Художник Мэтт Фьюри придумал лягушонка Пепе в начале нулевых как персонажа для комикса «Пацанский клуб». Мэтт рисовал истории про самого себя и своих друзей, с которыми они оттягивались вместе после колледжа. На нескольких черно-белых страницах антропоморфные животные веселились и дурачились, комментируя происходящее лаконичными фразами вроде: «Клево», «Отстой» или «Ништяк, браток».
«Пацанский клуб» не произвел революцию в индустрии. Не стал новым «Скоттом Пилигримом» или «Маусом». Не сделал Мэтта Фьюри звездой. На местных комиконах коллеги по цеху бормотали что-то одобрительное, но не более того. Фьюри не расстроился и продолжил хипповать с приятелями. И только через несколько лет, с появлением сервиса MySpace, сканировал странички с «Пацанским клубом» и выложил в Сеть.
Какое-то время ничего не происходило. Ну, в смысле в реальности. «Пацанский клуб» присвоили себе пользователи анонимного имиджфорума 4chan. Точнее, даже не весь комикс, а один-единственный стрип из него, состоящий из крупного плана лягушонка Пепе и подписи «Ништяк, браток». Участники форума использовали лягушонка для изображения различных эмоций, в качестве того, что сейчас называется «стикер». В начале нулевых пользователей 4chan было несколько тысяч, и в основном это были безработные молодые американцы от 18 до 30, проживающие с родителями или снимающие жилье вместе с такими же раздолбаями. По сути, это было сообщество бесправных мужчин, живущих в вымышленном мире.
Пепе развивался внутри этой странной субкультуры и был там шуткой для своих. Но с ростом популярности веб-форумов Пепе становился все более известен. К концу нулевых 4chan стал самым популярным по количеству пользователей имиджбордом, а Пепе вырвался за пределы форума и превратился в глобальный интернет-мем. Изначально черно-белый скетч был раскрашен и множество раз перерисован тысячами пользователей. Его изображение стали постить молодые женщины и девочки в твиттере, фейсбуке и инстаграме.
Да так массово, что в 2014 году Пепе твитнули Кэти Перри и Ники Минаж. Для ортодоксальных юзеров 4chan это был удар в самое сердце. 4chan было их последнее убежище. Они не хотели, чтобы это убежище посещали женщины. Потому что женщина – символ их поражения в реальном мире. Нашего родного лузерского Пепе используют фитоняши? Не забудем, не простим! И Пепе радикализируется и объявляет войну «нормикам» – ну, то есть нормальным людям, наслаждающимся прелестями обычной жизни в социуме. Пользователи 4chan пририсовывали ему гитлеровские усики, бороду джихадиста, башни-близнецы, отрезанные головы, короче, превращали в такой жесткач, что к себе не утащишь. Делали все, чтобы «нормики» не могли использовать Пепе в своих низменных мещанских целях.
Фитоняши довольно быстро отвалили, но в таком брутализированном виде Пепе стал интересен для ультраправых. У фашистов вообще туго с чувством юмора. Изображения с Пепе и свастикой стали постить всякие мрачные неокуклуксклановцы и прочие более или менее радикальные сторонники превосходства белой расы. В ходе предвыборной гонки 2016 года правые активизировались и отчаянно топили за Трампа. Поворотным моментом в истории Пепе можно назвать твит Дональда Трампа, в котором лягушонок предстает уже в виде самого будущего президента США на трибуне, в пиджаке, галстуке и с характерной прической.
За судьбой своего персонажа сначала с изумлением, а потом с ужасом наблюдал Мэтт Фьюри. Поняв, что его детище стало символом нацистов, он попытался «убить» лягушонка – нарисовал и опубликовал комикс про похороны Пепе. Новость о смерти интернет-мема стала заголовком главных американских СМИ, но на существовании самого лягушонка никак не отразилась. Пранк вырвался из бутылки и уже не принадлежал Фьюри. Неонацисты ликовали, а антидиффамационная лига (еврейская неправительственная правозащитная общественно-политическая организация, противостоящая антисемитизму и другим формам нетерпимости по отношению к евреям) внесла лягушонка Пепе в свою базу символов ненависти.
Режиссер Артур Джонс анализирует историю превращения лягушки из хипповых комиксов в аналог свастики с привлечением специалистов. И по комиксам, и по свастикам. Как же так получилось, что интернет-мемы стали настолько значимы, что влияют на исход выборов американского президента? Да это же просто картинка, такое любой ребенок нарисовать может.
Отвечают на это и попутно пытаются осмыслить окружающую нас цифровую реальность самые разные спикеры: от эволюционных биологов до психологов, от политтехнологов до исследователей мемов из НИИ загрязнения интернета, от комиксистов до оккультистов, от специалистов по семиотике до специалистов по криптографии. Последние, кстати, посчитали и проанализировали более 160 миллионов вариаций изображения Пепе, обнаруженных ими на просторах интернета. Можно ли в таком случае утверждать, что Пепе – просто картинка, прикол, пранк, а его влияние считать надуманным и преувеличенным?
Ну, хотя для России это, возможно, несвоевременный вопрос. Массовому российскому интернет-пользователю Пепе известен только в контексте Кэти Перри и Ники Минаж. И слава богу. До нас тут вообще многое доходит с опозданием. Так что нам все это еще предстоит. Какого персонажа поднимет на щит новое поколение православных фанатиков? Какой мем придется по вкусу казакам? Лимоновцам, баркашовцам? Ждун, Масяня, Чебурашка? Или, может, питон Каа? Вы слышите меня, бандерлоги? Остается только гадать. Но после знакомства с историей лягушонка Пепе гадать будет намного интереснее.
Благодарю организаторов фестиваля документального кино о новой культуре Beat Film Festival за возможность посмотреть фильм «Ништяк, браток».
