Черчилль как символ тоски по былому величию. Павел Матяж — о фильме «Темные времена»

В последние годы интерес ко Второй мировой войне серьезно повышен. Все бросились защищать от пересмотра ее результаты, изучать наши военные подвиги и их военные преступления, украшать автомобили георгиевскими лентами и воинственными надписями. Но казалось, что военно-патриотическая ностальгия свойственна только России. Ничего подобного. Похоже на то, что британцы тоскуют по утраченному величию не меньше русских. Ну, по крайней мере, если соотносить градус патриотизма с количеством фильмов про Черчилля.

Уинстон Черчилль, наверное, самый известный британец в истории, его любят на родине и за рубежoм, про него написаны тысячи книг, исследований, биографий и так далее и тому подобное, его именем называют звезды, улицы и университеты, не говоря уже про питейные заведения. Понятно, что киношники никак не смогли бы обойти своим вниманием такую мощную фигуру.

Фото: Павел Матяж для 66.RU

Сколько раз Черчилль фигурирует в разнообразных документалках, подсчитать совершенно невозможно, но вот художественных фильмов, в которых кто-нибудь играет легендарного британского премьера, снято 30, причем при жизни про него почему-то снимали в основном в СССР, а вот после к делу подключились Голливуд и Великобритания. И чем дальше, тем больше. Только за последние два года появились сериалы «Секрет Черчилля» и «Корона». А в 2017-м вышел «Черчилль» Джонатана Теплицки, с Брайаном Коксом в главной роли.

Кому же понадобилось снять еще один фильм по этому поводу? И главное, с какой целью?

Британский режиссер Джо Райт любит снимать исторические костюмные фильмы. И на тему Второй мировой у него уже есть один фильм — «Искупление», там довольно впечатляюще была показана операция «Динамо» по спасению британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка, но в остальном там было про любовь Джеймса МакЭвоя и Киры Найтли. Потом, у него есть версия «Гордости и предубеждения» с Кирой Найтли и версия «Анны Карениной» с Кирой Найтли.

Это очень странно, но в «Темные времена» Киру Найтли не взяли, вместо нее там красавица Лили Джеймс. Она играет секретаршу Черчилля Элизабет Лейтон. Наверное, для Киры Найтли это слишком мелко после Анны Карениной, ну и вообще.

Фото: Павел Матяж для 66.RU

А вот для кого это серьезный вызов и шанс одновременно, так это для Гарри Олдмана. Вызов потому, что на Черчилля он решительно ничем не похож, а шанс потому, что от великого Гарри Олдмана, которого в восьмидесятые называли «лучшим молодым британским актером современности», а в девяностые и нулевые он играл в таких фильмах, как: «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Дракула», «Настоящая любовь», «Леон», «Пятый элемент», «Ганнибал» и «Темный рыцарь», в десятые как будто отвернулась удача. Ну не назовешь же удачей роль Сириуса Блэка. Все его последние фильмы провалились: «Робокоп», «Война», «Номер 44». Его предпоследнюю роль в фильме «Космос между нами» The Times охарактеризовал как «низшую точку карьеры». Вот у кого сейчас по-настоящему темные времена.

Фильм «Темные времена» — о первых неделях мая 1940-го, когда в критический для Британии момент Уинстон Черчилль был выбран премьер-министром. Его не любили ни в народе, ни в парламенте, его винили за Дарданеллы и Норвегию, чопорные министры Чемберлен, Галифакс и король Георг VI не считали вечно пьяного толстого авантюриста Черчилля джентльменом, но кроме него назначить было некого. «Я получил эту работу только потому, что корабль тонет», — говорил он потом.

В следующие несколько дней все должно было решиться. Умирающий от рака Чемберлен, которого должен был играть умирающий от рака Джон Херт, но сыграл Рональд Пикап, и виконт Галифакс, которого играет Стивен Диллэйн (Станис Баратеон известно, откуда), умоляют невероятно загримированного Гарри Олдмана вступить в переговоры с Гитлером, которого никто не играет. Тут так же, как в недавнем «Дюнкерке», немцев нет совсем, они, как силы природы, — скрытая, но неотвратимая угроза.

Вообще, это такой «Дюнкерк» наоборот. Взят тот же отрезок времени, май-июнь 1940-го, но с погибающих на пляжах Франции солдат фокус перемещен в кабинеты людей, которые их отправили на смерть. И теперь нужно или договориться с тигром, или оставить их там всех умирать.

Черчилль/Олдман колеблется, и вокруг этого вся интрига. Ну как интрига, нам просто показывают, что отделяло Британию от подписания заведомо невыгодного мирного договора, когда 300 000 британцев фактически находились в заложниках, окруженные и прижатые к морю в Дюнкерке. Черчиллю достаточно было просто хмыкнуть, что-то буркнуть, кивнуть, моргнуть, и в Британии начался бы «Wolfenstein», а там уже и до «Человека в высоком замке» недалеко.

Но Черчилль говорит про то, что «нельзя договориться с тигром, когда твоя голова у него в пасти». И так продолжает и дальше. От речи «Кровь, пот и слезы» 13 мая, сразу после вступления в должность премьера, до «Мы будем сражаться на пляжах» 4 июня, после Дюнкерка. «Их звездный час» — речь, произнесенная Черчиллем 18 июня, после капитуляции Франции, в фильм уже не попала.

Но эти четыре недели в Британии 1940-го, без сомнения, стали звездным часом для Гарри Олдмана. Дело, конечно не только в гриме или операторской работе. Стокилограммовый Олдман, ковыляющий в халате со стаканом виски или выбегающий голым из ванной, который чего-то хрипит и бормочет сквозь гигантскую кубинскую сигару, — это все очень смешно и круто. Это абсолютный олдмановский бенефис, фильм одного актера; Лили Джеймс, Рональд Пикап, Стивен Диллэйн, Кристин Скотт Томас, которая играет Клементину Черчилль, и Бен Мендельсон, просто подают Гарри Олдману реплики.

Он уже получил за «Темные времена» Золотой глобус и еще много чего. В общей сложности 30 фестивальных наград в Лондоне, Сан-Франциско, Торонто и так далее. И, наверное, не за то, что на вопрос короля Георга «как вы можете постоянно пить?» ответил — «Закалка!», а за ту исполненную пафоса сцену, когда Черчилль во второй раз в жизни спускается в метро, чтобы поговорить с простым патриотичным британским народом. Но оскаровский комитет любит такие штуки. Так что выпить Гарри Олдману еще придется. Тем более что кроме него, похоже, некому.