной сосед, которому она помогает. В этот раз женщина привезла ему хлеба и несколько пачек лапши.

Сердобольная екатеринбурженка вызывает в приют полицию.

— Здесь около пятидесяти человек. Их удерживают. Забрали их документы и банковские карты. Они оставлены в опасности. Многим нужна срочная помощь, — объясняет Ирина Абдулина диспетчеру полиции. Сотрудница долго не может понять суть беспокойства женщины, но обещает прислать наряд полиции.

А через несколько минут один из обитателей приюта протягивает телефонную трубку, на которую позвонил глава «Дома старчества» Алексей Новожилов.

— Вы как организатор приюта взяли на себя ответственность, обязательства. Почему у вас недееспособные люди предоставлены сами себе? Ведь им требуется уход и срочная помощь!

— Наверное, потому что не хватает персонала. Мало кто хочет работать с таким контингентом, — отвечает Новожилов.

— А за что тогда с людей берутся деньги, полностью забираются их пенсии?

— За койко-место, питание и санитарно-гигиеническое обслуживание.

— Многие люди говорят, что хотят отсюда уйти. Но у них забрали документы и не отдают. Что им делать?

— Это не правда. Мы никого не держим. Каких-то обращений по документам к нам не поступало. Людей мы принимаем от государственных структур. Любой, кто не хочет у нас находиться, у нас не находится.

Договорить с главой приюта не удается — на телефоне садится батарейка.

Через несколько минут приезжает наряд полиции. Молодые стражи порядка шокированы увиденным.

— Получается, сюда свозят пенсионеров, якобы за ними тут ухаживают, а на самом деле наживаются на их пенсиях. Как люди Бога не боятся? Это ведь последнее дело, наживаться на стариках и детях, — обсуждают полицейские между собой.

На место они вызывают скорую помощь. Медики тоже долго не могут понять, в какое заведение они приехали. Врачи пытаются выяснить, как зовут голого мужчину, подающего слабые признаки жизни, его возраст и болезни. Ответить на их вопросы некому. После краткого обследования медик констатирует: «Истощение организма. Нужно его вывозить отсюда». Полицейские помогают погрузить больного на носилки и отнести в машину скорой. Мужчину увозят в ГКБ №24.

На месте появляется участковый. Он обходит обитателей дома, у всех интересуется, кому нужна срочная медпомощь. По итогам обхода вызывает еще две бригады скорой.

Геннадий Жеребцов, участковый:

— Очень сложная ситуация. Сейчас главное — госпитализировать тех, кому срочно нужна помощь. Что делать с другими — пока непонятно. Будем искать главу этого заведения. Пока он не отвечает на телефонные звонки.

Напомним, что создатель «Дома старчества» Алексей Новожилов — бывший православный священник. На территории Свердловской области у него работает несколько приютов для бездомных. Четыре года назад власти Каменска-Уральского закрыли один из его приютов из-за нарушений, а епархия на несколько лет запретила ему служение. Новожилов, развернувший бурную социальную деятельность, в 2016 году пытался участвовать в выборах мэра Каменска-Уральского.

На момент публикации текста врачи продолжают вывозить тяжелобольных. Только что госпитализирована пенсионерка с открытой формой туберкулеза.