Слушайте эпизод на любой удобной площадке:
- Телеграм
- «ВКонтакте»
- ApplePodcasts
- YouTube
- Castbox
- Podcastaddict
- PocketCasts
- Overcast
- SoundStream
- Spotify
- Dezeer
Если вы пропустили большой материал журналиста 66.RU Михаила Старкова об истории титанового гиганта, самое время наверстать:
А если слушать подкаст не удобно, то можно прочитать текстовую версию всего эпизода! Здесь не только про «ВСМПО-Ависма», но и про историю Верхней Салды.
Хокку!
Самолет в небе
В ноге груда металла
Тянет выше гор
Привет! С вами подкаст «Дима, чо происходит?», и я его ведущий Дима Шлыков. Я тут рассказываю удивительные истории уральского бизнеса, который проходил-проходил через сложные времена и выжил. Сегодня мы снова с вами будем летать. Ну не буквально, конечно, фигурально. Ща все объясню.
Вот в прошлом выпуске я вам рассказывал историю авиакомпании «Уральские авиалинии». Но без чего же не может существовать авиакомпания? Правильно, без самолетов.
А без чего не бывает самолетов? Прааавильно, без титана. Ну ладно, наверное это не такой очевидный ответ, как пилоты или керосин там. Но факт остается фактом. Титан очень прочный, но в то же время легкий металл. А это все способствует снижению расхода топлива и выбросов
А теперь вообще супер внезапно: вы знали, что лидер мирового (!) рынка титановой продукции ВСМПО Ависма находится на Урале, в Верхней Салде? Да? Нет? Не важно! По порядку сейчас разберемся — как так вышло, что на уральских болотах появилось такое предприятие.
Экспозиция: Верхняя Салда
Давайте честно: когда я выше сказал Верхняя Салда, вы вряд ли представили карту и точку на ней. Поэтому давайте разберемся для начала, что это за место такое.
Верхняя Салда находится на севере от Екатеринбурга, буквально в паре часов езды на машине. Рядом с ней — другой известный город — Нижний Тагил.
В глубоком прошлом эти территории населяли манты и ханты, вот и название — Салда — взято из их языков. По одной из версий, оно переводится как «болотистая, топкая местность». Другая версия — что это «река с медленным течением». Река Салда действительно не отличается бурным течение, а местность тут болотистая.
Как и большинство уральских городов, Верхняя Салда обязана своим появлением заводу и Демидовым. Возникает логичный вопрос, зачем вообще строить завод на болоте? Ща объясню.
Демидовы всегда искали места, где можно было бы выжать максимум из природы: руду, воду, лес — всё должно быть под рукой. И вот тут-то и складывается пазлик с Верхней Салдой!
Вода — нужна для привода заводских молотов, промывки руды и работы плотин. Верхняя Салда стоит у реки, а болота гарантировали водный запас круглый год.
Лес — источник древесного угля, которым тогда топили доменные печи. Уральские болота окружены густыми лесами — можно даже сказать, в избытке.
Руда — в окрестностях Верхней Салды были месторождения железной руды. Не супербогатые, но доступные.
При этом все это находится в глуши, далеко от посторонних глаз. Зато близко к другим демидовским предприятиям. Удобно контролировать все заводы, и вряд ли сюда сунутся конкуренты. В общем, Демидовы точно знали, что делать.
Итак, появился железоделательный завод. Жизнь заводского поселка крутилась вокруг предприятия: люди работали, жили и умирали в его тени. Но это лирика, по меркам того времени: главное, что завод-то процветал.
К концу девятнадцатого века Верхнесалдинский завод занимал одно из первых мест по производительности чугуна.
После революции завод национализировали. А в 1930-ом в рамках индустриализации начали строить новый — завод стальных мостов. Это было частью масштабной индустриализации страны, направленной на развитие тяжёлой промышленности.
И вот тут мы уже вплотную подобрались к главному герою нашего выпуска — ВСМПО «Ависма».
Начало ВСМПО
С началом Великой Отечественной войны в Верхнюю Салду из Московской области эвакуировали завод №95, который выпускал полуфабрикаты из алюминиевых и магниевых сплавов. Вы, наверное, сейчас представили какие-то алюминиевые пельмени. Спешу остановить ваше бурлящее воображение — завод просто делал листы, трубы, лопасти, поршни из легких материалов, которые идеально подходили для самолётов и авиационных моторов.
В то же время сюда прибыли оборудование и работники с заводов Кольчугино, «Красный выборжец», имени Ворошилова. Все вместе они образовали Уральский металлообрабатывающий завод Наркомата цветной металлургии. Объединенное предприятие получило номер пятьсот девятнадцать.
Приехали и начали мощно работать. Предприятия полностью закрывали потребности военной авиации. Продукцию широко использовали даже в судо- и танкостроении, производстве боеприпасов и вооружения.
После войны Верхняя Салда стала стремительно развиваться. Эвакуированный девяносто пятый остался на Урале — возвращаться в Подмосковье было опасно в условиях Холодной войны. Да и смысла в этом особо не было. Ведь во время войны заводы не просто «выживали» — они расширялись, наращивали производство, осваивали новые технологии.
В пятьдесят седьмом году девяносто пятый и пятьсот девятнадцатый заводы объединились в предприятие по металлообработке со сложновыговариваемой аббревиатурой — ВСМОЗ.
Тогда в СССР началось бурное развитие авиационной и ракетной техники, создание отечественного подводного флота и атомной промышленности. Всё это требовало применения новых материалов. В частности — титана, производство которого освоили на предприятии Верхней Салды. И большую роль в этом сыграл Владислав Тетюхин.
Кто такой Владислав Тетюхин
Родители Владислава Тетюхина перебрались в Москву из Оренбурга в 1930 году — за два года до рождения сына. Семья не бедствовала — отец был инженером и строил аэродромы. А мать работала оперуполномоченным уголовного розыска — ловила жуликов, потом стала охранять высших партийных деятелей. Когда чиновники отправлялись в театр, она сидела в соседней ложе с пистолетом в сумочке.
Влад Тетюхин примерно учился. Окончил школу с золотой медалью и поступил в Московский институт стали и сплавов, чтобы стать инженером.
После университета его направили на Урал — как раз-таки на завод в Верхней Салде. Тетюхин был в команде инженеров, создававших новые сплавы. В том числе, конечно, титан. Правда, иногда эксперименты шли не по плану и заканчивались взрывами в литейном цехе. Но уже в марте пятьдесят седьмого удалось получить слиток весом 50 кг, качество которого не вызывало вопросов.
К концу 70-х Советский Союз вышел в мировые лидеры по выпуску титана. А Тетюхин уверенно шел по карьерной лестнице. Получил степень доктора технических наук и занял должность начальника сектора лаборатории Верхнесалдинского металлургического производственного объединения. Вот, наконец, и появилась та самая аббревиатура — ВСМПО.
Но вскоре ему пришлось срочно уехать из Верхней Салды обратно в Москву — отец Владислава заболел. На новом-старом месте он стал начальником сектора лаборатории Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов Москвы (ВИАМ). Позже он возглавил научно-исследовательское отделение и отвечал за надёжность титановых сплавов в авиации, ракетостроении и космической технике.
Но во второй половине восьмидесятых в авиационной и космической промышленности наметился резкий спад. От этого в первую очередь страдали производство и научные организации. Финансирование исследовательских институтов существенно сократилось, а заводы оказались на грани банкротства.
Новая стадия развития ВСМПО
В начале девяностых Владиславу Тетюхину оставалось всего два года до пенсии. Он купил в Подмосковье дачу и планировал спокойную размеренную жизнь. Но отдохнуть ему не удалось.
Из Салды к Тетюхину внезапно приехал начальник кадровой службы ВСМПО и предложил возглавить предприятие. Но, чтобы вы понимали, ВСМПО тогда было прямо скажем не цветущим заводом. Когда началась массовая приватизация в России, для государственных предприятий искали разные способы перехода к «рыночной экономике». Одной из форм стала аренда государственного имущества трудовыми коллективами. То есть, государство формально оставалось собственником завода, но коллектив сотрудников арендовал завод целиком и получал право использовать оборудование, помещения для самостоятельного ведения бизнеса.
Такой подход, конечно, способствовал переходу к рыночной экономике, но была и обратная сторона. Когда завод оказался в аренде у коллектива, началась дезинтеграция. Цеха, подразделения и вспомогательные службы стали работать как отдельные мини-компании. Каждая пыталась зарабатывать на собственных заказах, а не внести какой-то вклад в общее дело. Как итог объединенное предприятие оказался раздробленным и уязвимым.
Кроме того, были еще две острые проблемы. Во-первых, количество заказов — оборонных и гражданских — сократилось в 30 раз. А во-вторых, топ-менеджеров не устраивал директор. Они рассчитывали, что человек, которому они доверяют, справится лучше. На роль именно такого человека они видели Тетюхина.
Тетюхин почувствовал, что если титановая промышленность рухнет, то все, чем он занимался столько лет, потеряет смысл. Поэтому выбора у него особо не было.
В 1992 году он вернулся на завод и возглавил его. Тетюхин быстро восстановил производственные связи и отказался от продукции, на которую не было спроса. ВСМПО начало поставлять за границу ферротитан, который добавляли в сталь для того, чтобы сделать ее более прочной. На внутренний рынок поставляли штампованные колеса для автомобилей, нержавеющие кастрюли и сковородки и дельтапланы для лесников и сотрудников ГИБДД.
И вот уже к 1994 году завод в Салде производил больше половины мирового ферротитана. Вырученные деньги вкладывали в производство, а за счет беспроцентных кредитов от государства строили жилье для сотрудников и разные досуговые объекты: клубы, библиотеки, ДК.
Но продолжающийся спад в российской экономике выталкивал предприятие на мировой рынок.
Пошло поехало
Коллеги отмечают — Тетюхин был перфекционистом и харизматиком. Он мог убедить собеседника в чем угодно и добиться своего. Эти качества помогали ему в переговорах. И эти качества помогли Владиславу Тетюхину найти партнера и друга Вячеслава Брешта.
Сын румынского эмигранта провел детство и юность в Нижнем Тагиле, всего в сорока километрах от Верхней Салды. Там он окончил педагогический университет. Вячеслав хорошо знал английский и немецкий. А его дипломную работу об адаптации молодежи на крупных предприятиях отметили не только преподаватели, но и люди в погонах. Так после учебы Брешт попал в Первое управление КГБ — оно занималось разведкой за границей. Но уже в перестройку он ушел в бизнес.
В восемьдесят восьмом году Вячеслав Брешт вместе с немецким эмигрантом создал предприятие «Аутолюкс» с небольшим офисом в Германии. Там у бизнесменов стоял подержанный факс, а в СССР — автостанция, где доводили до ума продукцию АвтоВАЗа. Автомобили продавали руководителям предприятий Украины и Сибири. На вырученные деньги Брешт закупал у этих же людей товар на экспорт. Например, алюминий. Схема классическая — купить подешевле за рубли, продать подороже за доллары.
Вскоре фирма занялась поставками компьютеров. Причем спрос на новую технологию обнаружили случайно. Как-то немецкий партнер по просьбе Брешта купил ему компьютер. Брешт привез его в Россию, где знакомый тут же уговорил продать технику за 130 тысяч рублей. Водитель Вячеслава сказал, что начальник продешевил. Тогда Брешт сразу позвонил партнеру в Германию и заказал целую партию. Вот так компьютеры стали для него золотой жилой.
В 1989 году Брешт проводил в Москве встречу с потенциальными покупателями компьютеров. Люди в ондатровых шапках нехотя рассказали, что представляют производителя титана. Брешт сразу понял, что речь про Верхнюю Салду. И так благодаря поставке компьютеров на Урал Брешт познакомился с гендиректором ВСМПО.
Сын Владислава Тетюхина вспоминал об отношениях отца с Брештом так:
«Брешту нельзя отказать в эрудиции и прагматизме — он все схватывал на лету. А отцу всегда нравились люди, у которых хорошо получалось то, чего не умел он. Тема изощренного ума, независимо от того, каких принципов придерживается человек в жизни, его всегда привлекала».
Тетюхин позвал Брешта помочь разобраться с финансовыми проблемами предприятия. Брешт на тот момент жил в Вене, и в Верхнюю Салду приезжал всего на пару дней в месяц. Глава ВСМПО даже придумал ему должность — «друг Тетюхина». И на заводе это звание обеспечило Брешту большой авторитет.
Встреча с Тетюхиным определила будущее Брешта на следующие 14 лет. Вместе они выкупили акции предприятия у сотрудников, получили контроль над ВСМПО и стали выводить салдинский титан на международный уровень.
Всем крупным компаниям, которые выпускали самолеты и космические аппараты, Тетюхин разослал письма с просьбой встретиться и обсудить возможное сотрудничество. Большинство из них согласились. Тетюхин и Брешт взяли с собой большой чемодан с титановыми образцами и за два года объехали в авиастроителей в США, Канаде, Азии и Европе.
Так ВСМПО стало поставщиком для компании Shultz Steel, которая, в свою очередь поставляла Boeing полуфабрикаты для штамповки деталей. Ну, то есть по факту Салдинский завод стал поставщиком для боингов.
ВСМПО вступало в конкуренцию с американскими металлургическими гигантами Timet и RTI. Если бы уральское предприятие решило вести агрессивную борьбу с конкурентами, его бы просто уничтожили. Поэтому пришлось выстраивать партнерские отношения.
Например, с Timet придумали схему, когда ВСМПО отправляет металл американцам и те за 20% комиссионных продают его заказчикам наряду со своим. Менеджеры Timet тогда предлагали титан из Верхней Салды дешевле своего и давали на него гарантию. Мол, если заказчик найдет дефект, компания заменит его своим материалом.
И это была первая стратегическая ошибка для американской компании. Потому что не удивительно, что когда заказчику предлагают товар подешевле, он его попробует. А если изъянов в нем нет, то потребитель быстро сообразит, что можно покупать напрямую металл из Салды, без посредников. Поэтому ВСМПО начало получать все новые и новые заказы.
Даже напрямую от Боинга, между прочим. В начале девяностых компания начала разрабатывать новый Боинг 777 — это самый крупный двухдвигательный дальнемагистральный самолёт в мире. И для него, кончено, нужен был титан. Владислав Тетюхин решил воспользоваться этим и предложил продукцию ВСМПО. Цена салдинских металлургов устроила американцев. А чтобы избежать перебоев в поставках, предложили создать в Америке буферный склад ВСМПО на две тысячи тонн титана.
Тетюхин был очень уверен в качестве металла, который выпускал его завод. А вот американцы были не столь оптимистичны, и в первое время прямо говорили: «Ваш металл — полное дерьмо».
Но полгода экспериментов, и ВСМПО выдало материал, который устроил американцев. Весь заказ на поставку титана для Boeing-777 получило салдинское предприятие.
Уже в девяносто пятом году Boeing и Airbus согласились учитывать интересы ВСМПО в долгосрочных программах. Чтобы стать их постоянным партнером, заводу оставалось решить внутреннюю проблему — дефицит титановой губки, из которой плавят металл.
Увеличить объемы производства завод не мог — не хватало денег. Иностранные банки не давали кредитов предприятию, а российские выдвигали какие-то совершенно неприемлемые условия. В советские времена было три предприятия, которые обеспечивали ВСМПО титановой губкой. Но к этому моменту одно из них закрылось, а два других поставляли сырье в Японию и США.
Осталась только «Ависма» в Пермском крае.
Ависма
Ависма специализировалась на производстве титановой губки и металлического магния и магниевых сплавов. После распада Советского союза Ависма — как и все предприятия в новой стране — столкнулась с экономическими трудностями. В начале девяностых ее приватизировали контрольный пакет акций перешёл к банку «Менатеп» Михаила Ходорковского. В сегодняшних реалиях стоит добавить, что Ходорковский признан иноагентом.
Отгружать сырье в долг «Ависма» отказывалась, а денег у ВСМПО не было. «Ависма» предпочитала работать со вторым по величине производителем титана в США — RTI.
На поставщика титановой губки пробовал надавить даже сам президент Борис Ельцин. В Совете Безопасности устроили встречу, где представители «Менатепа» заявили, что готовы предоставить ВСМПО губку по самой низкой цене и с лучшими условиями платежа. Правда только для оборонных заказов. У ВСМПО оборонные заказы тогда стремились к нулю. В общем, никто не собирался давать титановую губку Тетюхину.
Авиастроители видели, что у ВСМПО трудности и предупредили, что не станут увеличивать заказы, пока не убедятся, что завод получил доступ к сырьевой базе. Положение казалось безвыходным.
Спасение пришло от менеджеров инвестиционного банка «Кредитанштальт Грант». Вот что они придумали:
Выкупили часть акций ВСМПО, чтобы получить влияние.
Нашли семь инвестиционных фондов, которые согласились выкупить акции компании «Ависма».
Эти фонды согласились обменять свои акции «Ависмы» на новые акции ВСМПО (по формуле 1 акция Ависмы = 3 акции ВСМПО).
Это был как бы «бартер»: ты мне сырьё — я тебе долю в производстве. «Менатеп» дал добро, потому что предложение оказалось для них финансово выгодным.
После этой сделки Тетюхин стал гендиректором «Ависмы», и он сделал главное: перенаправил все сырьевые потоки на ВСМПО — чтобы титан, который производила «Ависма», шёл не куда попало, а прямо на производство в Салде. Это дало заводу стабильность и контроль над поставками.
После объединения с «Ависмой» ВСМПО получило стабильные поставки титана — теперь оно контролировало всю цепочку: от добычи до проката. Как только на Boeing увидели, что у ВСМПО появилось собственное производство титановой губки, салдинский завод получил 16% поставок.
Компания начала выходить на новые экспортные рынки, особенно в США и Европу. Владислав Тетюхин продолжил курс на технологическую модернизацию и жёсткую централизацию управления. Завод снова стал единым организмом.
Нулевые: зашли с ноги
К 2003 году ВСМПО-Ависма стала крупнейшим производителем авиационного титана. Компании Boeing завод поставлял 35% металла, Airbus — более 70%, Embraer — 100%.
Кроме того, завод запустил новое направление — выпуск медицинских сплавов. Проект возглавил сын Владислава Тетюхина — Дмитрий. Он работал на ядерном полигоне в Семипалатинске, но приехал из Казахстана и провел два месяца в московских библиотеках, выясняя, какие имплантаты можно делать из титана. Выбор пал на приспособления для челюстно-лицевой хирургии. Но была проблема: в рецептуре авиационных сплавов, которые делали на ВСМПО, содержался токсичный ванадий. Его заменили на безопасный ниобий — его не отторгает организм человека. В итоге на заводе разработали образцы изделий, качество которых не вызывало вопросов у экспертов за рубежом.
Новый сплав открыл дорогу ВСМПО-Ависме на медицинский рынок.
В 2003 году завод купил американскую фирму NF&M International, которая выпускала прутки малого диаметра для авиации, автопрома и медицины. И вот так доля салдинской корпорации в сегменте медицинского титана достигла 23%.
Нулевые: пришли враги
Дела ВСМПО-Ависма шли ну очень хорошо. Владислав Тетюхин полагал, что все складывается удачно. Брешт советовал ему готовить компанию к тому, чтобы она вышла на биржу и заранее обучать людей, которые смогут ею профессионально управлять в новых условиях.
Но спокойной жизнь все-таки не была. Сначала австрийцы стали претендовать на контрольный пакет акций предприятия, а в 2003 году ВСМПО заинтересовался и владелец госкорпорации «Ренова» Виктор Вексельберг. Его партнер — Евгений Ольховик — предложил Тетюхину продать контрольный пакет акций ВСМПО. Ну Владислав Тетюхин, конечно, был категорически не согласен с таким предложением и послал Ольховика далеко и надолго. В ответ партнер Вексельберга пригрозил недружественным поглощением.
Угроза была существенной. У предприятия было одно слабое место: «Союз Верхняя Салда». Эту структуру создали еще в середине девяностых, чтобы защитить завод от криминальных структур, скупавших ценные бумаги. Союз объединял держателей пятидесяти двух процентов акций ВСМПО и разрешал его участникам продавать акции только друг другу. Система считалась надежной, но юристы Вексельберга знали, как ее обойти.
И вот уже буквально через месяц после встречи Тетюхина и Ольховика нанятые «Реновой» люди начали скупать у пенсионеров и работников завода акции завода. Тетюхин натурально объявил им войну — автобусы с табличками «Дорого покупаем акции ВСМПО» в город не пускали. Тогда скупщики пересели на такси. Но и тут гендиректор призвал таксистов увозить их … В ЛЕС.
Брешт тем временем предлагал без промедления распустить «Союз» и выкупить акции его участников. На двоих Тетюхин и Брешт выкупили у работников предприятия 60% акций.
Но несмотря на все сопротивление, «Ренова» все-таки смогла купить 10% акций «Ависмы» и 7% акций ВСМПО. Последние продали топ-менеджеры завода, за что их сразу уволил Тетюхин. Вексельберг довел свой пакет ВСМПО до 13,4%, но потом дело застопорилось. Тогда он предложил Тетюхину создать титаново-алюминиевый холдинг, объединяющий ВСМПО-Ависму и производства «Реновы».
Тетюхин и Брешт понимали, что Вексельберг не оставил намерений завладеть корпорацией и добьется своего, когда станет партнером по бизнесу.
Кроме того, экономика ВСМПО-Ависмы была непрозрачной — акционеры не представляли, какова рыночная стоимость предприятия. Тогда Тетюхин и Брешт решили сделать ее открытой. Финансовые консультанты составили отчет за три года и оказалось, что прибыль завода до уплаты налогов и процентов составляет целых 45% от выручки. То есть почти половина всей выручки превращалась в прибыль, и это очень высокий показатель даже по мировым меркам. Сами руководители завода такого не ожидали.
В 2004-ом году одна из крупнейших инвестиционных компаний в России «Тройка Диалог» решила включить акции ВСМПО в свой инвестиционный портфель.А дальше случилось ожидаемое: когда такая крупная и уважаемая компания начинает работать с акциями какой-то фирмы, это подаёт сигнал рынку, что фирма перспективная, и другие инвесторы тоже начинают покупать эти акции. Из-за повышенного спроса цена акций ВСМПО начала быстро расти. Отправной точкой в марте было предложение «Реновы» — $29 за штуку. К маю рыночная стоимость акций выросла до $94. «Ренову» это не радовало.
В какой-то момент трое основных владельцев ВСМПО-Ависма — Владислав Тетюхин, Александр Брешт и Виктор Вексельберг — договорились, что временно передадут свои акции в общее управление, чтобы ни один из них не мог самовольно распоряжаться своей долей. По условиям в течение года никто из троих не мог продавать или использовать акции как залог, чтобы взять кредит. А начиная с 4 апреля 2005 года любой из них мог запустить механизм, который называется «русская рулетка». Это такой способ решить спор, если партнёры не могут договориться:
- Один из них предлагает цену за свою долю,
- Двое других обязаны либо выкупить у него его акции по этой цене, либо продать ему свои доли по этой же цене.
Тетюхин и Брешт надеялись, что Вексельберг сядет за стол переговоров, а не будет доводить дело до рулетки. Но если уж Вексельберг её запустит — эксперты говорили, цена будет завышена на 20% выше рыночной, чтобы сделать предложение, от которого будет тяжело отказаться.
О своем решении Вексельберг объявил перед майскими праздниками.
Национализация
Вексельберг выставил на продажу акции ВСМПО по $96. Это было ниже рыночной цены, которая достигла к тому времени $120. Он был уверен, что Тетюхин и Брешт просто не найдут 148 миллионов долларов на выкуп его пакета и продадут собственные акции по заниженной стоимости. Но деньги нашли и 1 июля Вексельберг получил деньги, заработав почти на $100 млн больше, чем вложил. Но это был не конец их отношений.
В октябре «Ренова» подала иск к Тетюхину и Брешту в Верховный суд Нью-Йорка, утверждая, что они нарушили условия соглашения.
Но корпоративный конфликт отошел на второй план, потому что вдруг ВСМПО-Ависму решили национализировать. Тетюхин до этого, еще когда Ренова агрессивно скупала акции завода, писал в разные органы и комитеты, предлагая варианты участия госструктур в управлении титановым предприятием. В конце концов это довольно обыденная история — когда государство владеет 10–15% акций стратегически важной компании. В том же Airbus 15% принадлежит французскому государству.
Но претензии на весь бизнес буквально обескуражили Тетюхина. Главное опасение было в том, что передача завода государству может отпугнуть заказчиков. Но государство это мало волновало.
Изначально купить акции завода планировали после независимой оценки, но к концу года намерения изменились. За 60% акций собственникам предложили $700 млн — почти втрое меньше их рыночной стоимости.
Чтобы ускорить, так скажем, переговорный процесс, на предприятие с проверками пришли прокуроры и налоговики. Если налоговая считала, что компания не представила всех документов, она арестовывала счет. А значит, завод не мог рассчитаться с поставщиками, не выдавал зарплату, не получал деньги. Такого исхода Тетюхин допустить не мог и он решил расстаться с активом, чтобы проблемы прекратились.
Брешт после всей этой истории с обысками, решил, что в России делать нечего, улетел в Германию и уже оттуда начала диктовать условия своей капитуляции. Ему пытались угрожать уголовными делами, а он заверил, что сообщит о давлении европейским и американским СМИ. В итоге, получив $680 млн за 31% ВСМПО, бизнесмен перебрался в Израиль. Он стал одним из основных инвесторов израильского стартапа StoreDot, разрабатывающего биоорганические батареи и экраны.
Контрольный пакет акций «ВСМПО-Ависма» в 2006 году выкупила компания «Рособоронэкспорт», которая на тот момент была государственным посредником по экспорту и импорту продукции военного назначения. В ноябре того же года на собрании акционеров избрали новый совет директоров. Его возглавил гендиректор «Рособоронэкспорта», друг Путина и бывший разведчик Сергей Чемезов. А уже в 2007 году «Рособоронэкспорт» вошёл в состав «Ростеха» и так ВСМПО-Ависма перешла под контроль госкорпорации.
До национализации предприятие сталкивалось с серьёзными проблемами: износ оборудования достигал 65%, накопились значительные долги, а внутренние конфликты между акционерами парализовали управление. Вмешательство государства позволило стабилизировать ситуацию, привлечь финансирование и начать модернизацию производства.
Под контролем «Ростеха» «ВСМПО-Ависма» укрепила свои позиции как ведущий мировой производитель титановой продукции. Компания заключила долгосрочные контракты с крупнейшими авиастроительными корпорациями Boeing и Airbus.
Что стало с Владиславом Тетюхиным
После передачи контрольного пакета акций ВСМПО, Владислав Тетюхин оказался в ситуации, когда влияние на стратегические решения он фактически потерял. К 2009 году он полностью вышел из совета директоров и перестал участвовать в управлении компанией. Но у него появился новый вектор развития.
Бывший гендиректор ВСМПО-Ависмы решил выпускать эндопротезы и строить медицинский центр, где их будут имплантировать. Вообще на этого его вдохновила судьба. Тетюхин даже в своем почтенном уже возрасте был очень спортивным человеком и увлекался горными лыжами. В 73 года он ежедневно делал по 300 приседаний, как рекомендовал московский тренер. Из-за этого в коленном суставе стерся хрящ.
Чтобы не терять форму и любимое увлечение, Тетюхину поставили в Германии искусственный коленный сустав. Уже через пару месяцев после операции он вышел на лыжную трассу и убедился, что имплантат позволяет свободно двигаться. Это и утвердило его в мысли, что такие протезы будут нужны на рынке.
Создавать производство он хотел по образцу немецкой компании Aesculap, входящей в пятерку мировых лидеров по выпуску ортопедических изделий. Новый завод он решил построить в Туле. Однако запуск такого производства с нуля оказался сложной задачей, особенно в условиях отсутствия долгосрочных данных об эффективности продукции, что затрудняло её внедрение в медицинские учреждения. Поэтому Тетюхин искал поддержки у иностранных корпораций — в частности у американской Zimmer. Но проект не состоялся — руководители Zimmer передумали из-за санкционных войн США и России.
Параллельно с проектом в Туле, Тетюхин вложил значительные средства в строительство Уральского клинического лечебно-реабилитационного центра в Нижнем Тагиле. Медцентр провел первую операцию в 2014 году. Имплантаты и протезы, которые здесь используют, по словам самого Тетюхина, приобретены только у лучших производителей.
В своем последнем интервью, которое он дал 66.RU — ссылку мы оставим в описании — Владислав Тетюхин рассказал, что за четыре года было проведено 22 тысячи операций, из них 11 тысяч — ортопедических, включая 7 тысяч эндопротезирований. Остальное — урология, гинекология, лор. Но работа шла не сказать, чтобы гладко: у Минздрава с госпиталем сложились странные отношения.
Владислав Тетюхин много работал, и дорога домой занимала у него больше часа. Каждый день он ездил из Салды в Тагил и обратно. Возвращался очень поздно и очень уставал. Сил на борьбу с чиновниками у него уже, казалось не оставалось. Но сдаваться он не собирался, ведь на кону стояло дело его жизни.
11 апреля 2019 года после продолжительной болезни Владислав Тетюхин скончался. Ему было 86 лет.
А что стало «ВСМПО-Ависма»
ВСМПО-Ависма же развивалась по заданному Тетюхиным вектору. Совместно с Boeing открыли предприятие Ural Boeing Manufacturing (UBM) в Верхней Салде для механической обработки титановых штамповок, используемых в производстве боингов. Долгосрочные контракты заключили с Airbus и Rolls-Royce.
А в 2010 году правительство России приняло решение о создании особой экономической зоны «Титановая долина» в Верхнесалдинском городском округе. «ВСМПО-Ависма» стала одним из резидентов этой зоны, что позволило привлечь инвестиции и модернизировать производство.
Но после 24 февраля 2022 года крупнейший в мире производитель титана, столкнулся с серьёзными вызовами из-за геополитической обстановки и санкций. Боинг и Эйрбас почти сразу после начала боевых действий заявили о приостановке закупок титана. А в 2023 году Министерство торговли США внесло «ВСМПО-Ависма» в санкционный список, что по сути должно было закрыть доступ компании к американскому рынку.
Но всё не так однозначно. Западные компании продолжили закупать титан у России на сотни миллионов долларов. В частности, только в 2023 году «ВСМПО-Ависма» поставила Airbus титан на $345 млн. Компания стала крупнейшим закупщиком среди других европейских и американских фирм.
Боинг тоже только на словах прекратил использовать российский титан. Дело в том, что основные поставщики компании продолжают закупать металл у ВСМПО Ависмы. Например, французский производитель двигателей и шасси Safran.
Британская компания Rolls-Royce, которая производит двигатели для Airbus и Boeing, весной 2022 года заявила о прекращении закупок российского титана, но импорт продолжался на протяжении всего года и увеличился с $5 млн до $6,7 млн. Поставки также были отмечены в апреле 2023 года.
А в начале 2025 года появились сообщения, что Боинг может официально вернуться на российский рынок и начать поставки самолетов в обмен на доступ к прямым поставкам титана.
Ну что, друзья, вот такая вот титаническая история ВСМПО-Ависма — с заводом в лесах, КГБшниками, авиагигантами, русской рулеткой и больницами будущего. Этот выпуск получился длиннее предыдущих — но не мы такие, жизнь такая. Надеюсь вы теперь тоже прониклись этим уникальным производством и его уникальными — в чисто человеческом плане — создателем. Через неделю я приду к вам с новой историей очередного уральского гиганта. Но только в этот раз оставим загадку, кто же это будет! Попробуйте догадаться — напишите свои предложения в комментариях к посту с этим выпуском в нашем телеграм-канале. Ссылка на него есть в описании эпизода.
До скорых аудиовстреч! Пока!
