Каждые два года меняется не только тема биеннале, но и переосмысляется то, что мы подразумеваем под «индустриальностью». Чем дальше мы идем, тем меньше индустриальность приравнивается к заводу. Ассоциация, что индустриальная биеннале — это промышленная биеннале, с каждым разом становится все меньше. Ненавижу, когда нас называют «промышленной биеннале».
«Индустриальность» была заводом, была самим процессом производства, была темой применения индустриальных продуктов в реальной жизни, историей про креативный класс и даже критикой капитализма. Сейчас у нас будет новый этап в том, что такое индустриальность. На Оптико-механическом заводе был пик концентрации ресурсов действующего завода и масштабов выставочной площади. После него уже каких-то заводов искать не хочется, мы много думаем о том, как выйти в новый формат.
Тема тела в искусстве была настолько яркой и довлеющей в девяностые, когда выступали художники-акционисты, максимально экспериментирующие с собственными телесными границами. Сейчас будет новый виток, связанный с человеческим телом и не только. Новая биеннале станет историей про индустрию человеческого психического состояния, но самое главное — про новые границы телесности.
Прерогативой художника всегда было нарушать границы, задирать их и бесконечно провоцировать. Сегодня телесность стала продуктом медийного маркета с MeToo и публичным осуждением Харви Вайнштейна. Границы и возможности прикосновения проблематизируются гораздо громче из медиа, а не через музей.
Мы хотим отойти от пионерской риторики лучше-больше-масштабнее и подумать о перспективах следующих 10 лет. В плане размаха и цифр есть ощущение определенного пика, и новая тема дает возможность нащупать новое направление развития.
Сейчас мы все проходим испытание на доверие. Насколько сохранится доверие у людей прийти в музей или просто обняться? Карантин создал ситуацию, в которой у нас есть ощущение подспудной опасности любого контакта — а вдруг именно это объятие окажется для меня фатальным? Боязнь уже приобретает крайние формы и становится новой нормой, с которой мы выйдем в 2021 год. И только тогда мы сможем оценить последствиях всего, что произошло. Наши представления о нормальности и повседневности могут повернуться в любую сторону.
Хочется думать, что на момент биеннале мы будем уже в постситуации и станем разбирать разные сценарии того, что случится дальше. Каждый художник будет находить личный ответ на это. Наша новая тема говорит о том, что не будет какого-то глобального ответа, этот ответ станет персонализированным в каждой работе.
Я никогда не ищу ответов в биеннале, для меня более важен процесс перенастройки оптики с помощью искусства, и за эти десять лет я поменяла много очков. Художники позволяют смотреть на одни и те же вопросы с разных точек зрения, с разных контекстов. Взять ту же индустриальность: в мировом масштабе мы уникальны тем что можем дать «каждому художнику по заводу» для реализации уникального проекта. Но за годы работы программы арт-резиденций, мы ушли от столь прямой связки, больше внимания художники стали уделять не производственному процессу, а тому что внутри тела завода и вокруг в городах.
Мы говорим о том, что волнует нас, где мы чувствуем напряжение в обществе и запрос на изменение. Мы точно пойдем с нашей темой в поле текста и современной литературы, а также медийной сферы. Посмотрим в социологию и антропологию тела, отметим важность рассуждений про эксперименты и новые нормы телесности. И заденем зашкаливающее количество онлайна в нашей жизни, вопрос — как теперь жить в Сети, что теперь является языком коммуникаций, а также где создавать новые произведения и как модерировать арт-рынок в онлайн в связи с глобальным уходом в онлайн всего. И надо подумать, что там останется, а что оттуда вырвется.
Еще в январе мы долго разговаривали про то, насколько Екатеринбург готов к перформативной биеннале, насколько этот язык сможет воспринять зритель. Карантинная ситуация всех нас изменила и, наверное, глобально изменила нашего зрителя.
Манифест «Время обнимать и уклоняться от объятий» мы написали в январе, до каких-либо признаков грядущей пандемии. И оказавшись в марте в режиме самоизоляции, мы очень переживали про то что тема будет воспринята как спекуляция на хайпе, и попридержали ее релиз. Но за эти месяцы мы осознали что все поднимаемые нами вопросы только еще больше актуализируются в перспективе нескольких лет.
Нашей задачей сейчас будет сформулировать историю и так проанализировать тренды, чтобы это не выглядело бегом за ушедшим поездом. Чтобы это все откликнулось у зрителя — сложная творческая задача.
Тема биеннале подчеркивает амбивалентность — это ведь не только про время обнимать, но и про время уклоняться от объятий. Избегание контактов прикосновений — это тот питательный суп, который очень много говорит про будущее. Он задает много новых, сложных и неожиданных ситуаций, отношений, в которых мы будем жить в какой-то перспективе. Мне кажется, это будет самое важное и самое конфликтное поле на шестой биеннале.
