«И вот через 15 лет работы на телевидении меня, наконец, заметили… и уволили», — шутит со сцены небольшого зала в Ельцин Центре Михаил Шац. В 2011 году Шац — ведущий и создатель рейтинговых программ, продюсер спецпроектов телеканала СТС, его узнают на улице, он — телезвезда. В 2018-м он — начинающий стендап-комик. И все.
Где-то между этими датами были оппозиционные митинги в Москве, в которых Михаил Шац и его супруга Татьяна Лазарева принимали активное участие. Поддержав протест публично, они закрыли себе дорогу в телевизор. Контракты не продлили, а новых не предлагали.
Вне эфира продюсер Шац участвовал в выборах в Координационный совет оппозиции (помните такой?) и искал свою нишу в YouTube. Первая попытка — сатирическое политическое шоу «Телевидение на коленке», которое он делал вместе с Татьяной Лазаревой. Шоу кончилось из-за нехватки финансирования: весь проект держался на добровольных пожертвованиях зрителей, которых оказалось недостаточно. Позже было «Кликбейт-шоу» с Данилой Поперечным. Его Михаил Шац снимал на деньги рекламодателя — производителя презервативов. И закрыл проект, когда эти деньги иссякли.
В итоге в резюме Шаца появились стендап и программа «Шац и мат», с которой он прямо сейчас едет по стране.
Со сцены Михаил Шац смешно и грустно рассказывает о приближающейся старости, о воспитании взрослых детей… Тему политики он тоже не оставил, хотя и признается, что еще надеется вернуться на телевидение. Шутит аккуратно, метафорично, но вполне ясно. Например, вот так: «Представьте: сидите вы на спектакле. Вдруг на сцену выходит народный артист. И вы видите, что у него расстегнута ширинка. Вы сидите и думаете: «Сказать или не сказать? А что, если это у него по сценарию ширинка расстегнута? А может, если я скажу, то все заметят, а если не скажу — не заметят? А может, если я скажу, то меня выведут из зала?» И вот вы сидите, думаете, но вдруг кто-то с задних рядов кричит: «Товарищи, да у него ширинка расстегнута! Посмотрите: вон, расстегнута ширинка! Да у них у всех ширинки расстегнуты! Вот, у меня документы есть. Вот — съемки с квадрокоптера — как они друг другу ширинки расстегивают и смеются. Товарищи, я тоже хочу поиграть в этом спектакле. Я ж знаю, как играть с застегнутой ширинкой!» Но тут к нему подваливают, берут под руки и начинают выводить из зала. И когда его ведут мимо вас, кто-то сбоку кричит: «Да у тебя самого ширинка расстегнута. Тебе ее американцы расстегнули».
 Фото: Григорий Постников, 66.RU |
|---|
А когда шоу закончилось, усталый Шац рассказывает журналисту 66.RU о том, как он вообще оказался в стендапе, зачем ему все это нужно и что будет, если кто-то зачем-то однажды позовет его обратно в телевизор, полный несмешных шуток и политизированных новостей.
— Итак, стендап. Как так вышло? На сцене вы отвечали на этот вопрос. Но, по-моему, очень упрощенно: объяснили тем, что однажды сын показал вам выступление Данилы Поперечного. Это явно не так — как минимум потому, что задолго до того, как выйти на сцену, вы вместе с Поперечным снимали шоу в 2017 году.
— Да. «Кликбейт-шоу» было моим первым контактом с Данилой и вообще с замечательным миром интернета. Я объясню так: просто этот стендап подоспел как раз к тому моменту, как я после пяти лет лежания на печи встал с нее и решил чем-то заняться. После того как я ушел с телевидения в 2013 году, по большому счету, последующие пять-шесть лет вообще ничего не делал. То есть пытался что-то делать, но ничего не получалось. Меня никуда не звали, меня нигде не хотели.
А здесь вот как-то все сошлось. И мне никто не нужен теперь. У меня есть микрофон. Вместе с ним я выхожу на сцену и говорю все, что захочу.
— А как насчет YouTube? У вас же серьезного опыта работы на этой площадке, по большому счету, не было совсем. И то же «Кликбейт-шоу», к примеру, выходило во «ВКонтакте»…
— Вы на нем не концентрируйтесь вообще. Это была такая спонсорская совершенно история.
— Да. Спонсором был Durex. И срок жизни проекта был ограничен контрактом с этой компанией.
— Совершенно верно. Контракт они не продлили. И все закончилось.
— Но до того был еще один видеоэксперимент в интернете…
— Какой?
— «Телевидение на коленке».
— Это был действительно эксперимент. Но это был опыт очень крутой. Если бы мы делали его года на три-четыре позже, шоу было бы топовым. Просто тогда YouTube еще не был таким развитым.
В 2013 году мы собрали на одном ролике почти миллион просмотров. Это как сейчас пять-шесть миллионов. Но тогда, например, донатов не было еще. Мы их не использовали. И ситуация была такой, что юмор подобного рода был красной тряпкой для спонсорства. Это же была сатира. Политическая сатира. Поэтому да, денег не было.
— А сейчас?
— А сейчас, думаю, можно было бы делать что-то подобное. Просто мне, скажем так, в тот момент это хотелось делать — и я делал. А потом немножечко устал от политики и от сатиры, мне захотелось чего-то другого.
— Но погодите. С канала СТС вы уходили не просто телеведущим. Вы были продюсером, который одновременно вел несколько проектов. Причем, если я не ошибаюсь, они уже были в стадии запуска...
— Были, да.
— И не использовать этот опыт сейчас, пусть и не в телевизоре, а на другой площадке, было бы странно. Потому я почти уверен, что вы что-то там делаете.
— Да. Я готовлю проект для YouTube. Он связан со стендапом.
— Подробности?
— Могу лишь сказать, что я ищу новую форму и работаю над сериалом для YouTube.
— В компании кого?
— Я и еще пара человек. И все.
— Мне кажется, несмотря на то, что вы публично высоко оцениваете свободу интернета, называете его площадкой будущего, вы сами все равно пойдете работать на телевидение, если вас туда позовут. Верно?
— Да.
— Почему?
— Очень прагматично. Потому что телевидение еще живо, оно достаточно влиятельно и повышает медийность тех, кто в него попадает. А повышая свою медийность в телевидении, вы повышаете свою ликвидность в интернете. Все очень просто.
— Но вы же понимаете, что пока вы со сцены шутите на политические темы, обратно в телевизор вас не позовут?
— Ну не знаю. Это вещи не связанные, на самом деле. На мой взгляд. Мне кажется, вполне могут позвать.
— Но неужели тогда, в 2013 году, СТС не продлил ваш контракт не по политическим соображениям?
— Короче говоря, слушайте, это был 2013 год. Сейчас год другой. Посмотрим. Зачем оценивать прошлое и будущее? Давайте оценивать настоящее.
— Давайте.
— В этом моменте юмор подобного рода и острота высказываний такого градуса вполне возможны.
 Фото: Григорий Постников, 66.RU |
|---|
— Но не на телевидении.
— Нет. Конечно. Зато в YouTube можно.
— Если ваш стендап — он вот такой, на телевидении вас не ждут. Верно? Это простая логика: не думаю, что там кто-то сомневается в ваших компетенциях. Не думаю, что у вас плохое резюме. Но вы же сами говорите: предложений нет. Так почему что-то должно измениться?
— Дело в том, что сейчас я снова в хорошей форме. Я снова бодрым себя чувствую, мне интересно. И мне кажется, что именно сейчас я прямо нужен телевидению.
— Понятно. Итак, YouTube — свободная площадка, говорите вы. Но совершенно ясно, что очень скоро и эта площадка станет подцензурной. Во всяком случае, в России.
— Это о каких признаках вы говорите?
— Все просто. Роскомнадзор начал с нас — со СМИ, с журналистов. Мы уже работаем под наблюдением и в зоне ежедневной угрозы блокировки. И ролики на YouTube тоже блокируют и уничтожают прямо сейчас — по заявлениям оскорбленных чем угодно граждан. Тенденция к ограничениям в интернете, на мой взгляд, совершенно очевидна. Неужели вы ее не чувствуете?
— Пока — нет. Но вообще, это же вечная борьба. Она будет все время. Вас берут на слабо — и вы их. Потолкаться, почувствовать дно, предел. Так ведь границы и определяются, верно?
— Да, но границы сужаются постоянно.
— Да. Но они здесь тебя зажмут, а ты вылезешь оттуда, где они не ждали. И подойдешь к ним еще ближе. И так будет всегда. Площадки меняются, но сама возможность высказаться не пропадает.
— Со сцены вы говорите, что нынешнее руководство страны ностальгирует по СССР и тянет нас всех туда. Вы таким руководством совершенно недовольны. Но есть ли альтернатива? Навальный?
— Послушайте, альтернатива есть всегда. Такой мой ответ. Могу ли я сказать, что эта альтернатива — только Навальный? Конечно, нет. Много вариантов, я думаю.
— Например? Кажется, у нынешних двадцатилетних, которым придется как-то кого-то назначать вместо Владимира Путина, кроме Навального никаких ориентиров и нет вовсе.
— Пока нет. Но до выборов-то еще ого-го сколько. Эти люди всегда появляются моментально и, кажется, ниоткуда — по запросу, нет, даже по щелчку общества. В любой момент. Они есть, поверьте. Просто они возникают в публичном поле только тогда, когда они действительно нужны.
